Винсент из Бове

Винсент из Бове
Vincent de Beauvais
Дата рождения:	1190(1190)
Место рождения:	Бове, Франция
Дата смерти:	1264(1264)
Место смерти:	Бове, Франция
Страна:

Винсент из Бове (фр. Vincent de Beauvais; 1190, Бове, Франция — 1264, Бове) — доминиканский монах, богослов, энциклопедист, философ и педагог.

Биография

Родился в 1190 году в Бове, около 1228 г. вступил в орден доминиканцев, около 1246 г. стал субприором доминиканского монастыря в Бове. С конца 1240-х был принят ко двору французского короля Людовика IX в качестве библиотекаря и капеллана. Умер в 1264 г.

Труды

Главным трудом Винсента является универсальная энциклопедия гигантского объёма «Зерцало великое» (Speculum majus). Энциклопедия состоит из 4 частей:

• Зерцало природное (Speculum naturale)
• Зерцало вероучительное (Speculum doctrinale)
• Зерцало историческое (Speculum historiale)
• Зерцало нравственное (Speculum morale)

Энциклопедия давала обширные сведения по философии, истории, естественным наукам. В ней комментировались отрывки из античных авторов, богословские труды. В целом «Великое зерцало» представляет собой систематизацию знаний того времени по различным вопросам. Написана на латыни, состоит из 80 книг и 9885 глав. Это самая значительная энциклопедия Средневековья.

В первой части рассматривается широкий круг естественнонаучных дисциплин — астрономия, алхимия, биология и т. д; во второй речь идёт о богословских вопросах; в третьей рассматривается история человечества от сотворения мира до 1254 г.; в четвёртой — поднимаются вопросы нравственности и морали.

Энциклопедия была переведена на множество языков и пользовалась большим влиянием и авторитетом на протяжении нескольких столетий.

Другими работами Винсента являются «О наставлении детей знатных граждан» (De eruditione filorum nobilum) и «О нравственном наставлении правителя» (De morale principis instutione).

Трактат «О наставлении детей знатных граждан», созданный около 1246 г., рассматривает следующие вопросы: как найти хорошего учителя, что мешает и что содействует обучению, о способе обучения и преимуществах обучения в раннем возрасте и т. д. Одно время Винсент из Бове был монахом в цистерцианском монастыре Ройомон неподалёку от Парижа, где читал лекции и стремился донести до слушателей лучшее из античного и христианского наследия. Трактат «О наставлении детей знатных граждан» был написан в помощь придворным учителям по просьбе королевы.

Источники

• Католическая энциклопедия. Изд. францисканцев. М., 2002.
• Е. Д. Смирнова, Л. П. Сушкевич, В. А. Федосик. Средневековый мир в терминах, именах, названиях. Минск: «Беларусь», 2001

Ссылки

• www.cs.uu.nl/groups/IK/archives/vb_home.htmC Сайт о Винсенте де Бове (англ.)

Отрывок, характеризующий Винсент из Бове

«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.