Виратапарва

Статья по тематике Индуизм
История · Пантеон
Направления Вайшнавизм  · Шиваизм  · Шактизм  · Смартизм
Верования и практики Дхарма · Артха · Кама Мокша · Карма · Сансара Йога · Бхакти · Майя Пуджа · Мандир · Киртан
Священные писания Веды · Упанишады Рамаяна · Махабхарата Бхагавадгита · Пураны другие
Родственные темы Индуизм по странам · Календарь · Праздники · Креационизм · Монотеизм · Атеизм · Обращение в индуизм · Аюрведа · Джьотиша
Портал «Индуизм»

Виратапарва (санскр. विराटपर्व, «Книга о Вирате») — четвёртая книга «Махабхараты», состоит из 1,8 тыс. двустиший (67 глав по критическому изданию в Пуне). «Виратапарва» повествует о событиях, которые произошли с Пандавами в течение тринадцатого года изгнания, прожитого ими под чужими личинами при дворе царя матсьев по имени Вирата.

Сюжет

Сказание о царстве Вираты

Вайшампаяна продолжает рассказывать Джанамеджае о судьбе Пандавов. Получив дары от бога Дхармы, Юдхиштхира возвращается в обитель и держит совет со своими братьями. Он предлагает Арджуне выбрать место, где они могли бы прожить тринадцатый год изгнания, оставаясь неузнанными врагами. Арджуна перечисляет подходящие страны вокруг владений Кауравов, и Юдхиштхира останавливается на стране матсьев. Он высказывает желание поступить на службу к престарелому царю матсьев по имени Вирата в соответствии с полученным от бога Дхармы напутствием и спрашивает у братьев, какую работу мог бы выполнять каждый из них. Сам Юдхиштхира решает выдать себя за брахмана по имени Канка, искусного в игре в кости, и получить место при дворе Вираты. Бхима сообщает, что выдаст себя за повара и борца по имени Баллава. Арджуна говорит, что выдаст себя за человека среднего пола (евнуха) по имени Бриханнада и на основе знаний, полученных от царя гандхарвов Читрасены во время пребывания на третьем небе Индры, станет обучать женщин во дворце Вираты пляскам и игре на музыкальных инструментах. Накула намеревается стать конюшим Вираты под именем Грантхика. Сахадева говорит, что станет надсмотрщиком за скотом царя Вираты под именем Тантипала. Драупади решает пойти в услужение к Судешне, супруге царя Вираты, выдав себя за прислужницу. Затем Пандавы получают наставления от своего родового жреца Дхаумьи, отпускают спутников и вместе с Драупади отправляются в путь. Достигнув окраины столицы царства матсьев, Пандавы прячут своё оружие на дереве вблизи места сожжения трупов и являются ко двору царя Вираты. Использовав свои легенды, они под видом бывших слуг царя Юхиштхиры получают желаемые должности при дворе Вираты и добросовестно выполняют свои новые обязанности в течение года.

Сказание об убиении Кичаки

По прошествии десяти месяцев на Драупади обращает внимание военачальник матсьев Кичака и предлагает ей вступить с ним в любовную связь. Драупади отвергает его притязания и сообщает, что у неё есть пять мужей-гандхарвов, готовых убить каждого посягнувшего на честь их жены. Отвергнутый Кичака уговаривает свою сестру царицу Судешну устроить ему встречу с Драупади наедине. Судешна посылает Драупади к Кичаке за вином, и тот пытается овладеть ею. Драупади вырывается и бежит в зал собраний, где находится Юдхиштхира. Кичака настигает её и, повалив на пол, бьёт ногой на глазах у Юдхиштхиры и Бхимы. Драупади жалуется на Кичаку царю Вирате, но тот предпочитает не вмешиваться. Драупади ночью приходит к Бхимасене и, разжалобив его рассказом о своих многочисленных лишениях, просит убить Кичаку. Бхимасена соглашается и вместе с супругой составляет план убийства. Утром Кичака, явившись к Драупади, похваляется собственной безнаказанностью и утверждает, что подлинный владыка матсьев — именно он, тогда как Вирата называется царем матсьев только на словах. Драупади делает вид, будто уступила домогательствам Кичаки и назначает ему свидание наедине в танцевальном зале при наступлении темноты. Когда Кичака приходит в танцевальный зал к назначенному времени, то вместо Драупади сталкивается с Бхимой и погибает в единоборстве с ним. Бхима придаёт трупу Кичаки необычный вид, вдавливая в тело руки, ноги, голову и шею. По этой причине нашедшие его стражи приходят к заключению, что на подобное убийство способны только гандхарвы. При подготовке к погребальным обрядам озлобленные родственники и друзья Кичаки решают сжечь Драупади вместе с телом её мнимого любовника. Бхимасена, изменив внешность, является к месту сожжения трупов и вырванным деревом убивает сто пять сторонников Кичаки. Когда освобождённая Драупади возвращается ко двору, дочь Вираты по его распоряжению просит её покинуть город (чтобы освободить от соблазна других мужчин). Драупади соглашается, но просит дать ей отсрочку на тринадцать дней, подкрепив просьбу ссылкой на волю своих пресловутых мужей-гандхарвов.

