Виш, Теодор

Теодор Виш
Дата рождения	13 декабря 1907(1907-12-13)
Место рождения	Вессельбуренеркоог, Гольштейн
Дата смерти	11 января 1995(1995-01-11) (87 лет)
Место смерти	Гамбург-Нордерштедт
Принадлежность	Третий рейх
Род войск	Ваффен-СС
Звание	Бригадефюрер
Командовал	1-я дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»
Сражения/войны	Вторая мировая война
Награды и премии

Теодор Виш (нем. Theodor Wisch; 13 декабря 1907, Вессельбурен, Гольштейн — 11 января 1995, Гамбург) — бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС.

Семья и молодость

Родился в крестьянской семье, в которой был старшим сыном. В возрасте четырёх лет потерял мать. В 1923 году, сдав экзамен в средней школе, поступил учиться в государственную школу земледелия во Шлезвиге, получив квалификацию «сельского хозяина». Практику проходил в Ост-Гольштейне и в Голландии. Был членом радикальной протестной крестьянской организации Ландфольк.

Член СС

С января (или с ноября) 1930 — член НСДАП (№ 369 050) и СС (№ 4 759).

Чины

• С 1 марта 1931 — шарфюрер СС.
• С 8 января 1932 — труппфюрер СС.
• С 28 июля 1933 — штурмфюрер СС,
• С 1 октября 1933 — гауптштурмфюрер СС.
• С 30 января 1940 — штурмбаннфюрер СС.
• С 27 сентября 1941 — оберштурмбаннфюрер СС.
• С 30 января 1943 — штандартенфюрер СС.
• С 1 июля 1943 — оберфюрер СС.
• С 30 января 1944 — бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС.

Должности

С 2 ноября 1930 года — член 1-го штурмбанна 53-го штандарта СС (Вессельбурен). С 17 марта 1933 года служил командиром взвода в специальной команде СС «Берлин», позднее преобразованной в «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». С 7 октября 1933 года — командир роты, с 1938 года — командир 1-го штурма «Лейбштандарта». Участвовал в Польском и Французском походах (1939—1940). С 6 апреля 1941 года — командир 2-го батальона пехотного полка «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», участвовал в боях на советско-германском фронте. С 15 июля 1942 года — командир 2-го мотопехотного (с 16 марта 1943 года — моторизированного) полка СС.

С 4 июля 1943 года — командир моторизованной дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», сменил на этом посту Йозефа (Зеппа) Дитриха. В июле 1943 года участвовал в боях под Курском, в начале 1944 года — на Украине. За отличия в боевых действиях на Восточном фронте награждён Рыцарским Железным крестом и Дубовыми листьями к нему.

Затем дивизия была переброшена на Западный фронт, где 20 августа 1944 года бригадефюрер Виш был тяжело ранен в Нормандии. Был эвакуирован в Германию, где ему ампутировали обе ноги. Был награждён Мечами к Рыцарскому Железному кресту. До 1945 года находился в госпитале в Хоёнлихене, официально был причислен к Главному оперативному управлению СС.

Плен и послевоенная жизнь

Весной 1945 переехал с семьей в Хайде, где был арестован британцами и до 1948 года находился в плену в Суиндоне (Англия). После освобождения вернулся в Германию. Жил в ФРГ, скончался после двух инфарктов.

Награды

• Железный крест 2-го класса (24 сентября 1939)
• Железный крест 1-го класса (8 ноября 1939)
• Знак за ранение (28 июля 1941).
• Орден Короны Румынии с мечами (3 сентября 1942).
• Германский крест в золоте (25 февраля 1943).
• Восточная медаль (10 марта 1943).
• Медаль «В память 13 марта 1938 года»
• Медаль «В память 1 октября 1938 года»
• Пехотно-штурмовой знак (4 сентября 1943).
• Рыцарский крест Железного креста
  • Рыцарский крест (15 сентября 1941)
  • Дубовые листья (№393) (12 февраля 1944)
  • Мечи (№94) (30 августа 1944)
• Упомянут в Вермахтберихте (31 декабря 1944).

Библиография

• Залесский К. А. Командиры «Лейбштандарта». — М.: АСТ, 2007. — 320 с. — 3000 экз. — ISBN 5-271-15892-6.

Отрывок, характеризующий Виш, Теодор

– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…