Виторган, Эммануил Гедеонович

Эммануил Виторган
Эммануил Виторган в спектакле «Поздняя любовь» (Северодвинск, 2010 год)
Имя при рождении:	Эммануил Гедеонович Виторган
Профессия:	актёр
Карьера:	1962 — настоящее время
Награды:

Эммануи́л Гедео́нович Виторга́н (род. 27 декабря 1939) — советский и российский актёр театра и кино, Заслуженный артист РСФСР (1990). Народный артист России (1998). Снялся более чем в ста фильмах.

Биография

Эммануил Виторган родился 27 декабря 1939 года в Баку в еврейской семье.

Его родители — родом из Одессы. Отец — Гедеон Абрамович Виторган (1909—2000), инженер, был крупным советским хозяйственником, работавшим в мукомольной промышленности. Мать — Хая Залмановна (Клара Захаровна) Блехман (1910—1998) не работала, вела дом, растила сыновей: старшего Владимира и младшего (на три года) Эммануила. Своё имя Эммануил получил в честь родного дяди — брата матери, которого убили в Одессе в годы гражданской войны во время еврейского погрома.

Отца часто перебрасывали с объекта на объект, поэтому школу Эммануил закончил уже в Астрахани. По окончании школы он поехал в Москву, но ни в один театральный ВУЗ принят не был, тогда поехал в Ленинград и поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. ЛГИТМиК Эммануил Виторган окончил в 1961 году (курс Б. В. Зона). В этой группе учились и Леонид Дьячков, Олег Зорин, Светлана Карпинская, Сергей Коковкин, Александра Назарова, Александр Прошкин. Там он познакомился с Тамарой Румянцевой, которая впоследствии стала его женой. Вместе с однокурсниками Эммануил Гедеонович, вспоминая обучение, утверждает, что «всё, что связано с профессией, с отношением к профессии, — весь фундамент заложен Борисом Вульфовичем Зоном».

По окончании института был принят в труппу Псковского театра драмы им. А. С. Пушкина. В 1963 году переходит в труппу Ленинградского театра драмы и комедии. В 1967 году переходит в Ленинградский театр им. Ленинского комсомола.

В 1971 году вместе со второй женой, актрисой Аллой Балтер переезжает в Москву, где оба становятся актёрами Московского драматического театра им. К. С. Станиславского.

В 1982 году Виторган переходит в театр на Таганке.

С 1984 по 2005 год — актёр Академического театра им. В. Маяковского.

Вместе с третьей женой И. Млодик открыл и руководит «Культурным Центром Эммануила Виторгана» (Москва, Сеченовский пер. 5, стр. 2), в котором играет свой моноспектакль «Выход», кино-спектакль Король «Треф-карты любви», проводит творческие вечера, концерты, чествует актёров и т. п.

Член общественного совета Российского еврейского конгресса.

Семья

• Первая жена — Тамара Румянцева (род. 1936), брак распался в 1970 г.
  • Дочь — Ксения Виторган.
    • Внуки — Александра Румянцева (воспитатель детского сада) и Никита Иванов (военнослужащий ВДВ). Правнуки — Марк и Алиса (от Александры).
• Вторая жена — Алла Балтер (1939—2000).
  • Сын — Максим (род. 1972), актёр театра и кино.
    • Внуки — Полина и Даниил.
• Третья жена — Ирина Млодик (род. 1962).
• Племянники — дирижёр Марк Борисович Горенштейн и театральный художник Александр Борисович Горенштейн, актриса Екатерина Архарова.

