Виролайнен, Вольдемар Матвеевич

Вольдемар Матвеевич Виролайнен<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Совета Министров КФССР
1947 год — 1950 год
Предшественник:	Павел Степанович Прокконен
Преемник:	Павел Степанович Прокконен
Рождение:	1901(1901) Санкт-Петербург
Смерть:	1983(1983) Ленинград
Партия:	КПСС
Профессия:	железнодорожник
Деятельность:	государственный деятель, политик
Награды:

Вольдема́р Матве́евич Вирола́йнен (1901—1983) — железнодорожник, государственный деятель, генерал-директор тяги 3-го ранга (1943), депутат Верховного Совета СССР 1 и 2 созывов.

Биография

Родился в 1901 году. В 1914—1947 годах работал на железной дороге, сначала помощником машиниста, с 1918 года — машинистом паровоза в депо Санкт-Петербург-Финляндский, водил один из маршрутных поездов, возивших продовольствие в Петроград в 1918 году. В 1920 году разыскал на базе запаса «ленинский» паровоз H2-293, вместе с тремя товарищами отремонтировал его и работал на нем в течение года.

В феврале — декабре 1931 года являлся начальником паровозного депо ст. Калинин Октябрьской железной дороги. Своё пребывание в Калинине описывает в книге мемуаров «Зелёная улица». В 1939 году окончил Всесоюзную транспортную академию. В 1942 году был заместителем начальника Северной железной дороги. С января 1942 года по июль 1944 года возглавлял Волховстроевский железнодорожный узел как уполномоченный Народного комиссариата путей сообщения. Под его руководством велись работы по подготовке к отправлению легендарного поезда с продовольствием и боеприпасами в блокадный Ленинград, в феврале 1943 года сопровождал этот поезд. После войны занимал пост начальника Кировской железной дороги. С февраля 1947 по май 1950 года председатель Совета Министров Карело-Финской ССР. В 1947 году Виролайнен установил, что «ленинский» паровоз H2-293 приписан к депо Тампере, водит пригородные поезда.

В 1950 году репрессирован, находился в заключении, в 1954 году реабилитирован.

С 1954 года начальник отделения Октябрьской железной дороги. С 1957 года на пенсии.

В 1957 году по поручению правительства СССР добился возвращения из Финляндии паровоза H2-293, который был установлен в специальном павильоне на Финляндском вокзале.

Увековечение памяти

• Почётный гражданин города Волхов (1971 год).
• Мемориальная табличка на здании вокзала ст. Волховстрой-1

Сочинения

• Виролайнен В. М. Зеленая улица. — М.: Политиздат, 1977.

Литература

• Народные избранники Карелии: Депутаты высших представительных органов власти СССР, РСФСР, РФ от Карелии и высших представительных органов власти Карелии, 1923—2006: справочник / авт.-сост. А. И. Бутвило. — Петрозаводск, 2006. — 320 с.

Ссылки

• [region.tverlib.ru/cgi-bin/fulltext_opac.cgi?show_article=3595 Виролайнен Вольдемар Матвеевич]. Энциклопедический справочник «Тверь и Тверская область». [www.webcitation.org/67dyPocmC Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• Геннадий Фиш. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/4356/ Машинисты паровоза 293] // «Вокруг Света». — Апрель 1970. — № 4 (2535).
• Валерий Сидоркин. [www.gov.karelia.ru/Karelia/1888/24.html Генерал-директор тяги] // «Карелия». — 13.03.2009. — № 9 (14154).

Отрывок, характеризующий Виролайнен, Вольдемар Матвеевич

Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.