Вишневский-Снерг, Адам
| Адам Вишневский-Снерг | |
| польск. Adam Wiśniewski-Snerg | |
 | |
| Имя при рождении: |
Adam Wiśniewski |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Снерг |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
30 августа 1995 (58 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
|
| Род деятельности: | |
| Направление: | |
| Жанр: |
новелла, рассказ, повесть, роман |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
«Аноним» |
| Премии: |
первое место в конкурсе на лучшую повесть польской научной фантастики в послевоенном тридцатилетии. |
Адам Вишневский-Снерг (польск. Adam Wiśniewski-Snerg; 1 января 1937, Плоцк — 30 августа 1995, Варшава) — польский писатель-фантаст, один из самых ярких представителей молодого поколения национальной НФ.
Биография
Адам Вишневский-Снерг — один из самых загадочных литераторов ХХ-го века в польской литературе. Долгое время, несмотря на все попытки СМИ, тщательно скрывал подробности своей личной жизни, не давал интервью и биографические данные. После его смерти стало известно, что после окончания школы в Плоцке, занимался самообразованием, рано начал писать. Чтобы отличаться от нескольких писателей, которые носят имя и фамилию Адам Вишневский, взял себе литературный псевдоним Снерг (Snerg), который расшифровывается, как «Сумма полной энергии». С 1979 года полностью посвятил себя профессиональной писательской деятельности.
В конце жизни всеми забытый и непонятый, страдая от глубокой депрессии, совершил самоубийство. Только после смерти писатель был заново открыт, переоценён и признан одним из самых выдающихся писателей НФ.
С. Лем считал А. Вишневского-Снерга самым значительным автором польской НФ.
Творчество
В своих произведениях представлял собственное синтетическое видение мира, которое не считал оторванным от реальности.
Первая опубликованная работа А. Вишневского-Снерга — «Аноним» вышла в 1968 году. Успех к писателю, пришëл после выхода в свет в 1973 году его первой повести — «Робот» (пол. Robot). В сюжете используется сформулированная писателем концепция сверхсуществ — согласно которой известные нам существа можно подразделить на последовательные поколения: минералы, растения, животные и разум; ни одно существо не воспринимает непосредственно организм своего сверхсущества. Эта книга выиграла конкурс на лучшую повесть польской научной фантастики в послевоенном тридцатилетии — победив известные во всем мире повести Станислава Лема.
Вслед на ним, в 1978 году автор опубликовал шокирующий читателей философский роман «От разбойника» (пол. Wedlug lotra), в котором один из зевак, столпившихся на Голгофе излагает библейскую историю распятия Христа.
В романе «Обнаженная цель» (пол. Nagi cel) (1980) писатель описывает гигантское здание-город, как «вселенский кинематограф», в котором каждый посетитель может принять участие в любом из демонстрирующихся в бесчисленных залах фильмов всех времен и народов.
Герои романа «Ковчег» (пол. Arka), люди-невольники своих собственных видений, живущие в мире иллюзий, неспособные на общение друг с другом, неспособные найти даже точки соприкосновения между собой. Написанный в аллегорически-фантастической форме, «Ковчег» оставляет читателю место для свободной интерпретации произведения от парадоксальной до психологически-морализаторской.
Произведения А. Вишневского-Снерга были переведены на английский, русский, чешский, венгерский и немецкий языки.
Избранная библиография
- Робот / Robot (1973)
- От разбойника / Według łotra (1978)
- Обнаженная цель / Nagi cel (1980)
- Ковчег / Arka (1989)
- Оазис
- Ступор / Otępienie
- Вернись в Сорренто
- Раздвоение / Rozdwojenie
- Дикарь / Dzikus
- Прерванный фильм / Przerwany film
- Заговор / Zmowa
- Оро / Oro (1997) (издано посмертно)
- Третья цивилизация / Trzecia cywilizacja (1998)
- Ангел смерти и другие рассказы / Anioł przemocy i inne opowiadania (2001)
- серия рассказов о Перри Эксе и др.
Кроме того, Вишневский-Снерг опубликовал научный труд — «Единая теория пространства и времени» (пол. Jednolita teoria czasoprzestrzeni), однако, представленные в ней тезисы были проигнорированы и не восприняты серьëзно официальными научными кругами, с подходом которых Снерг полемизировал на страницах издания «Знание и жизнь».
Интересно
- Адам Вишневский-Снерг стал прообразом Снеера — главного героя повести Януша Зайделя «Предел».
- В последнее время имя Снерга появилось в средствах массовой информации в связи с делом предполагаемого плагиата, в котором обвиняли авторов фильма «Матрица», перенёсших на экран действительность, которую Снерг описал в рассказе «Ангел смерти».
Напишите отзыв о статье "Вишневский-Снерг, Адам"
Ссылки
- [snerg.lh2.pl/ Страница, посвященная А. Вишневскому-Снергу] (польск.)
- [www.fantlab.ru/autor7401 Биография и библиография] на сайте Лаборатория фантастики
Отрывок, характеризующий Вишневский-Снерг, Адам
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
