Висаитов, Мавлид Алероевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мавлид Алероевич Висаитов
Дата рождения

13 мая 1913(1913-05-13)

Место рождения

Надтеречное, Чечня, Терская область, Российская империя

Дата смерти

23 мая 1986(1986-05-23) (73 года)

Место смерти

Грозный, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империяСССР СССР

Род войск

Кавалерия

Годы службы

1932 — 1946

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Часть

6-я гвардейская кавалерийская дивизия (2-й Белорусский фронт)

Командовал

28-й гвардейский кавалерийский полк

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии
В отставке

с 1946 года

Мавли́д (Мовли́д, Мовла́ди) Алеро́евич Висаи́тов (13 мая 1918 года, Надтеречное, Чечня, Терская область, Российская империя — 23 мая 1986 года, Грозный, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР) — участник Великой Отечественной войны, командир сначала 255-го отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка, затем 28-го гвардейского кавалерийского полка (6-я гвардейская кавалерийская дивизия, 2-й Белорусский фронт), гвардии подполковник, Герой Советского Союза (1990 год).





Биография

Родился в селе Лаха Нёвре (или Нижний Наур, ныне Надтеречный район Чечни) в семье крестьянина. По национальности чеченец. Член КПСС с 1942 года. Окончил кооперативный техникум в 1932 году, после окончания которого работал заведующим магазином.

В Красной Армии с 1932 года. В 1935 году окончил Орджоникидзевскую пехотную школу и кавалерийские курсы усовершенствования командного состава в 1941 году. К началу войны был капитаном в 34-м кавалерийском полку 3-й кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора М. Ф. Малеева[1]:5.

На фронтах Великой Отечественной войны капитан Висаитов с июня 1941 года[2]. Отличился в первых же боях. В бою под Кирданами (Западная Украина) 18-22 июля 1941 года эскадрон получил приказ на наступление. Несмотря на огонь, командир эскадрона Висаитов лично поднял эскадрон в атаку, сбил боевое охранение и вклинился в оборону противника. В последующие дни эскадрон трижды отражал атаки немцев. В этих боях капитан Висаитов проявил личную храбрость и был ранен. За доблесть и мужество награждён орденом Красного Знамени[1]:12.

Возвратившись в строй после ранения, был назначен командиром отдельного разведывательного батальона стрелковой дивизии, которой командовал полковник С. И. Горшков[1]:14.

255-й кавалерийский полк

С просьбой к правительству набрать из числа жителей Чечено-Ингушетии добровольцев обратилась группа чеченских и ингушских офицеров[3]. Был сформирован 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк. Командиром полка был назначен майор Японц Абадиев[4], начальником штаба — майор Мавлид Висаитов[3][1]:30. Однако 13 мая 1942 года вместо Абадиева, получившего новое назначение, командиром полка был назначен Мавлид Висаитов[1]:31.

С самого начала Сталинградской битвы полк принимал в ней активное участие. Он был включён в оперативную группу генерала В. И. Чуйкова (в составе 64 армии под командованием генерал-майора М. С. Шумилова), действовавшую на дальних подступах к Сталинграду. 3 августа 1942 года полк, прикрывавший отход советских войск, был атакован частями 78-го немецкого танкового корпуса 4-й танковой армии в районе города Котельниково (Волгоградская область). В ходе боя были подбиты четыре танка и уничтожены десятки фашистов. Полк понёс тяжёлые потери в личном составе. Под напором превосходящих сил противника, поддерживаемого авиацией, полк вынужден был отступить[1]:44.

В ходе дальнейших боёв под Сталинградом полк понёс большие потери. Поскольку противник продвинулся далеко вглубь Северного Кавказа, то возможности пополнить его из Чечено-Ингушетии не было. Поэтому командованием было принято решение из остатков полка создать два разведывательных кавалерийских дивизиона и влить их в 4-й кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта Т. Т. Шапкина[1]:71.

28-й кавалерийский полк

28-й гвардейский кавалерийский полк под командованием М. А. Висаитова, входивший в состав 6-й гвардейской кавалерийской Гродненской дивизии под командованием П. П. Брикеля, в ходе наступления с 27 апреля 1945 года в авангарде дивизии во взаимодействии с танковыми и артиллерийскими полками прорвал оборону противника в районе города Шведт (Германия), овладел населённым пунктом Хаммельпринг и городом Райнсберг.

Только за два месяца боёв полк уничтожил, пленил и вывел из строя 2340 немецких солдат и офицеров. Подбил и уничтожил 7 танков, 6 самоходных орудий, 8 станковых пулемётов, 6 транспортёров, одну минбатарею, 3 орудия, 6 ручных пулемётов, один катер и много другой военной техники и снаряжения. Боевые трофеи полка составляют целый арсенал вооружения вражеского стрелкового полка.

Гвардейцы-конники освободили из немецкого рабства десятки тысяч советских людей и наших союзников. За два месяца упорных и кровопролитных боёв в Восточной Пруссии и Померании рядовые, сержанты и офицеры полка, как и вся дивизия и корпус, четырежды получили благодарность Верховного командования, 615 бойцов, сержантов и офицеров удостоились награждения правительственными орденами и медалями[1]:118...

