</td></tr>
</table>
Колония Виргиния (англ. Colony of Virginia) или Провинция Виргиния (англ. Province of Virginia) — английская колония в Северной Америке, существовавшая в XVII—XVIII веках; вторая (после Ньюфаундленда) заморская колония Англии.
Название
Изначально термин «Виргиния» применялся для обозначения всей восточной части Северной Америки от 34-й до 48-й параллели (то есть включая и значительную часть Канады). Точное происхождение названия неизвестно. Предполагается, что когда в 1584 году сэр Уолтер Рэли отправил Филипа Амадаса и Артура Барлоува обследовать побережье в районе современной Северной Каролины, то те вернулись с сообщением, что эта земля называется «Вингандакоа», а её правителя зовут «Вингина», и это, якобы, натолкнула Рэли на мысль назвать эти земли в честь королевы-девственницы «Виргинией» (от лат. virgō, род. п. virginis — «дева»).
В годы гражданской войны король Карл II за верность королю назвал Виргинию «Старым доминионом» (англ. Old Dominion), и это словосочетание в настоящее время является официальным прозвищем штата Виргиния.
Первые английские попытки колонизации Америки
В 1586 году на территории современной Северной Каролины была основана колония Роанок, однако в 1590 году поселение было обнаружено покинутым.
В 1606 году в Англии для колонизации Америки была основана Вирджинская компания, состоящая из двух акционерных обществ — Лондонской и Плимутской компаний. Лондонская компания получила в собственность земли между 34 и 41 параллелями на берегу Атлантического океана, а территория Плимутской компании располагалась между 38 и 45 параллелями; в зоне перекрытия компании не должны были основывать поселений ближе 100 миль друг от друга. Лондонцы основали в 1607 году на Джеймс-Ривер колонию Джеймстаун; плимутцы, чтобы не отстать, основали колонию Поупхэм на реке Кеннебек. В 1609 году Плимутская компания прекратила существование и все земли перешли в собственность Лондонской компании. После этого была выдана новая королевская хартия с целью уточнения границ, в которых компании надлежало действовать.
В 1609 году компания направила в колонию «Третий флот снабжения» из 9 судов под командованием Джорджа Сомерса, но он попал в шторм, и флагман «Sea Venture» потерпел крушение у Бермудских островов. Колонисты назвали их «острова Сомерса» и включили в состав колонии (с 1615 года владеть ими стала отдельная Компания островов Сомерса[en]). Однако гибель судов с припасами вместе с тем, что суда с новыми колонистами уцелели и достигли Джеймстауна, привело к тому, что в колонии начался голод, и существовала даже опасность оставления Джеймстауна.
В 1610 году у колонистов началась первая из войн[en] с индейским племенем поватенов. Конфликт завершился в 1614 году, после чего свадьба колониста Джона Ролфа и индейской принцессы Покахонтас сильно улучшила отношения между индейцами и поселенцами. После этого колония нашла для себя экономический базис — здесь стали развивать табаководство. Экспорт табака в Англию позволил колонии встать на ноги. Однако с 1618 года отношения между колонистами и индейцами стали ухудшаться вновь, и в 1622 году индейцы устроили массовую резню поселенцев.
В 1624 году Лондонская компания обанкротилась, и Виргиния стала коронной колонией.
Коронная колония
Под властью назначаемого короной губернатора колония начала разрастаться на север и запад, где стали появляться новые поселения. В 1634 году поперёк Виргинского полуострова был построен палисад длиной в 6 миль, сделавший гораздо более безопасной жизнь поселенцев южнее него.
В 1644 году вождь Опчанакануф[en] предпринял последнюю попытку изгнания англичан из Америки: индейцы под его началом вырезали порядка 500 колонистов, но в отличие от 1622 года это уже был не столь большой процент от населения колонии. В ответ колонисты предприняли последнюю попытку уничтожения индейцев, и в 1645 году сумели пленить самого вождя, после чего индейская конфедерация распалась на отдельные племена. В 1646 году вожди племён признали верховенство короля Англии, и было проведено разграничение земель: колонисты не появлялись на землях индейцев, индейцы не появлялись на землях колонистов.
