Винтовка Дрейзе, модель 1849

Винтовка Дрейзе
Винтовка Дрейзе образца 1841 года
Тип:	игольчатая винтовка
Страна:	Пруссия Пруссия
История службы
Годы эксплуатации:	1848-1871
На вооружении:	Пруссия Пруссия
Войны и конфликты:	Австро-прусско-итальянская война, Датская война, Франко-прусская война
История производства
Конструктор:	Иоганн Николаус фон Дрейзе
Разработан:	1836
Варианты:	Егерская винтовка образца 1854 года
Характеристики
Масса, кг:	4,7
Длина, мм:	1420
Длина ствола, мм:	910
Принципы работы:	продольно-скользящий затвор
Скорострельность, выстрелов/мин:	10 - 12
Начальная скорость пули, м/с:	305
Прицельная дальность, м:	600
Вид боепитания:	однозарядная

Винтовка Дрейзе, модель 1849Винтовка Дрейзе, модель 1849

Предложена в 1827 году немецким оружейником И. Н. Дрейзе, первый образец введён в прусской армии в 1840 году.

Прусские военные высоко ценили качества нового оружия и держали его данные в секрете, обозначив в документах туманным «лёгкое капсюльное ружье 1841 г.» («leichtes Perkussionsgewehr-41») Официальное название «Zündnadelgewehr-41» появилось лишь в 1855 г.

Применение унитарного бумажного патрона (безгильзового) и скользящего затвора увеличило скорость стрельбы в 4—5 раз. Это сыграло видную роль в австро-прусской войне 1866 г., особенно в битве при Кениггреце, когда пруссаки легко переиграли австрийцев.

Механизм

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Николай Дрейзе с 1827 года работал над применением унитарного патрона к гладким, заряжающимся с дула ружьям, приспособляя к курку иглу, проходящую при спуске казенника и воспламеняющую лепешку ударного состава, заключенную в патрон. При выстреле игла, составлявшая часть замка, прокалывала насквозь патрон, пробивала и воспламеняла лепешку ударного состава); затвор представляет собой трубку, скользящую вперед и назад в коробке, составляющей продолжение ствола и заключающую внутри замочный механизм; прорыв газов устраняется надвиганием конической выемки переднего конца затвора на задний обрез ствола; нажатие затвора достигалось тем, что его рукоять при окончательном повороте скользит по наклонному вырезу коробки.

Николай Дрейзе предложил патрон, в котором объединялась пуля, порох с лепёшкой ударного состава, заключенных в гильзу. С изобретением капсюлей унитарные патроны стали применяться на практике, хотя и не сразу, потому что нескоро удалось изготовить надлежащее им устройство. Процесс изготовления предлагаемого Дрейзе патрона был следующим: в бумажную гильзу насыпали порох, затем вставляли сплошной, папковый цилиндр (шпигель), в нижнее основание которого впрессовывалась лепешка ударного состава, а в верхнем делалось соответствующее форме пули углубление и яйцевидную, свинцовую пулю.

При спуске курка игла, составляющая часть замка, прокалывала заряд, лепёшку ударного состава, отчего последняя воспламенялась — происходил выстрел; при этом шпигель пороховыми газами вжимался в нарезы ствола и, обжимая пулю, заставлял её принимать участие в своём вращении по нарезам. Впоследствии была применена пуля системы Минье (расширительного типа с железной чашечкой).

Недостатки

Игла, воспламеняющая капсюль, во время выстрела находилась в патроннике, что не способствовало её долговечности. Пруссаки считали нормальным иметь три иглы на боезапас в 60 патронов — так часто они выходили из строя. Обрывки бумажных гильз, не сгоревших полностью при выстреле, засоряли ствол, приводя к его повышенному износу. Поворотно-скользящий затвор (давший начало самой распространенной конструкции затвора) нередко сминал при досыле бумажную гильзу. Проблема обтюрации пороховых газов так и не была решена.

