Винс, Георгий Петрович

Баптизм
Фон Христианство Протестантизм Евангельские христиане Штунда
Вероучение Баптистское вероучение Пять основ протестантского богословия
Лица Вилер, Иоганн Павлов, Василий Гурьевич Воронин, Никита Исаевич Мазаев, Дей Иванович Проханов, Иван Степанович Каргель, Иван Вениаминович Карев, Александр Васильевич Винс, Георгий Петрович Сипко, Юрий Кириллович Смирнов, Алексей Васильевич
Организации Союз русских баптистов ВСЕХБ МСЦ ЕХБ РС ЕХБ ВСЦ ЕХБ Всемирный союз баптистов

Георгий Петрович Винс (4 августа 1928, Благовещенск — 11 января 1998, Элкхарт, США) — христианский служитель, духовный писатель, поэт, узник совести, один из организаторов «Инициативной группы», генеральный секретарь Совета церквей ЕХБ, официальный представитель СЦ ЕХБ за рубежом.

Биография

Жизнь в СССР

Георгий Винс родился 4 августа 1928 года в Благовещенске, в семье американского миссионера и пастора Петра Яковлевича Винса. За активную церковную деятельность его отец был арестован и расстрелян в 1937 году. В шестнадцатилетнем возрасте Георгий посвящает свою жизнь следованию христианским путём и принимает крещение в Омской церкви евангельских христиан-баптистов. В 1946 году Георгий с матерью переезжает к родственникам в Киев. Там они присоединились к Подоль­ской церкви ЕХБ, где стали петь в хоре, а в конце года Георгий, которому исполнилось 18 лет, был приглашён пресвитером Н. М. Коржовым к участию в проповеди;

В 1954 году Георгий Петрович окончил Киевский политехнический институт и получил диплом инженера-электрика. В студенческие годы (январь 1952 г.) он вступил в брак с Надеждой Ивановной Лазарук, которая также приняла водное крещение в 15-летнем возрасте. Она окончила 1960 году английское отделение факультета западноевропейских языков КГУ им. Шевченко.

В 1960 году Георгий Винс принимает активное участие в создании Инициативной группы по созыву чрезвычайного Всесоюзного Съезда церквей ЕХБ, выступившей против ряда документов, которые были приняты руководством ВСЕХБ под давлением государственных органов («Новое положение ВСЕХБ» и «Инструктивное письмо старшим пресвитерам») и противоречили вероисповедным принципам евангельских христиан-баптистов.

В 1964 году «инициативники» создают Совет родственников узников евангельских христиан-баптистов. Мать Георгия Петровича, Лидия Винс, возглавляла Совет в течение пятнадцати лет. В сентябре 1965 года общины евангельских христиан-баптистов, поддерживающие деятельность «Инициативной группы» и не одобряющие действия руководства ВСЕХБ, создают самостоятельный церковный союз и избирают его руководство — Совет церквей евангельских христиан-баптистов. Георгий Винс избран секретарём Совета церквей. Председателем Совета церквей стал Геннадий Крючков.

16 мая 1966 года в Москву из 120 городов СССР приехала для встречи с правительством делегация евангельских христиан-баптистов в количестве 500 человек. Делегация просила о встрече с руководителями государства и о назначении правительственной комиссии по вопросам преследований за веру в Советском Союзе, но 17 мая все христиане были арестованы в центре Москвы, у здания ЦК КПСС. 19 мая 1966 года Совет церквей ЕХБ направил Г.П. Винса и М. И. Хорева в приёмную ЦК КПСС. Вместо ответа их тоже арестовали и поместили в Лефортовскую тюрьму; 30 ноября Георгия Петровича приговаривают к трём годам лагерей. В 1970 году была арестована также его мать, председательствующая в Совете родственников узников, и приговорена к трём годам ИТЛ общего режима.

В марте 1974 года Георгий Винс снова арестован. В его защиту, как и в защиту других узников совести, выступает Инициативная группа по защите прав человека в СССР и академик А. Д. Сахаров, дело получает международную огласку. Несмотря на это Винса приговаривают к десяти годам ИТЛ с отбыванием в Якутии.