Творчество

Роли в театре

Московский драматический театр им. К. С. Станиславского

• 1979 — «Взрослая дочь молодого человека» В. Славкина; реж. А. Васильев — Ивченко
• 1980 — «Сирано де Бержерак» Э. Ростана (пер. В. Соловьёва); реж. Б. Морозов — Кристиан
• «Продавец дождя» Р. Нэша; реж. Л. Варпаховский — Файл, помощник шерифа

Московский академический театр им. Вл. Маяковского

• «Кошка на раскалённой крыше» Т. Уильямса; реж. Андрей Гончаров — Гупер
• «Жизнь Клима Самгина» М. Горького; реж. Андрей Гончаров — Клим Самгин
• «Блондинка» А. Володина; режиссёр Кама Гинкас — Лев
• «Игра теней» Ю. Эдлиса; реж. Юрий Иоффе — Марк Антоний
• «Закат» И. Бабеля; режиссёр Андрей Гончаров — Беня Крик
• «Круг» С. Моэма; реж. Татьяна Ахрамкова — Лорд Портес
• «Виктория?» Т. Рэттигана; реж. Андрей Гончаров — Адмирал Нельсон
• «Горбун» С. Мрожека; реж. Андрей Гончаров — Барон
• «В баре токийского отеля» Т. Уильямса; реж. Адольф Шапиро — Марк
• «Чума на оба ваши дома» Г. Горина; реж. Татьяна Ахрамкова — Синьор Капулетти
• «Кукольный дом» Г. Ибсена; реж. Леонид Хейфец — Крогстад
• «Шаман с Бродвея» И. Кернера; реж. Эммануил Виторган — Уильям
• «Глава вторая» Н. Саймона; реж. Юрий Иоффе — Джордж Шнайдер

Квартет И

• 2001 — «День радио» — Эммануил Гедеонович, собственник радиостанции «Как бы Радио»
• 2003 — «День выборов» — Эммануил Гедеонович, собственник радиостанции «Как бы Радио» (голос)

Московский театр эстрады

• 2009 — мюзикл «Мата Хари»; реж. Евгений Гинзбург, композитор Алексей Киселев — Жорж Маслов

Театр Гешер (Яффа, Израиль)

• 2010 — «Поздняя любовь» по пьесе Валерия Мухарьямова «В тени виноградника», написанной по мотивам рассказа лауреата Нобелевской премии И. Башевиса-Зингера; реж. Евгений Арье

КУЛЬТурный Центр Эммануила Виторгана.

• 2015 — Кино-спектакль" Король Треф — карта любви". Автор сценария, идеи и режиссёр Александр Герасимов. Спектакль был поставлен к юбилею (75-летие) Э.Виторгана. Премьера состоялась на сцене Академического Государственного театра им. В. Маяковского. В спектакле заняты Анжелика Агурбаш, Людмила Максакова.