Боевое применение

На момент франко-прусской войны 1870—1871 винтовка Дрейзе состояла на вооружении уже более 20 лет, имела сравнительно большой калибр и, как следствие, плохую баллистику, так что дальность эффективного огня из неё существенно уступала французской малокалиберной системе Шасспо. Винтовку Дрейзе не заменили по одной причине — она хорошо себя проявила в боях против австрийцев в 1866 году, которые всё ещё были вооружены дульнозарядными винтовками. Но с тех пор прошло уже 5 лет, и французы за это время сумели разработать более совершенное оружие, чем винтовка Дрейзе (до этого считалось, что винтовка Дрейзе является одним из лучших образцов ручного огнестрельного оружия в Европе). Во время битвы при Сен-Приве — Гравелот французы, заняв удобные позиции, обстреливали немецких солдат из винтовок Шасспо с расстояния в 1200 м. Немцы, наступая плотным строем, несли огромные потери. Прусская винтовка Дрейзе могла вести огонь на расстоянии всего около 600 м, и прусским солдатам приходилось преодолевать большие расстояния на хорошо простреливаемой местности, прежде чем они могли открыть огонь. Немецкий главнокомандующий фон Мольтке, не организовавший разведку местности и диспозиций противника, теперь расплачивался за свою халатность. Немцы несли огромные потери и не добивались заметных успехов, несмотря на большое численное превосходство. Только вечером гвардейский корпус и бригады 9-го и 10-го корпусов смогли при поддержке немецкой артиллерии (французская артиллерия была полностью подавлена немецкой) прорвать французские позиции.

Изобретение Дрейзе заставило главнейшие государства Европы принять образцы игольчатых ружей для вооружения армий, которые только в 70-х годах XIX столетия были заменены ружьями, использовавшими патроны с металлическими гильзами. В 1871 году винтовка Дрейзе была заменена на Маузер обр. 1871 года.

Сравнительная характеристика прусской винтовки Дрейзе и французской Шасспо

Оружие	Страна	Год выпуска	Годы эксплуатации	Длина	Вес	Вес (заряженный)	Калибр	Нарезы	Ёмкость магазина	Скорострельность	Начальная скорость пули	Прицельная дальность	Дульная энергия пули
Винтовка Дрейзе, модель 1849	Пруссия	1836	1848-1871	1422 мм	4.1 кг	4.7 кг	15.43 мм	4 правых	ручная подача патрона	5 выстрелов в минуту	295 м/с	600 м	850-950 джоулей
Винтовка Шасспо, модель 66	Франция	1866	1867-1874	1314 мм	3.7 кг	4.6 кг	11.43 мм	4 правых	ручная подача патрона	19 выстрелов в минуту	405 м/с	1200 м	1100—1200 джоулей

Варианты

После первого образца 1841 г. для пехоты была принята вторая модель 1862 г., для фузилёров — модель 1860 г., для егерей — модель 1865 г., для драгун и гусар — модель 1857 г. Кроме того, существовал игольчатый пистолет 1856 г.

• винтовка образца 1841 года (Zündnadelgewehr M/41).

• винтовка образца 1849 года (Zündnadelbüchse M/49).

• винтовка образца 1854 года (Zündnadelbüchse M/54(Pikenbüchse)).

• фузилёрная винтовка образца 1860 года (Zündnadelfüsiliergewehr M/60).

• винтовка образца 1862 года (Zündnadelgewehr M/62).

• винтовка образца 1865 года (Zündnadelbüchse M/65).

• карабин образца 1857 года (Zündnadelkarabiner M/57).

• винтовка образца 1865 года (Zündnadelwallbüchse M/65).

• сапёрная винтовка образца 1869 года (Zündnadelpioniergewehr M/69).

• винтовка модификации Бекa (Zündnadelgewehr mit Aptierungen nach Beck).

Номенклатура боеприпасов:

• M 1841.

• M 1847.

• M 1855.

• M 1857 (Zündnadelkarabiner M/57).

• M 1865 (Zündnadelwallbüchse M/65).

• M 1872 (n/A).

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=xScjkrcaAcc Винтовка Дрейзе в битве при Садовой] на YouTube

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Винтовка Дрейзе, модель 1849

– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.