Виттвер, Силван

Силван Виттвер
Sylvan Wittver
Дата рождения:	17 января 1917(1917-01-17)
Место рождения:	Харрикейн, США
Дата смерти:	20 января 2012(2012-01-20) (95 лет)
Место смерти:	неизвестно
Страна:
Научная сфера:	Физиология
Место работы:	Миссурийский университет
Альма-матер:	Университет штата Юта

Силван Виттвер (англ. Sylvan Wittver ; 17 января 1917, Харрикейн, США — 20 января 2012) — американский физиолог растений, член НАН США и иностранный член ВАСХНИЛ (1978—91).

Биография

Родился 17 января 1917 года в Харрикейне. В 1934 году поступил в университет штата Юта, который окончил в 1939 году. В 1940-х годах решил посвятить свою жизнь Колумбии и переехал туда, где с 1943 года устроился на работу в Миссурийский университет, где с 1943 по 1951 года был научным сотрудником, с 1951 по 1965 года занимал должность профессора.

С 1965 года занимал должность директора сельскохозяйственной опытной станции при данном университете, а также заместителя декана факультета сельского хозяйства и естественных ресурсов в головном здании Миссурийского университета. Был председателем совета по сельскому хозяйству и восстановлению природных ресурсов НАН США.

Скончался 20 января 2012 года, спустя всего 3 дня после празднования своего 95—летия.

Научные работы

Основные научные работы посвящены физиологии растений, в основном плодовых культур и технологию сельскохозяйственного производства.

• Обосновал пути повышения урожайности сельскохозяйственных культур.
• Разрабатывал вопросы эффективности сельского хозяйства в зависимости от климатических зон.

Литература

• Биологи. Биографический справочник.— Киев.: Наук. думка, 1984.— 816 с.: ил

Ссылки

• [mvprogress.com/2012/01/25/obituary-sylvan-wittwer/ OBITUARY: Sylvan Wittwer]
• [persons-info.com/persons/VITTVER_Silvan Биографические сведения].
• [ru.encydia.com/en/Сильван_Виттвер Биография на сайте Wikilinque].
• [cnshb.ru/akdil/rashn/rashn.doc Сильван Виттвер в справочнике РАСХН].

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Виттвер, Силван

Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»