Изгнание и жизнь за рубежом

В 1979 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Георгий Винс лишается советского гражданства и высылается из страны. Высылка произошла в качестве обмена между СССР и США. В обмен на двух советских разведчиков, работавших в секретариате ООН без прикрытия дипломатического представительства, — Рудольфа Черняева и Валдика Энгера, осуждённых в США за шпионаж на срок по 50 лет каждый, — советское правительство освобождало из заключения и высылало из страны группу из пяти политзаключённых: Георгия Винса, Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица и Валентина Мороза.

Винса тепло приняли в США, где президентом в то время был баптист по вероисповеданию Джимми Картер. В 1980-е годы Винс основывает представительство СЦ ЕХБ за рубежом.

В 1989 году произошла реабилитация Петра Винса, отца Георгия Петровича, а в 1990 году был реабилитирован сам Георгий Винс и Указом Президента СССР Горбачёва ему вернули советское гражданство.

Литературные труды

Среди литературных произведений Георгия Винса наибольшей известностью пользуются две историко-публицистические книги — «Тропою верности» и «Евангелие в узах».

Книга [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=book&num=1192 «Тропою верности»] повествует о судьбе отца Георгия Петровича — Петра Яковлевича Винса, который приехал на миссионерское служение в 1926 году в СССР из Канады, где жила его семья. В 1929 году, несмотря на настойчивые предложения со стороны ГПУ вернуться в Канаду, Пётр Яковлевич отказался от канадского гражданства и принял советское. В декабре 1930 года он был арестован впервые, затем повторно. В перерывах между пребыванием в местах лишения свободы Пётр Яковлевич не оставлял своего служения. В 1937 году он был расстрелян. Жена Петра Яковлевича — Лидия Михайловна — перенесла серьёзные лишения, но не утратила веры и воспитала сына Георгия верующим человеком.

Книга содержит также документы из уголовного дела П.Я. Винса и воспоминания Л.М. Винс; она выдержала три издания.

Книга [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=13199 «Евангелие в узах»] представляет собой развёрнутую автобиографию Георгия Петровича Винса, где он рассказывает о своей жизни, о служении баптистского пресвитера в условиях атеистического общества и о пребывании в тюрьмах и лагерях.

Обе книги документально точны: «Сегодня историю евангельского и правозащитного движения в СССР изучают по книгам Георгия Петровича Винса», — отмечает преподаватель истории и теологии Московской богословской семинарии ЕХБ Владимир Попов.

Г.П. Винс был также христианским поэтом (сборники «Из по­этической тетради», «Жить не по лжи», «Нам нужен Бог»). Духовные песни на его стихи («Нам жизнь дана не для пустых мечтаний», «Молодым капитанам веры», «Христианства радостные зори», «Моя душа» и др.) сегодня входят в репертуар многих баптистских и других русскоязычных евангельских церквей. По словам меннонитского историка Вальтера Заватски, «Винс... писал стихи, которыми впоследствии суждено было тро­нуть сердца тысяч людей во всём мире».

Ссылки

• [lifepeople.info/category/georgiy-vins Попов В. А. Ещё один взгляд на жизнь и труды Г. П. Винса]
• [rusbaptist.stunda.org/vputi.htm Винс Г. П. В пути] (сборник рассказов)
• [rusbaptist.stunda.org/tropojvernosti.htm Винс Г. П. Тропою верности]
• [rusbaptist.stunda.org/vinsgp.htm Винс Г. П. Жить не по лжи] (сборник стихов)
• [rusbaptist.stunda.org/vins-stichi.htm Винс Г. П. Моя тропа] (сборник стихов)
• [www.mhg.ru/history/14DA65B О Г. П. Винсе в отчёте Московской хельсинкской группы]

См. также

• Винс, Яков Яковлевич (дед Г. П. Винса)

Отрывок, характеризующий Винс, Георгий Петрович

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.