Виталий (Максименко)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Архиепископ Виталий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Восточно-Американский и Джерзейситский
27 мая 1947 — 21 марта 1960
Предшественник: епархия учреждена
Преемник: Филарет (Вознесенский)
Архиепископ Североамериканский и Канадский
4 сентября 1934 — ноябрь 1935
Предшественник: Тихон (Троицкий)
Преемник: объединение с Северо-Американской митрополией
Епископ Детройтский
6 мая — 4 сентября 1934
Предшественник: Феодосий (Самойлович)
Преемник: Иероним (Чернов)
 
Имя при рождении: Василий Иванович Максименко
Рождение: 8 (20) августа 1873(1873-08-20)
местечко Глафировка, Таганрогский округ, Область Войска Донского
Смерть: 21 марта 1960(1960-03-21) (86 лет)
Нью-Йорк

Архиепископ Виталий (в миру Василий Иванович Максименко; 8 (20) августа 1873, местечко Глафировка, Таганрогский округ, Область Войска Донского — 21 марта 1960, Нью-Йорк) — епископ Русской православной церкви заграницей, архиепископ Восточно-Американский и Джерзейситский. Член Синода РПЦЗ.



Биография

Родился 8 (20) августа 1873 года в местечке Глафировка Таганрогского округа в семье диакона. Семья жила очень бедно. В семь лет осиротел.

Окончил Мариупольское духовное училище. В 1895 году окончил Екатеринославскую духовную семинарию, поступил в Киевскую духовную академию.

За участие в студенческих беспорядках в 1896 году был отчислен со 2-го курса академии без права восстановления и назначен сельским учителем: «Я привел школьное помещение в жилое состояние: повставлял стёкла, достал дров и так занялся детьми с утра до вечера… На экзаменах моя школа, не имевшая несколько лет выпусков и считавшаяся последней, вышла первой…».

В это время о Василии узнает ректор Казанской Духовной Академии — Епископ Чебоксарский Антоний (Храповицкий). Василий был принят на второй курс Казанской духовной академии благодаря поручительству Епископа Антония.

В 1899 году пострижен в монашество Антонием (Храповицким), рукоположен им же в иеродиакона и иеромонаха. Приписан к Донскому монастырю в Москве.

В том же году окончил академию со степенью кандидата богословия. Назначен преподавателем Александровской миссионерской семинарии в селе Ардонское.

В начале 1903 году возведён в архимандрита и назначен проповедником в Почаевскую Лавру, по настоянию переведённого в Волынскую епархию архиепископа Антония (Храповицкого).

Был председателем Почаевского отдела Союза русского народа. Сумел превратить печатный цех в Почаевском монастыре в одну из крупнейших церковных печатных мастерских в России.

Будучи иеромонахом, начальником типографии Почаевской лавры, отец Виталий с 1910 года начал издание журнала «Русский инок».

К концу Первой мировой войны был назначен духовником в действующую армию и самоотверженно разъезжал по окопам вдохновляя солдат.

Узнав об отречении императора архимандрит Виталий прибыл в царскую ставку в Могилёв, с тем чтобы умолять государя взять своё отречение назад. Но к свиданию допущен не был.

После занятия Волыни поляками во время первой мировой войны был посажен в подводный каземат в Демблине.

После освобождения эмигрировал в Югославию, затем в Чехословакию. Некоторое время служил настоятелем одного из приходов на Пряшевской Руси (Чехословакия).

Основал в селе Ладомирово на Пряшевской Руси монастырь святого Иова Почаевского и типографию при нём.

6 мая 1934 года в Белграде хиротонисан во епископа Детройтского, управляющего приходами Русской Зарубежной Церкви в Северной Америке, с местопребыванием в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, штат Нью-Йорк). Воссоздал в обители типографию.

3 сентября 1934 года возведён в сан архиепископа Североамериканского и Канадского.