Полк прошёл с боями 160—170 км, разгромил до двух полков противника, овладел 50 населенными пунктами и уничтожил много живой силы и техники противника. За эти боевые успехи полк был награждён орденом Красного Знамени[1].

К исходу 2 мая 1945 года полк вышел на реку Эльба и севернее города Виттенберг в числе первых встретился с англо-американскими войсками[1]:120. Мавлид Висаитов был первым советским офицером, который пожал руку генералу Боллингу, командовавшему передовыми американскими частям. В знак дружбы Боллинг и Висаитов обменялись подарками: Висаитов подарил Боллингу своего коня, а тот, в свою очередь, подарил Висаитову «Виллис». Президентом США Гарри Трумэном Висаитов был представлен к высшей награде СШАордену «Легион почёта»[5].

После войны

К званию Героя Советского Союза представлялся в июне 1945 года, но был награждён Орденом Ленина[6].

С 1946 года подполковник Висаитов в запасе. Жил в городе Грозный. Является автором книги «От Терека до Эльбы. Воспоминания бывшего командира гвардейского полка о боевом пути в годы Великой Отечественной войны», которая была издана в Грозном в 1966 году[1].

Умер 23 мая 1986 года. Похоронен в селе Надтеречное. Посмертно, 5 мая 1990 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Интересный факт

Висаитов как-то сидел в компании односельчан на берегу Терека за шашлыками. Его компаньоны заговорили о событиях Великой Отечественной войны. Разговор постепенно перешёл в русло утверждений, что награды давались не по заслугам, а в зависимости от близости к начальству, что солдаты всегда думали только о собственном спасении и подвиги, якобы совершаемые на фронте, — выдумка, призванная оправдать получение наград.

Висаитов лежал у костра и молча слушал. Затем достал свой наградной пистолет ТТ, вынул из него патроны и бросил их в огонь. Собеседники мгновенно смолки и, после короткого замешательства, начали пятиться от костра. Патроны рвались один за другим. С криками мужчины бегали вдоль берега, после каждого выстрела падая на землю и пытаясь укрыться в складках местности. Только Висаитов не переменил позы. Отгремел последний выстрел и протрезвевшие собутыльники собрались у костра. В тишине Висаитов коротко обронил:

— Вот точно так же было и на фронте[7].

Награды и звания

Память

В Грозном именем Героя названа улица. Кроме того, 8 мая 2010 года в Грозном на территории мемориального комплекса «Аллея Славы» торжественно открыт памятник Мавлиду Висаитову. Также в составе мемориала установлены памятная доска и барельеф.

Улица в селе Балансу.

Напишите отзыв о статье "Висаитов, Мавлид Алероевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Висаитов М. А. От Терека до Эльбы. Воспоминания бывшего командира гвардейского полка о боевом пути в годы Великой Отечественной войны. — Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1966. — 128 с.
  2. [www.podvignaroda.ru/?n=46774074 Электронный банк документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Лист дела 13]
  3. 1 2 [www.groztrk.ru/istoriya/vtoraya-mirovaya-voyna/na-frontah-velikoy-otechestvennoy-voyni На фронтах Великой Отечественной войны]
  4. [www.ingushetia.ru/m-news/archives/018019.shtml На защите южных рубежей… Уроженцы Ингушетии в Сталинградской битве и обороне Кавказа]
  5. [vesti95.ru/analitics/4364535.html Человек из легенды]
  6. Вряд ли здесь сыграла какую-то роль национальность, так как Рокоссовский в тот же день заменил присвоение звания Героя Советского Союза на вручение ордена Ленина всем представляемым, в том числе посмертно — и русским, и белорусам. [www.podvignaroda.ru/?n=46774088 Электронный банк документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Листы дела 1 и 15.]
  7. Эдильбек Хасмагомадов. [checheninfo.ru/63922-chechenskie-istoricheskie-anekdoty.html Чеченские исторические анекдоты]. Информационное агентство «Чечен-Инфо» (24 октября 2015). Проверено 12 октября 2016.

Литература

  • Висаитов М. А. От Терека до Эльбы. Воспоминания бывшего командира гвардейского полка о боевом пути в годы Великой Отечественной войны. — Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1966. — 128 с.
  • Адам Духаев. Бесстрашный полководец // Архивный вестник : журнал. — Нальчик: ООО «Печатный двор», 2013. — 22 октября (№ 1). — С. 85-90. — ISBN 978-5-905770-24-1.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=659 Висаитов, Мавлид Алероевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [nnm.ru/blogs/gaalnixrlz/kavalerist-legioner-geroy/ «Кавалерист, легионер, герой»]
  • [www.blogumora.ru/people/user/1/blog/23743/ Герой — Судьба Мавлида Висаитова]
  • [youtube.com/watch?v=uTddGuQiL_k «Всадник чести. Комполка Висатов» — Документальный фильм] на YouTube
  • [e-chechnya.ru/afisha/?news_id=184 Судьба Мавлида Висаитова]
  • [ria.ru/gl/20140509/1007018928.html Истории победы. «Папа первым дошел до Эльбы и пожал руку американцам»]

См. также

Отрывок, характеризующий Висаитов, Мавлид Алероевич

– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.