Виринген, Корнелис Клас ван

Корнелис Клас ван Виринген
Cornelis Claesz. van Wieringen
Дата рождения:	1577(1577)
Место рождения:	Харлем
Дата смерти:	29 декабря 1633(1633-12-29)
Место смерти:	Харлем
Гражданство:	Республика Соединённых провинций
Жанр:	марина
Учёба:	Гильдия св. Луки в г. Харлем
Влияние:	Хендрик Корнелиш Врум
Работы на Викискладе

Корнелис Клас ван Виринген (1577, Харлем — 29 декабря 1633, там же) — голландский живописец и гравёр Золотого века Голландии. Маринист.

Биография

Родился в семье капитана из Харлема. Был учеником Хендрика Корнелиша Врума, работы которого сильно повлияли на его собственное творчество. Документальные источники подтверждают, что он поддерживал тесные дружеские отношения с Хендриком Гольциусом и Корнелисом Харлемским.

Двадцатилетний художник в 1597 году был принят в гильдию Святого Луки. Позже занимал пост губернатора Гильдии художников Харлема.

Специализировался на картинах с изображением кораблей и морских баталий.

Получал заказы от муниципальных советов Харлем и Амстердама. В 1629 году Корнелис Клас ван Виринген, выполняя один из таких заказов, изготовил гобелен, крупнейший в XVII веке (10,75 метров в длину и 2,40 метра высоты). Этот гобелен до сих пор висит на стене конференц-зала Харлемской городской мэрии. На всеобщее обозрение доступ к гобелену ван Вирингена проводят один раз в год на День памятников.

В настоящее время полотна Корнелиса Класа ван Вирингена находятся в коллекциях Национального морского музея (Гринвич, Великобритания), Государственного художественного музея (Амстердам, Нидерланды), Музее Франса Халса (Харлем, Нидерланды), музее Оксфордского университета (Великобритания), Национальной галерее Дании (Копенгаген).

Ссылки

• [corsairs-harbour.ru/artgallery.php?album_id=83 Художественная галерея: Художники-маринисты]

Отрывок, характеризующий Виринген, Корнелис Клас ван

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.