В ноябре 1935 года на Архиерейском Соборе в Сремских Карловцах было принято «Временное положение», признавшее автономию Митрополичьего округа во главе с митрополитом Феофилом (Пашковским), в состав которого вошли находившиеся на территории США епархии РПЦЗ.

Поддерживал отношения с другими православными церквами. В 1936 году, он принял участие в архиерейской хиротония митрополита Антиохийской Православной Церкви Антония (Башира). В 1948 году сослужил при епископской хиротонии архимандрита Михаила (Константинидиса), бывшего с 1949 по 1958 год предстоятеля Греческой Архиепископии Северной и Южной Америки.

В начале 1940-х годов, принимал участие в жизни Свято-Владимирской семинарии, заменяя Митрополита Феофила на посту ректора, председательствуя на совместном заседании Педагогического Совета с академической комиссией.

В ноябре 1946 года собор духовенства и мирян Северо-Американской митрополии в Кливленде вынес постановление, согласно которому Митрополичий округ ограничивал свои связи как с Московским патриархатом, так и с РПЦЗ, сохраняя с ними только молитвенно-евхаристическое общение и признав Патриарха Алексия I духовным главой Церкви в Америке. Ряд участников собора, в том числе Виталий, отказались подчиниться этому постановлению и на проходившем 27-28 мая 1947 года епископском совещании объявили деяния Кливлендского Собора неканоничными. После разрыва общения с митрополитом Феофилом (Пашковским) РПЦЗ восстановила свою юрисдикцию в Америке и приняла около 40 вышедших из состава Митрополичьего округа приходов, руководство которыми было поручено Виталию Максименко, получившему титул «архиепископа Восточноамериканского и Нью-Джерсийского (Джерсиситского)». Благодаря активной деятельности архиерея по открытию приходов РПЦЗ к весне 1953 года в Северной Америке и Канаде насчитывалось около 110 приходов и свыше 150 клириков.

В 1948 году избран и утверждён был настоятелем Свято-Троицкого монастыря. Основал при монастыре духовную семинарию.

С 1950 года — постоянный член Архиерейского Синода РПЦЗ.

Скончался 8 (21) марта 1960 года в Нью-Йорке. Погребён в Свято-Владимирском храме-памятнике в городе Джексон (США).

Сочинения

  • Союзная наука. Почаев, 1909;
  • Катехизис Союза Русского Народа. Почаев, 1910;
  • К вопросу об учреждении на Волыни церковно-приходского банка: Помогите, пастыри, искупить народ от надвигающегося пленения // Вестник Русского Собрания. 1911. № 7;
  • Крест над Берестечком. О славном украинском гетмане Зиновии-Богдане Хмельницком и о Берестеченской битве 1651. Почаев, 1912;
  • Мотивы моей жизни. Джорданвилль, 1955.

Напишите отзыв о статье "Виталий (Максименко)"

Ссылки

  • [www.pravenc.ru/text/158838.html ВИТАЛИЙ] // Православная энциклопедия. Том VIII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004. — С. 561-563. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-014-5
  • [www.hrono.ru/biograf/bio_we/vitali_maxim.html Виталий (Максименко Василий Иванович)]
  • [zarubezhje.narod.ru/av/v_013.htm Архиепископ Виталий (Максименко Василий Иванович) (1873—1960)]
  • Диакон Андрей Псарёв [eadiocese.org/Archbishop%20Vitaly%20RU.pdf Архиепископ Виталий (Максименко) Исторический портрет к 50-летию со дня кончины] // Свято-Троицкая Духовная Семинария
  • [www.pstbi.ru/bin/db.exe/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcCid6qUtu0fc6SUeejituKheCxyAHYmALu2dOiUTaxuQWsnAk*_pnl Виталий (Максименко Василий Иванович)] в базе данных ПСТГУ
  • [www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=fPIzjvrLxCU#! «Отец Владыка» — Архиепископ Виталий Максименко] — Беседа с протопресвитером Валерием Лукьяновым об архиепископе Виталии (Максименко).


Отрывок, характеризующий Виталий (Максименко)


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.