Сказание о похищении скота

Шпионы Дурьодханы, обыскав возможные места сокрытия Пандавов, не находят их следов и возвращаются к повелителю. Они сообщают Дурьодхане об отрицательном результате своих поисков, а также о попутно ставшей им известной смерти Кичаки. Присутствующий на совещании Кауравов царь тригартов Сушарман под этим предлогом подговаривает товарищей пойти войной на ослабленное царство Вираты, от которого он долго терпел утеснения. Совместно с Кауравами Сушарман похищает у Вираты множество скота. Вирата, узнав об этом, выступает во главе войска матсьев и берёт с собой Пандавов, за исключением Арджуны. Настигнув тригартов, матсьи нападают на них, но терпят поражение после пленения Вираты Сушарманом. Тогда Пандавы вдохновляют разгромленных матсьев на контрнаступление, освобождают Вирату, берут в плен Сушармана и возвращают похищенный скот. Тем временем Кауравы угоняют скот Вираты в другом месте, и прибывший в столицу матсьев надсмотрщик за скотом обращается за помощью к оставшемуся за главного сыну Вираты по имени Уттара. Сын Вираты выражает готовность вступить в битву с Кауравами, но сетует на отсутствие возницы. Драупади советует ему взять в качестве возницы Бриханнаду, поскольку тот раньше якобы был возницей Арджуны. Когда Уттара вместе с Бриханнадой-Арджуной настигает Кауравов, то при виде их многочисленного войска приходит в смятение и решает повернуть обратно. Арджуна отказывается возвращаться без боя, и перепуганный Уттара, соскочив с колесницы, пытается бежать пешком с поля битвы. Пойманный Арджуной за волосы, он делает попытку откупиться, но развеселившийся Арджуна предлагает ему поменяться местами на колеснице. Арджуна и Уттара достают спрятанное на дереве оружие Пандавов, при этом Арджуна раскрывает царевичу свою личность, а также личности братьев и Драупади. Потом Арджуна в одиночку (используя в качестве возницы Уттару), вступает в битву с Кауравами и их войском, тяжело ранит Карну, убивает его брата, обращает противников в бегство и возвращает похищенный скот.

Сказание о бракосочетании

Царь матсьев Вирата, вернувшись в город, узнаёт о том, что его сын Уттара на единственной колеснице отправился воевать с Кауравами. Охваченный тревогой Вирата посылает войско на подмогу сыну. Вскоре в столицу матсьев прибывают вестники Уттары с сообщением о его победе над Кауравами. Обрадованный Вирата отдаёт распоряжение о триумфальных мероприятиях, а сам начинает игру в кости с Канкой-Юдхиштхирой. В ходе игры царь матсьев похваляется успехом своего сына, но Юдхиштхира говорит в ответ, что победа над Кауравами была одержана благодаря Бриханнаде. Вирата в гневе бьёт Юдхиштхиру игральной костью по лицу, отчего у него из носа течёт кровь. В это время в город возвращаются Уттара с Бриханнадой-Арджуной. Узнав о недоразумении между Виратой и Юдхиштхирой, Уттара побуждает отца попросить прощения у Юдхиштхиры, что тот и делает. Затем Уттара рассказывает о том, как была на самом деле одержана победа над Кауравами. При этом вместо Бриханнады-Арджуны он говорит о некоем божественном юноше, который после битвы исчез, но вскоре должен появиться. На третий день Пандавы в торжественной обстановке открывают Вирате свой секрет и называют настоящие имена. Царь матсьев отдаёт в их распоряжение всё своё царство, а также из чувства вины перед Юдхиштхирой предлагает свою дочь Уттару в жёны Арджуне. Арджуна соглашается взять Уттару в невестки, чтобы избежать кривотолков об их взаимоотношениях в течение года, прожитого им в женских покоях под видом евнуха. Затем Пандавы и Вирата рассылают приглашения всем своим друзьям на свадьбу Уттары и вызванного из дома сына Арджуны (племянника Кришны) по имени Абхиманью. Друзья и союзники Пандавов и матсьев прибывают вместе со своими войсками, после чего начинаются свадебные торжества.

Ссылки

• [www.sacred-texts.com/hin/mbs/mbs04001.htm Полный текст Виратапарвы]  (санскрит)
• [www.bolesmir.ru/index.php?content=text&name=o310 Махабхарата. Книга четвёртая: Виратапарва, или Книга о Вирате / Пер. с санскрита и коммент. В. И. Кальянова] / Ответственный редактор акад. В. В. Струве. — Москва: НИЦ «Ладомир», 1993. — 216 с. — (Литературные памятники). — 5000 экз. — ISBN 5-86218-018-4.

Отрывок, характеризующий Виратапарва

Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.