Витрификация

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Витрифика́ция («стеклование», от лат. vitrum «стекло» и лат. facio «делаю, превращаю») — переход жидкости при понижении температуры в стеклообразное состояние.



В химии

Витрификация (или стеклование) характерна для аморфных веществ и возможна, когда между элементарными частицами вещества (атомами, молекулами, блоками) образуется достаточное количество связей, превышающее некоторое пороговое значение. В связи с этим существует некоторая пороговая температура, названная температурой стеклования (Tg). Ниже Tg аморфное вещество стеклообразно и ведет себя как твердое тело, а выше Tg оно жидкоподобно[1].

Витрификацию часто рассматривают как фазовый переход второго рода, в котором переохлажденный расплав при охлаждении ниже температуры стеклования, оставаясь аморфным, приобретает структуру стекла и свойства, аналогичные кристаллическим твердым телам[2]. Считается, что система химических связей в витрифицированном состоянии (стекле) имеет размерность Хаусдорфа-Безиковича такую же, как в кристаллах, — равную трем, а в расплавах она фрактальна и равна 2.55±0.05[3].

Для витрификации необходимо избежать образования кристаллической фазы при охлаждении. Практически любой расплав можно витрифицировать, то есть перевести в стеклообразное состояние. Некоторые расплавы (из стеклообразующих веществ) не требуют для этого быстрого охлаждения. Напротив, расплавы металлов требуют для витрификации (получения металлических стекол) чрезвычайно быстрое охлаждение.

В криобиологии

В криобиологии слово «витрификация» часто используют как жаргонизм для обозначения метода сверхбыстрого замораживания живых объектов[4][5][6]. При использовании метода сверхбыстрого замораживания криопротекторный раствор, в котором находятся живые объекты, не кристаллизуется при охлаждении, а переходит в стекловидное состояние. Это и послужило распространинию термина «витрификация» для обозначения метода сверхбыстрого замораживания.

Наиболее часто и успешно витрификацию используют для криоконсервации ранних (преимплантационных) эмбрионов человека, лабораторных и сельскохозяйственных животных. В этом случае говорят о «витрификации эмбрионов»[7][8].

Напишите отзыв о статье "Витрификация"

Примечания

  1. M.I. Ojovan, W.E. Lee. Connectivity and glass transition in disordered oxide systems J. Non-Cryst. Solids, 356, 2534—2540 (2010).
  2. The IUPAC Compendium of Chemical Terminology, 66, 583 (1997).
  3. М. И. Ожован. Топологические характеристики связей в окисных системах SiO2 и GeO2 при переходе стекло-жидкость. ЖЭТФ, 130 (5) 944—956 (2006)
  4. Shaw JM, Jones GM. «Terminology associated with vitrification and other cryopreservation procedures for oocytes and embryos.» Hum Reprod Update. 2003 Nov-Dec; 9(6):583-605. DOI:10.1093/humupd/dmg041
  5. Руководство по клинической эмбриологии. /Под редакцией В. С. Корсака. М.: Издательство медицинских книг, 2011. — 224 с.
  6. J. Wolfw and G. Bryant. Intracellular vitrification // Cryobiology and anhydrobiology of cells. 2004.
  7. Шафеи Р. А. и др. Роды после ЭКО с переносом витрифицированных эмбрионов (описание случая) // Проблемы репродукции. 2003. Т.9. N2. С.63-64.
  8. Liebermann J, Nawroth F et al. «Potential importance of vitrification in reproductive medicine.» Biol Reprod. 2002 Dec; 67(6):1671-80. DOI:10.1095/biolreprod.102.006833


Отрывок, характеризующий Витрификация

Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.