Висячие сады Семирамиды
Вися́чие сады́ Семирами́ды — одно из Семи чудес света. Более корректное имя для этого сооружения — Висячие сады Амитис (по другим источникам — Аманис): именно так звали жену вавилонского царя Навуходоносора II, ради которой сады были созданы[1]. Предположительно располагались в древнем государстве Вавилоне, возле современного города Хилла. Согласно альтернативной версии, основанной на повторной расшифровке клинописных табличек, могли находиться в Ниневии, столице Ассирийского царства, и были построены в начале VII века до н.э.[2]
Содержание
История появления
Вавилонский царь Навуходоносор II (605—562 до н. э.) для борьбы против главного врага — Ассирии, чьи войска дважды разрушали столицу государства Вавилон, заключил военный союз с Киаксаром, царем Мидии.
Одержав победу, они разделили территорию Ассирии между собой. Их военный союз был подтвержден женитьбой Навуходоносора II на дочери мидийского царя Амитис[en]. Пыльный и шумный Вавилон, расположенный на голой песчаной равнине, не радовал царицу, выросшую в гористой и зелёной Мидии. Чтобы утешить её, Навуходоносор II приказал возвести висячие сады. Однако в исторической науке название садов ошибочно закрепилось за Ассирийской царицей Семирамидой, жившей двумя веками ранее.
См. также
Напишите отзыв о статье "Висячие сады Семирамиды"
Примечания
Ссылки
- [www.tomovl.ru/painting/Ogrody_semiramidy.html Вавилон. Висячие сады Семирамиды (Открытие. Семирамида. Александр III.)]
|
Это заготовка статьи об античности. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Висячие сады Семирамиды
[Смерть спасительна и смерть спокойна;О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
