Виттерих

Виттерих лат. Wittericus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Гравюра XVIII века</td></tr>
король вестготов
603 — 610
Предшественник:	Лиува II
Преемник:	Гундемар
Смерть:	610(0610)
Дети:	Эрменберта

Виттерих — король вестготов, правил в 603 — 610 годах.

Захват престола

Виттерих впервые упоминается в 588 году, в связи с мятежом арианского епископа Мериды Сунны, направленного против Масоны Меридского, которого король Леовигильд незадолго до своей смерти вернул из изгнания в Мериду. Виттерих, будучи ещё довольно молодым и занимая, как кажется, должность графа какого-то города Лузитании, принял активное участие в волнениях в этой провинции. Потом он, по каким то причинам решил раскрыть заговор королю Реккареду I. Заговорщики были схвачены и наказаны, а Виттерих, видимо, после этого начал пользоваться большим доверием королевской семьи. Вероятно он активно участвовал в войнах, которые вёл Реккаред, поскольку даже Исидор Севильский, его ненавидевший, утверждал, что Виттерих был способным военачальником, причём речь шла явно о времени, предшествующем захвату власти. Видимо, Виттерих поднялся до должности герцога, командовавшего какими-то частями вестготской армии, действовавшей против византийцев.

Пока был жив король Реккаред, Виттерих преданно служил ему, но после смерти Реккареда и вступления на престол его сына Лиувы II, которому было только 18 лет от роду, решил организовать заговор против молодого короля. Спустя два года после начала правления Лиува был свергнут, ему отрубили правую руку, а затем казнили (начало лета 603 года). Виттерих был провозглашён королём.

Возможная реставрация арианства

Некоторые историки склонны видеть, что за спиной Виттериха стояла арианская партия, жаждущая реванша за своё поражение. Стоял ли Виттерих за восстановление арианской ереси, не совсем ясно из-за недостаточности источников, освещающих события тех лет. В основном, этот вывод делается на основании изучения сохранившихся в сборнике «Вестготские письма» посланий Булгара, графа какого-то неназванного города (возможно, Нарбонны), впоследствии герцога Септимании. В своих трёх письмах, написанных во время правления следующего короля Гундемара, граф выражает благодарность епископам Агапию и Сергию, а также и самому новому королю Гундемару за поддержку, которую те ему оказали во время правления Виттериха, когда Булгар подвергся гонениям со стороны королевской власти. Граф был лишён своих титулов, своего состояния и имущества, заключен в тюрьму и, как кажется, подвергнут пыткам, после чего был выслан в далёкие чужие земли. Из того, что эти два епископа сочувствовали графу, историки делают вывод, что они не поддерживали политику короля Виттериха, который, вполне возможно, пытался вернуть арианство в качестве официальной религии королевства. Также немаловажно и то, что оба эти епископа после убийства Виттериха заняли важные церковные должности: Сергий, например, стал епископом Нарбонны. Булгар в своих письмах использует жёсткие слова в отношении Виттериха, называя его «безжалостным тираном, несправедливым и позорным воровским человеком». Также известно, что у епископа Толедо Авросия возникли некоторые затруднения, однако точно не выясненно, произошло ли это из-за противостояния с королём, или они носили характер внутренних религиозных проблем.

О напряжённости отношений между королём и церковью говорит и тот факт, что во время правления Виттериха не было созванно ни одного собора, даже провинциального. Несмотря на всеобщее, казалось бы, обращение вестготов в ортодоксально-никейское вероисповедание, среди них явно оставались сторонники арианства. Они не могли не поддержать мятеж Виттериха. Однако рассматривать правление этого короля как явную арианскую реакцию едва ли возможно, и речь скорее шла о терпимости по отношению к арианству, но и это вызывало недовольство ортодоксально-никейской иерархии. В пользу такой точки зрения свидетельствует и то, что все упомяутые лица сохранили свою жизнь и свои доходы, включая и графа Булгара, который перед смертью Виттериха был возвращён из изгнания, восстановлен в должности графа и даже участвовал позже в переговорах, в ходе которых вестготы искали пути объединения с королями-Меровингами.

Придя к власти как лидер знати и став королём, Виттерих продолжил курс на укрепление монархической власти. Но если Реккаред стремился объединить вокруг себя все группировки правящего слоя, в том числе и иберо-римские, то Виттерих, видимо, с этой тенденцией порвал и занял антиримскую позицию. Характерно, что с конца VI века исчезают всякие сведения об испанских сенаторах как об отдельной группе местной аристократии. Возможно, что после свержения Лиувы II часть этой группы, особенно активно поддерживающая Реккареда и его сына, была уничтожена, а часть слилась с вестготской знатью. Верхушка ортодоксально-никейской церкви, тесно связанная с иберо-римской сенаторской аристократией, встала в оппозицию к Виттериху. Выразителем этой позиции стал Исидор Севильский. Преследование графа Булгара показывает, что и в части готской знати Виттерих встретил, по крайней мере, враждебность.

Внешняя политика

Войны с византийцами и васконами

Во внешней политике Виттерих вернулся к конфронтации с Византией. В Византии в это время был свергнут Маврикий и началась гражданская война, так что византийцам снова было не до далёкой Испании. Виттерих воспользовался этим и начал новое наступление на византийские владения на Пиренейском полуострове. Его целью был захват южной части Бетики и выход к проливу. Он предпринимал многочисленные, хотя и безрезультатные походы против византийцев. Только однажды (точный год не известен, но, вероятно, в 605 году), по словам хрониста, его военачальники захватили нескольких воинов противника у Сагунта (расположен к северу от Валенсии). Также, вероятно, ко времени Виттериха относится завоевание города Бигаструм (около Картахены), так как епископ этого города засвидетельствован присутствовавшим на Соборе в Толедо в 610 году. Возможно, что в то же время вестготы захватили и Медину-Сидония. Епископ этого города Руфин был рукоположен в какое-то время до 610 года и уже присутствовал на провинциальном соборе 619 года. Отвоевав какую-то часть старых вестготских владений, Виттерих демонстрировал возвращение к воинственным традиции вестготов и своё противопоставление слабому в этом плане первому ортодоксально-никейскому королю Реккареду.

Определённых успехов король сумел добиться и на севере. Завоевания Леовигильда и кампании Реккареда не привели к реальному подчинению Северной Испании, и васконы снова вторглись в вестготские владения, что потребовало нового похода против них. Подробности этой компании, как и её результаты, неизвестны. Но скорее всего, Виттериху удалось на какое-то время стабилизировать обстановку.

Во многом разрывая со старой германской традицией, Виттерих предпочитал не сам лично возглавлять армию, а поручать командование своим герцогам. Это можно рассматривать как важный этап в вестготской монархии: государь сосредотачивался на выполнении важнейших государственных функций, поручая непосредственное командование войсками своим полководцам. Впрочем, так, по-видимому, действовал ещё Реккаред, но при Виттерихе это стало принципом его правления.

Отношения с франками

Но если военные компании Виттериха были довольно удачными, то его дипломатические усилия потерпели крах. Союз с франкским королём Бургундии Теодорихом II, скреплённый браком франкского короля с дочерью вестготского короля, который должен был способствовать обеспечению мира в Септимании, закончился скандалом. Интересно, что именно Теодорих II выступил инициатором этого брака. В 607 году, по словам франкского хрониста Фредегара, этот король послал нескольких своих высокопоставленных церковных и светских вельмож с посольством к Виттериху просить руки его дочери Эрменберты (Эрменберги). Виттерих ответил согласием и дочь вестготского короля прибыла в столицу Бургундии Шалон, где тепло была принята молодым королём. Однако брак так и не состоялся; наговоры его бабки Брунгильды и его сестры Теодолинды (Теудиланы) настроили короля против невесты. Спустя год Теодорих отослал Эрменберту назад к отцу, но удержал у себя её богатое приданое. Мотивы Брунгильды препятствовать этому браку так и остались неизвестны. Историки, выдвигающие теорию о реставрации арианства в правление Виттериха, видят здесь проблему в нежелании весготской принцессы принимать ортодоксально-никейское вероисповедание.

Оскорблённый Виттерих вступил в союз с королём Нейстрии Хлотарем II и королём Австразии Теодебертом II, братом Теодориха II. Когда в этот альянс, направленный против Теодориха II, вступил ещё и король лангобардов Агилульф, судьба повелителя бургундской части франкской державы, казалось, была решена; но по непонятным причинам планы союзников так никогда и не были приведены в исполнение.

Хотя из переписки графа Булгара можно сделать заключение, что какие-то сражения происходили, видимо, в области Нарбонны, но не известны ни силы, участвовавшие в них, ни ход этих операций, ни даже точная зона военных действий. Так как ни Исидор Севильский, ни франкский хронист Фредегар не упоминают в своих трудах ни о каких боевых сражениях между франками и вестготами в то время, можно сделать заключение, что это были лишь приграничные, локальные стычки, не принесшие результата ни той ни другой стороне.

Убийство Виттериха

Как уже говорилось, при Виттерихе усилились противоречия в правящей верхушке королевства. В апреле 610 года Виттерих был убит во время пира в результате заговора «некоторых своих». Заговор явно возник в самом ближайшем окружении короля. Его тело было вынесено без всяких церемоний и захоронено. Как писал о нём Исидор Севильский: «В течение жизни он творил много беззакония, и поскольку он жил с мечом, то и умер от меча. Смерть невинного Лиувы не оказалась безнаказанной». На престол был возведён Гундемар, возможно, один из заговорщиков или даже глава заговора.

Правил 6 лет и 10 месяцев.

Династия королей вестготов
Предшественник: Лиува II	король вестготов  603 — 610	Преемник: Гундемар

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/VANDALS,%20SUEVI,%20VISIGOTHS.htm#_Toc179360438 Foundation for Medieval Genealogy. Виттерих]
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/_voelkerwanderung/w/witterich_westgoten_koenig_610/witterich_westgoten_koenig_610.html Genealogie Mittelalter. Виттерих]
• [www.maravedis.net/visigodos_witerico.html Монеты Виттериха]

Литература

• [www.vostlit.info/Texts/rus9/Chron_vest_kor/frametext.htm Хроника вестготских королей // Опыт тысячелетия. Средние века и эпоха Возрождения: быт, нравы, идеалы] / Сост. М. Тимофеев, В. Дряхлов, Олег Кудрявцев, И. Дворецкая, С. Крыкин. — М.: Юристъ, 1996. — 576 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7357-0043-X.
• Фредегар. [www.vostlit.info/Texts/rus4/Fredegar/frametext.htm Хроника, кн. IV] / / The Fourth Book of the Cronicle of Fredegar with its continuations. — London: Thomas Nelson and Sons Ltd, 1960.
• Клауде Дитрих. История вестготов / Перевод с немецкого. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2002. — 288 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-8071-0115-4.
• Циркин Ю. Б. Античные и раннесредневековые источники по истории Испании. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. — 360 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8465-0516-3, ISBN 5-288-04094-X.
• Циркин Ю. Б. Испания от античности к средневековью. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Нестор-История, 2010. — 456 с. — 700 экз. — ISBN 978-5-98187-528-1.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Отрывок, характеризующий Виттерих

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.