Фильмография

1. 1960 — Человек с будущим — шахтёр
2. 1962 — После свадьбы
3. 1967 — Два билета на дневной сеанс — муж Инки-эстонки
4. 1968 — Всего одна жизнь — слушатель доклада Нансена
5. 1970 — Миссия в Кабуле — Ян Калнинь
6. 1970 — Король Лир — слуга
7. 1971 — Рудобельская республика — ротмистр Олег Юрьевич Звонов
8. 1972 — Такая длинная, длинная дорога… — Светляков (сцены с участием актёра вырезаны цензурой)
9. 1972 — Нечаянные радости — Гурджиев
10. 1972 — Идущие за горизонт — Серёжа
11. 1973 — Большой трамплин — Жегланов
12. 1973 — Гроссмейстер — Орлов
13. 1973 — Дмитрий Кантемир — Карл XII
14. 1973 — Кортик — Никитский
15. 1973 — Красный агат — Игорь
16. 1974 — Волшебный фонарь — ковбой со шрамами / Фантомас
17. 1974 — Самый жаркий месяц
18. 1975 — Алмазы для Марии — Капеллан
19. 1975 — Время-не-ждёт — Джек Уэстендейл
20. 1975 — Продавец дождя — Файл Шелтон, помощник шерифа
21. 1975 — Факт биографии — Саня
22. 1976 — Легко быть добрым — Грудинин
23. 1976 — Никто вместо тебя — Думитру Савеляну
24. 1978 — Двое в новом доме — Владимир
25. 1978 — И это всё о нём — Аркадий Леонидович Заварзин (в титрах — Эмиль Виторган)
26. 1978 — Крепость — Калитин, подполковник
27. 1978 — Пока безумствует мечта — Валериан Брутень
28. 1978 — Тактика бега на длинную дистанцию — немецкий офицер
29. 1979 — Сегодня и завтра — Дмитрий Савельевич Бажутин
30. 1979 — Эмиссар заграничного центра — Пётр Николаевич Врангель
31. 1980 — Благочестивая Марта — Дон Фелипе де-Айала
32. 1980 — Перед ужином — Николай Фёдорович
33. 1980 — Большая-малая война — Сиротинский
34. 1980 — Звёздный инспектор — Дуглас Кобер
35. 1980 — Ларец Марии Медичи — Винсент Савиньи / Всеволод Юрьевич Свиньин
36. 1980 — Ожидание — Николай
37. 1980 — Скандальное происшествие в Брикмилле — инспектор Стрит
38. 1981 — 20 декабря — Лазарев
39. 1981 — Долгий путь в лабиринте — Иван Шагин
40. 1981 — Загадка колонии беглецов — Дон Эмилио
41. 1981 — Конфликтная ситуация — Юрий Васильевич Воскобойников
42. 1981 — Шутка?! — пират
43. 1982 — Профессия — следователь — Виктор Вениаминович Лыкин, адвокат, главарь банды
44. 1982 — Чародеи — Виктор Ковров
45. 1983 — Тревожное воскресенье — Игорь Павлович Чагин, подполковник, командир отряда
46. 1984 — Берег его жизни — Мактон
47. 1984 — Твоё мирное небо — Михаил Самарин
48. 1985 — Битва за Москву — Фомин, комиссар Брестской крепости
49. 1985 — Дороги Анны Фирлинг — полковой священник
50. 1986 — Выкуп — Маретта
51. 1986 — Жалоба — Юрий Смирнов
52. 1986 — Конец света с последующим симпозиумом — генерал Уилмер
53. 1987 — Исполнить всякую правду — Игорь Арсентьевич Кулешов
54. 1987 — Следопыт — Крэгг
55. 1988 — Предлагаю руку и сердце — Леонид Иванович
56. 1990 — Взбесившийся автобус — Анук, израильский дипломат
57. 1990 — Взрослая дочь молодого человека — Ивченко
58. 1990 — Живая мишень — прокурор
59. 1990 — Когда святые маршируют — Герасим
60. 1990 — Принц-привидение — визирь
61. 1991 — Анна Карамазофф — Прокудин-Горский, режиссёр
62. 1991 — И возвращается ветер… — дядя Миша
63. 1991 — Не будите спящую собаку — Зотов
64. 1991 — Не спрашивай меня ни о чём
65. 1991 — По Таганке ходят танки — Брокгауз
66. 1991 — Рогоносец — Макс
67. 1992 — На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди — Джек, генерал ЦРУ
68. 1992 — Дорога на Чаттанугу / Взрослая дочь молодого человека — Ивченко
69. 1992 — Чёрный квадрат — Казаков
70. 1993 — Кодекс бесчестия — помощник
71. 1993 — Трагедия века — комиссар Брестской крепости Фомин
72. 1994 — Империя пиратов — кардинал
73. 1997 — Корабль двойников — полковник ФСБ
74. 1998 — Характеры для мужчин
75. 1999 — Максимилиан — председатель
76. 2000 — Дальнобойщики (серия «Последняя игра») — Чёрный, бандит
77. 2001 — Афера
78. 2001 — Маросейка, 12 — Шепель
79. 2001 — Дама в очках, с ружьём, в автомобиле — Мишель Каравей
80. 2002 — Театральный роман — Гавриил Степанович
81. 2003 — Весёлая компания — Георгий Владимирович
82. 2003 — 2004 — Бедная Настя — князь Пётр Долгорукий
83. 2004 — 2005 — Исцеление любовью — Яков
84. 2004 — Дети Арбата — Шпигельглас
85. 2005 — С днём рождения, королева! — лорд Андестенд
86. 2005 — 2006 — Плюс бесконечность — олигарх
87. 2006 — Волчица — Пётр Морозов
88. 2006 — Капитанские дети — Виталий Стивенс
89. 2006 — Убойная сила 6 — Луговой
90. 2007 — Парадокс — учёный-физик
91. 2007 — Юбилей — Осип Ильич
92. 2007 — Ноев ковчег — старый Еврей
93. 2007 — Медвежья охота — Чернов
94. 2008 — День радио — Эммануил Гедеонович, владелец радиостанции
95. 2008 — Тяжёлый песок — Леон Ивановский
96. 2008 — Моя любимая ведьма — сосед Анатолий
97. 2009 — Операция «Праведник» — Дьявол
98. 2009 — Две стороны одной Анны — Владимир Данилов
99. 2009 — Шальной ангел — Аркадий Сергеевич
100. 2009 — Братаны — генерал-лейтенант Бугаев
101. 2009 — Пистолет Страдивари — отец Никиты
102. 2009 — Прерванный полёт Гарри Пауэрса — Даллес
103. 2010 — Белый налив — Иван Михайлович, отец Саши
104. 2010 — Энигма — Цапович
105. 2011 — 2012 — Хозяйка моей судьбы — Василий Николаевич Бондарь
106. 2011 — Сваты 5 — Александр Анатольевич Беркович
107. 2011 — Склифосовский — Михаил Иосифович Бреславец
108. 2013 — Любовь без лишних слов — Павел Аркадьевич Столбов
109. 2013 — Попугай Club — озвучивание
110. 2014 — Чёрная роза — полковник Громов
111. 2014 — Стартап — профессор Николай Петрович
112. 2014 — Верю не верю
113. 2014 — Ёлки 1914 — Алексей Трофимович
114. 2015 — Между нот, или Тантрическая симфония — папа Кирилла
115. 2016 — След истребителя
116. 2016 — Пятница — Дубравин

