Висячая строка

«Висячая» строка в типографской практике — конечная строка абзаца, расположенная в начале полосы или колонки, а также начальная строка абзаца, оказавшаяся в конце полосы или колонки. То есть это строка, которая «оторвана» от своего абзаца и «висит» в одиночестве на предыдущей или последующей странице.

Профессиональное отношение к висячим строкам отрицательно, но полного запрета на висячие строки нет — они допустимы в газетной вёрстке, в оперативной полиграфии и в тому подобных случаях при условии, что верхняя висячая строка не короче 2/3 формата набора (то есть ширины текста), а строка перед нижней висячей строкой также не меньше 2/3 формата набора. То есть, висячая строка не должна быть слишком короткой.

Причины неприязни к «висячим» строкам отчасти эстетические (они искажают внешний вид полосы набора, лишая её традиционной прямоугольной формы), отчасти же технические — они ухудшают удобочитаемость текста, перенося начальную или конечную строку абзаца на другую страницу. Ян Чихольд писал, что они «способны оскорбить и глаз, и разум».

Современные правила лишь допускают оканчивать полосу концевой строкой, начинать полосу абзацной строкой, а также размещать в конце или начале полосы абзац из одной строки (например, в прямой речи, когда строка является одновременно и концевой и абзацной).

Кроме того, допускается начинать полосу короткими строками в математических рассуждениях (например, между формулами часто встречаются строки типа «и», «или», «здесь» и другие).

«Висячие» строки в процессе вёрстки уничтожают, используя приёмы выгонки и вгонки строк либо уменьшая (увеличивая) полосу на одну строку. Проблему висячих строк можно решить следующими способами:

• можно прибегнуть к выгонке и вгонке — манипуляциям с межсловными и межбуквенными интервалами, чтобы «втянуть хвост»;
• можно, по совету С. М. Львовского, «немного отредактировать абзац… Качество текста при этом тоже зачастую улучшается». Это возможно при вёрстке собственного сочинения, может быть затруднено или невозможно при при вёрстке произведений других авторов и невозможно с произведениями авторов, которых уже нет в живых;
• можно увеличить интервал между абзацами (Чихольд говорит об этом: «такой подход противоречит нормам хорошего книгопечатания»);
• можно увеличить предыдущую полосу на одну строку или уменьшить текущую полосу на одну строку: во втором случае возникнет «слепая» строка, но зато «не возникает разнобоя в числе строк». В применении этого приёма Чихольд ссылается на практику XVIII—XIX веков.

Однако это радикальные методы; предполагается, что прежде, чем прибегнуть к ним, верстальщик попытается решить проблему конкретного абзаца частными средствами.

Жаргонные названия

В справочной литературе различают «верхнюю висячую строку» (англ. widow — вдова) и «нижнюю висячую строку» (англ. orphan — сирота). На русском типографском жаргоне и то, и другое иногда называли «блядской строкой».

Литература

• Львовский С. Л. [www.mccme.ru/free-books/llang/newllang.pdf Набор и вёрстка в системе LaTeX]. 3-е изд. — М., 2003. — С. 118.
• Висячая строка // Издательский словарь-справочник : [электрон. изд.] / А. Э. Мильчин. — 3-е изд., испр. и доп.. — М.: ОЛМА-Пресс, 2006.
• Чихольд Я. [nikve.ru/publikatsii/chikhold-visiachie-stroki Висячие строки, а также начальные строки внизу книжной полосы].

Отрывок, характеризующий Висячая строка

– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.