Виторган, Максим Эммануилович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Максим Виторган
Дата рождения:

10 сентября 1972(1972-09-10) (51 год)

Место рождения:

Москва, СССР

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Профессия:

актёр, режиссёр

Карьера:

1994 — наст. время

Запись голоса М.Э. Виторгана
Из интервью «Эхо Москвы»
26 февраля 2012
Помощь по воспроизведению

Макси́м Эммануи́лович Виторга́н (род. 10 сентября 1972, Москва, СССР) — российский актёр и режиссёр-постановщик.





Биография

Максим Виторган родился 10 сентября 1972 года в семье актёров Эммануила Виторгана и Аллы Балтер. В 1993 году окончил ГИТИС и был принят в МТЮЗ, где играл в классических постановках: «Гроза» и «Казнь декабристов».

В 1999 году перешёл в театр Ленком, там он играл в спектаклях: «Жестокие игры», «Мудрец», «Секс, ложь и видео». Через два года его приняли в труппу МХАТа им. Чехова. Играл в спектаклях «Антигона», «Ю», «Лёгкий привкус измены», «Количество», «Преступление и наказание».

В 2004 году он выступил в качестве режиссёра телевизионных программ — «НеГолубой огонёк» на телеканале РЕН ТВ и «Первая Ночь с Олегом Меньшиковым» на телеканале НТВ; и одного из организаторов фестиваля «Нашествие». С 1994 года Максим снимается в кино. Большую известность ему принесла роль диджея Макса в фильмах «День выборов», «День радио» и «О чём ещё говорят мужчины».

С 2007 года принимает участие как режиссёр и актёр в телевизионном скетч-шоу на канале РЕН ТВ «Дальние родственники». В 2008 году был режиссёром телевизионного скетч-шоу на канале ТНТ «Женская Лига». B 2009 году режиссёр спектакля «Кто» в «Другом Театре».

В 2011 году награждён за спектакль «Кто» в «Другом Театре» зрительской премией «ЖЖивой театр» в номинации «Режиссёр года: новая волна»[1].

С апреля 2013 года стал ведущим программы «Устами младенца» на канале Disney[2].

Личная жизнь

  • Первый брак с актрисой ТЮЗа Викторией Верберг
    • дочь — Полина Виторган (род. 26 июля 1996), актриса
    • сын — Даниил Виторган (род. 19 сентября 2000)
  • Второй брак с маркетологом Натальей Виторган[3].
  • Третий брак с телеведущей и журналисткой Ксенией Собчак1 февраля 2013 года[4])

Фильмография

  1. 1989 — Светик — Валера
  2. 1994 — Прохиндиада 2 — Геша
  3. 1998 — Сочинение ко Дню Победы — бандит
  4. 2002 — Специальный репортаж, или Супермен этого дня — Вадим
  5. 2003 — Даша Васильева. Любительница частного сыска — Санька
  6. 2004 — Против течения — Мартин
  7. 2005 — Крупногабаритные — Вениамин Макаров
  8. 2006 — Девять месяцев — депутат
  9. 2006 — Кошачий вальс — Лев
  10. 2006 — Рассмешить Бога — Глеб Перфилов
  11. 2007 — Маша и море — Саша
  12. 2007 — День выборов — диджей Макс
  13. 2008 — День радио — диджей Макс
  14. 2010 — Гербарий Маши Колосовой — Игорь, бизнесмен
  15. 2010 — О чём говорят мужчины — Ромео
  16. 2010 — Манипулятор — Айзек
  17. 2011 — Дед Мороз всегда звонит трижды — Алексей, друг Константина
  18. 2011 — Клуши — Вадик
  19. 2011 — Купидон — Купидон
  20. 2011 — О чём ещё говорят мужчины — диджей Макс
  21. 20112012 — Хозяйка моей судьбы — Василий
  22. 2012 — И отцы, и дети — Давид Зисельсон
  23. 2012 — С новым годом, мамы! — Саша, муж Маши
  24. 2012 — Дневник доктора Зайцевой — Лев Рубцов
  25. 2013 — Мёбиус — Собчак, агент ФСБ
  26. 2013 — Идеальный брак — Валера
  27. 2013 — 12 месяцев — ухажёр
  28. 2013 — Отдать концы
  29. 2013 — Новый старый дом — Илья Ширко
  30. 2014 — С Восьмым марта, мужчины! — Лев Касперский
  31. 2014 — Чемпионы — тренер
  32. 2014 — Беглецы — майор
  33. 2014 — Дневник Луизы Ложкиной — Артур
  34. 2014 — Корпоратив — водитель Рома
  35. 2014 — Любит не любит — редактор Максим[5]
  36. 2014 — Верю не верю
  37. 2015ЛондонградСергей Сергеевич Олейников, второй атташе по культуре в посольстве РФ в Великобритании (с 4-ой серии)
  38. 2015 — Весеннее обострение
  39. 2015 — Мамочки — Юрий Анатольевич
  40. 2016Максимальный ударДобрынин
  41. 2016Кризис нежного возрастаВалера
  42. 2016 — День выборов 2Максим, телеведущий из Москвы
  43. 2016 — Рыба-мечта / Riba-mechtaМарк
  44. 2016Садовое кольцоБорис

Работы в театре

Телевидение

Дубляж

Радио

  • 2013 — «Утро в Москве» (Сити FM) — ведущий

Видеография

  • В 2005 году снялся в клипе группы БИ-2 на песню «Медленная звезда».
  • В 2011 году снялся в клипе Васи Обломова на песню «Письмо счастья».

Взгляды

Неоднократно принимал участие в акциях протеста против фальсификации выборов[13][14][15]. В феврале 2013 года выступил против так называемого «антигейского закона», назвав его попыткой власти разделить общество и отвлечь внимание от реальных проблем[16]. В сентябре 2013 выступил на предвыборном митинге в поддержку Алексея Навального[17].

Напишите отзыв о статье "Виторган, Максим Эммануилович"

Примечания

Отрывок, характеризующий Виторган, Максим Эммануилович

Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.