Витос, Винценты

Винценты Витос
Премьер-министр Польши
24 июля 1920 года — 13 сентября 1921 года
Президент:	Юзеф Пилсудский (начальник государства)
Предшественник:	Владислав Грабский
Преемник:	Антоний Пониковский
Премьер-министр Польши
28 мая — 14 декабря 1923 года
Президент:	Станислав Войцеховский
Предшественник:	Владислав Сикорский
Преемник:	Владислав Грабский
Премьер-министр Польши
10 — 14 мая 1926 года
Президент:	Станислав Войцеховский
Предшественник:	Александр Скшиньский
Преемник:	Казимир Бартель
Награды:

Винценты Витос, польск. Wincenty Witos (21 января 1874, Вежхославице, ок. Тарнува — 31 октября 1945, Краков) — польский политик.

Биография

Жил в Галиции, которая в то время входила в состав Австро-Венгрии. Член Польской крестьянской партии (польск. Polskie Stronnictwo Ludowe, PSL) с 1895 г., лидер фракции «Пяст» с 1913 года. Депутат Галицийского сейма в 1908—1914, депутат Рейхсрата в Вене в 1911—1918. Витос также был руководителем Польской ликвидационной комиссии (польск. Polska Komisja Likwidacyjna) в 1918 году, руководителем Польской крестьянской партии «Пяст» (польск. Polskie Stronnictwo Ludowe „Piast”) и депутатом Сейма с 1919—1920.

Три раза занимал должность премьер-министра Польши: в 1920—1921, 1923 и 1926. Последнее правительство Витоса было свергнуто во время майского переворота Ю. Пилсудского.

Витос был одним из лидеров оппозиции «режиму санации» и главой «Центролева» (Centrolew) в 1929—1930 годах. Он также был одним из основателей Крестьянской партии (польск. Stronnictwo Ludowe, SL). Вскоре после этого на короткое время оказался в заключении, после чего отправился в изгнание в Чехословакию с 1933 года. Вернулся в Польшу в 1939 году. В годы оккупации находился под наблюдением гестапо.

Уже будучи больным, в 1945 г. стал одним из вице-председателей Крайовой Рады Народовой (польск. Krajowa Rada Narodowa, KRN).

• POL Radzymin 8.jpg

  Радзымин, обелиск в память посещения Винцентом Витосом линии фронта в 1920 году

• Witos monument Warsaw.JPG

  Памятник Витосу в Варшаве

• Lesna-podl-07081587.jpg

  Лесьна-Подляска. Памятник Витосу — попечителю местного Объединения сельскохозяйственных школ

Отрывок, характеризующий Витос, Винценты

Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.