В эти же годы в Англии началась гражданская война. Колония оставалась верной королю, но это не повлияло на события в метрополии, и в 1652 году Оливер Кромвель прислал Ричарда Беннетта[en] на смену назначенному королём губернатору Вильяму Беркелею[en]. Тем не менее Беркелей оставался популярным в народе, и после реставрации королевской власти вновь стал губернатором. Во время своего второго срока он установил в колонии режим своей личной власти; чтобы сохранить поддерживающий его состав Территориальной Ассамблеи, в Виргинии 14 лет не проводились выборы.
В 1676 году опять начались стычки между колонистами и индейцами. Губернатор Беркелей отказался защищать поселенцев, и теми была организована собственная милиция под командованием Натаниэля Бэкона. Разгромив индейцев, Бэкон восстал против Беркелея[en], и его милиция сожгла столицу колонии город Джеймстаун дотла, однако вскоре после этого он сам умер от дизентерии, ещё до прибытия посланных против него войск из Англии. Королевская комиссия, расследовав причины восстания, признала вину губернатора Беркелея, и тот был отозван в Англию.
В связи с сожжением Джеймстауна столица колонии была временно перенесена на находящуюся в паре десятков километров возвышенность, где находилось селение Миддл-Плэнтэйшн. Джеймстаунцы обнаружили, что это место является весьма здоровым в отличие от низинного Джеймстауна, и после восстановления Джеймстауна здесь был в 1693 году основан Колледж Вильгельма и Марии. В 1698 году Капитолий от случайного пожара сгорел вновь, и было решено перенести столицу в Миддл-Плэнтэйшн на постоянной основе. Поселение стало развиваться, и с 1699 году стало городом Уильямсберг, названным так в честь короля Вильгельма III.
С 1710 года лейтенант-губернатором колонии (при номинальном губернаторе Джордже Дуглас-Гамильтоне) стал Александр Спотсвуд[en]. В 1716 году лейтенант-губернатор с рядом компаньонов предприняли путешествие на запад вверх по долине реки Раппаханнок, и пересекли Голубой хребет; из-за плохого знания географии Америки в те времена они решили, что достигли континентального водораздела, и надеялись, подобно Бальбоа, увидеть воды Тихого океана. В 1716—1720 годах Спотсвудом был построен чугунолитейный завод, проработавший 40 лет, а в 1723 году — сталелитейный завод.
Провозглашение независимости
После франко-индейской войны в колонии начали расти революционные настроения. Дело Парсона[en], решённое местным судом в пользу законов колонии, позволило преодолеть королевское вето, наложенное на закон. Большое возмущение вызвал принятый Лондоном Акт о гербовом сборе. Когда губернатор попытался экстрадировать в Великобританию местных бунтовщиков — Территориальная Ассамблея воспротивилась этому, а когда губернатор в ответ распустил её — её члены сами собрались в таверне и приняли решение о бойкоте импорта из Великобритании. В 1775 году Виргиния восстала против британского правления, а 15 мая 1776 года Виргиния была провозглашена свободным и независимым государством. 12 июня был принят Билль о правах, 29 июня — Конституция Виргинии, а 4 июля 1776 года представлявшие Виргинию Джордж Вайт[en], Ричард Генри Ли, Томас Джефферсон, Бенджамин Харрисон-пятый[en], Томас Нельсон-младший[en], Фрэнсис Лайтфут Ли[en] и Картер Брэкстон[en] подписали от имени Виргинии Декларацию независимости США.
|
---|
| Столица | | |
---|
| Города | |
---|
| Агломерации | |
---|
| География |
</div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Культура</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Политика</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" colspan="2" style="text-align:center;background:#CBD5C4;">Символы</th></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td colspan="2" class="navbox-list navbox-even" style="width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr></table></td></tr></table>
|
---|
| | |
Европа и Средиземноморье |
---|
| | |
| |
³ Позже вышла из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. 4 В 1949 вышла из Содружества.
|
|
|
| |
| |
Латинская Америка, острова Карибского бассейна и Южной Атлантики |
---|
| | | |
| |
Африка |
---|
| | |
|
¹ Позже вышла/вышел из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. ² С 1970 перестала быть королевством Содружества, в 2013 вышла из Содружества.
| |
|
|
| |
Азия |
---|
| | |
|
¹ Позже вышла/вышел из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. ² В 1941—1945 под оккупацией Японской империи.
| |
|
|
| |
Австралия, Океания и Антарктика |
---|
| | | |
| | |
|
Напишите отзыв о статье "Виргиния (колония)"Отрывок, характеризующий Виргиния (колония)«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
|
|