Вифавара

Вифавара́ (греч. Βηθαβαρᾶ, Βηθααβαρά, Βηθαβαρά; ивр. בית עברה — дом переправы, место брода) — местность на реке Иордан, в 10 километрах к северу от впадения реки Иордан в Мёртвое море, где находилась переправа (брод) через реку.

История

Здесь по христианскому преданию Христос принял крещение от Иоанна Предтечи, а также сыны Израилевы вместе с Иисусом Навином перешли Иордан, оставив на месте перехода жертвенник из 12 камней, по числу колен Израилевых, а затем вступили в землю обетованную.

Ветхий завет описывает это событие в книге Иисуса Навина следующим образом:

Итак, когда народ двинулся от своих шатров, чтобы переходить Иордан, и священники понесли ковчег завета перед народом, то, лишь только несущие ковчег вошли в Иордан, и ноги священников, несших ковчег, погрузились в воду Иордана – Иордан же выступает из всех берегов своих во все дни жатвы пшеницы, вода, текущая сверху, остановилась и стала стеной на весьма большое расстояние, до города Адама, который подле Цартана; а текущая в море равнины, в море Соленое, ушла и иссякла. И народ переходил против Иерихона; священники же, несшие ковчег завета Господня, стояли на суше среди Иордана твердой ногой. Все Израильтяне переходили по суше, пока весь народ не перешел через Иордан. (Нав. 3:14-17)

Новый завет повествует о крещении Иисуса Христа так:

Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!. (Лк. 3:21-22)

В Бурдигальском итинерарии (333 г.) напротив долины Крещения указывается холм, откуда вознесся на небо пророк Илия. Эта местность находится на расстоянии 30 миль от Иерусалима, и, вероятно, в ней находился город Беф-Вара, упоминаемый в книге Судей (VII, 24).

Иордан в Ветхом Завете, когда Иисус Навин вводил 12 колен Израилевых в землю обетованную, был границей. Земля обетованная — это духовный символ церкви. И сейчас никто не войдет в церковь и не станет её членом, если не перейдет Иордан. А переход через Иордан — это и есть символ крещения, поэтому все крещенские купели — это символ Иордана.

В ходе раскопок в окрестностях Вифавары была обнаружена основа колонны, представляющая собой мраморную плиту в виде квадрата со стороной 2 м.

Археологические исследования в 1996 г. в Вади-эль-Харрар (на восточном берегу р. Иордан) выявили византийский монастырский комплекс V—VI вв., состоящий из северной, западной и так называемой прямоугольной церквей и других строений.

Современное положение

Существуют разногласия относительно точного расположения места крещения. Иорданская сторона утверждает, что в поддержку версии о привязке места крещения к «Вифании Заиорданской», расположенной на восточном берегу реки на месте современного поселка Вади-эль-Харар , выступают главы многих конфессий, включая главу римско-католической церкви Иоанна-Павла, который в 2000 году принял участие в церемонии открытия построенного на территории Иордании комплекса. С другой стороны утверждается, что мозаичная «Мадабская карта» VI века указывает местонахождение «Вифавары Святого Иоанна, где произошло крещение» на западном берегу реки, и эту версию поддерживает большинство исследователей ранней истории христианства. Кроме того, отмечается, что за прошедшие две тысячи лет река неоднократно меняла русло, и установить, где именно во времена Иисуса Христа располагались западный и восточный берега, не представляется возможным.

До 2011 года место в связи с нахождением в полосе отчуждения границы между государствами Израиль и Иорданией было закрыто для широкого посещения со стороны Израиля и доступ открывался всего несколько раз в год.

С 2011 года подход к месту крещения со стороны Израиля, известный как Касир аль-Яхуд, открыт для посещения паломниками и туристами и управляется обществом охраны национальных парков. По традиции на Крещенский сочельник, 18 января, здесь совершается чин великого освящения воды Патриархом Иерусалимским, который затем спускается к водам реки Иордан и погружает крест в её воды. Также по традиции во время торжественной церемонии в воздух выпускается белый голубь в память о событии Богоявления.

С 2015 года Вифавара стала объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Это территория площадью 294 га, включающая Холм Илии (Джабаль Мар-Эльяс) и предполагаемое место Крещения (Аль-Махтас).

Литература

• Грановская Л. М. Словарь имен и крылатых выражений из Библии. М., 2003.

См. также

• Аль-Махтас
• Енон

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/158870.html Вифавара] (статья в Православной энциклопедии)
• Вифавара в Библейской энциклопедии архимандрита Никифора

Отрывок, характеризующий Вифавара

– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее: