Витковский, Василий Васильевич

Василий Васильевич Витковский
Дата рождения:	1 (13) сентября 1856(1856-09-13)
Место рождения:	Новогеоргиевск
Дата смерти:	20 марта 1924(1924-03-20) (67 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя → РСФСР РСФСР → СССР СССР
Научная сфера:	геодезия и топография
Место работы:	Академия Генерального штаба, Пулковская обсерватория, Военно-топографическое училище
Учёное звание:	экстраординарный, ординарный, заслуженный профессор Академии Генерального штаба
Альма-матер:	Николаевское инженерное училище
Награды и премии:	Российская империя 3 ст. 1 ст. 2 ст. 3 ст. 1 ст. 2 ст. 3 ст.

Витковский Василий Васильевич (1 [13] сентября 1856, Новогеоргиевск — 20 марта 1924, Ленинград) — русский геодезист и топограф, был исполняющим должность начальника академии Генерального штаба (февраль — сентябрь 1915 года), Генерального штаба генерал-лейтенант и военспец.

Биография

Учился в частной классической гимназии в Санкт-Петербурге, позже в Николаевском инженерном училище, после окончания Николаевского училища в 1875 году определён подпоручиком в 1-й сапёрный батальон. Участвовал Русско-турецкой войне, 1877 — 1878 годов.

В 1880 — 1884 годы состоял при геодезическом отделении Николаевской Академии Генерального штаба (в 1882 году окончил его) и Пулковской обсерватории (прикомандирован), после чего назначен на триангуляцию в Финляндию.

В 1884 году ездил в Швецию для изучения нового базисного прибора Иедерина, а в 1892 году — в Англию и Соединённые Штаты Северной Америки для ознакомления с полевыми геодезическими работами и посещения главных обсерваторий. С февраля 1885 года состоял в числе офицеров корпуса военных топографов.

С 1889 года (с октября 1891 года преподавал геодезию) — преподаватель высшей геодезии и топографии в Военно-топографическом училище.

В феврале 1890 года назначен помощником начальника геодезического отделения Военно-топографического отдела Главного штаба.

С 14 мая 1891 года — член Императорского Русского географического общества (РГО)

С 1897 года производил триангуляции в СПб. губ.. С ноября 1897 года экстраординарный профессор Николаевской академии Генерального штаба, где читал курс высшей геодезии и астрономии.

С 1897 по 1905 годы был председателем отделения математической картографии Русского географического общества (РГО). В декабре 1900 года произведён в чин генерал-майора и назначен ординарным профессором академии ГШ. С 1907 года — заслуженный профессор АГШ. В декабре 1909 года пожалован Императором чином генерал-лейтенант.

С февраля по сентябрь 1915 года исполнял должность начальника Николаевской военной академии. С 1918 года как военный специалист на службе в Красной Армии. С января 1919 года — преподаватель, а с 1921 года — профессор геодезического факультета Военно-инженерной академии (ВИА). В декабре того же года начальник геодезического факультета ВИА. Одновременно преподавал в Военно-топографической школе. Заслуженный профессор Военно-Инженерной Академии РККА.

Труды

Так же вёл обширную педагогическую деятельность в ряде гражданских учебных заведений столицы. Автор ряда фундаментальных трудов и статей по геодезии и топографии, за которые был удостоен Большой золотой медали имени Ф. П. Литке, РГО. Кроме отдельных книг написал ряд статей по геодезии в «Записках Военно-Топографического Отдела Главного Штаба» (1885—1896), в «Журнале Русского Физико-Химического Общества» (1892), в «Известиях Импер. Рус. Геогр. Общ.» (1893—1900), в «Изв. Рус. Астроном. Общ.» (1894—1899), в финляндском географическом журнале «Fennia» (1889—1893), в парижском журнале «Revue de Géographie» (1895), в американском сборнике «Smithsonian Report»: «The history of geodetic operations in Russia» (1891). Кроме того, Василий Васильевич поместил много статей по астрономии и геодезии в «Энциклопедическом Словаре Брокгауза и Ефрона». Некоторые представлены ниже:

• «Военная телеграфия» (СПб., 1881 и 1883)
• перевод «Геодезии» Кларка (1890)
• «За океан: путевые записки» (СПб., 1894 и 1901)
• «Практическая Геодезия» (1893 и 1911)
• «Топография» (1904)
• «Картография» (1907)

Знаки отличия

За своё служение удостоен награждения орденами:

• Святой Анны 1-й, 2-й и 3-й степеней;
• Святого Станислава 1-й, 2-й и 3-й степеней;
• Святого Владимира 3-й степени.
• и Большой золотой медали имени Ф. П. Литке, РГО.

Память

• Именем В. В. Витковского названы ледник на юге острова Западный Шпицберген, улица на севере Санкт-Петербурга.

Литература

• Картушин В. М. Василий Васильевич Витковский: Геодезист, учёный и педагог. — М., 1956.
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1788 Витковский, Василий Васильевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Ссылки

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Витковский, Василий Васильевич

– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.