Телеспектакли

1. 1972 — Записки Пиквикского клуба (телеспектакль) — мистер Бен Эллен
2. 1980 — Мне от любви покоя не найти (режиссёр Роман Виктюк) — все мужские роли
3. 1980 — История кавалера де Грие и Манон Леско — Теберж
4. 1986 — Ваша дочь Александра… — Михаил Михайлович

Дубляж

1. 1967 — Книга джунглей — Багира, Себастьян Кэбот
2. 1970 — Король Лир — Эдгар, Леонхард Мерзин
3. 1979 — Иисус-Текст за автора
4. 2006 — Гроза муравьев
5. 2006 — Ноев ковчег — Ной, Хуан Карлос Меса
6. 2010 — Морские динозавры: Путешествие в доисторический мир

Озвучивание мультфильмов

1. 2004 — Незнайка и Баррабасс — Баррабасс

Признание и награды

• Заслуженный артист РСФСР (1990);
• Народный артист России (1998);
• Орден «Патриот России» (2015).

Ссылки

• Эммануил Виторган (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.vitorgan.ru/ Официальный сайт]
• [www.rusactors.ru/v/vitorgan/index.shtml Виторган Эммануил Гедеонович (биография)]
• [www.5-tv.ru/programs/adetails.php?archiveId=1622 Эммануил Виторган в программе «Встречи на Моховой», — 11 сентября 2007]
• [thebestphotos.ru/archives/155 Интервью с Эммануилом Виторганом на сайте TheBestPhotos.ru]

Отрывок, характеризующий Виторган, Эммануил Гедеонович

Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.