Аксентиевич, Влада
| Владимир (Влада) Аксентиевич | |
| серб. Владимир Данила Аксентиевић | |
| Род деятельности: |
студент, партизан |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Владимир (Влада) Данилович Аксентиевич (серб. Владимир Данила Аксентиевић; 24 июня 1916, Обреновац — 27 марта 1942, там же) — югославский студент, партизан Народно-освободительной армии Югославии и Народный герой Югославии.
Биография
Родился 24 июня 1916 года в Обреноваце в семье учителя. Окончил начальную школу села Грабовец и среднюю школу Сомбора в 1934 году, в юношеском возрасте познакомился с революционным движением в Югославии. Поступил в Техническую высшую школу Загреба на факультет электромашин. В первый год обучения был принят в Союз коммунистической молодёжи Югославии, через год вступил в Объединение студенческих содружеств, осенью 1936 года стал его секретарём. В том же году был принят в КПЮ. В 1937 году вошёл в состав Белградского горкома КПЮ. Участвовал в студенческих демонстрациях 1935 и 1936 годов.
В начале 1939 года покинул школу и переехал в Посавину по заданию партии для формирования партийной ячейки в Посавине. Некоторое время работал в Обреноваце, где также создал свою партийную ячейку и начал привлекать молодёжь города к сотрудничеству с коммунистами. На съезде Белградского райкома в 1939 году был избран в его состав, а в Забрежье в 1940 году возглавил Обреновацкий райком. После запрета деятельности КПЮ из Обреноваца перебрался в Белград, где три месяца скрывался от полиции, а затем был арестован. Был осуждён на год тюрьмы, три месяца провёл в тюрьме на Аде-Циганлие, а затем был переведён в Марибор.
В июле 1941 года после начала войны Влада бежал из тюрьмы и вступил в 1-ю Посавскую партизанскую роту, а в конце июля был назначен её политруком. 22 сентября 1941 был назначен политруком 1-го батальона Посавского партизанского отряда. В ходе Первого антипартизанского наступления со своим батальоном участвовал в боях в Западной Сербии и близ Кадинячи, где его батальон понёс огромные потери. После разгрома он спешно отступил с солдатами из Посавины в Санджак, но вернулся в Посавину 7 января 1942, продолжив партизанскую войну.
Из-за постоянных стычек с немцами Космайский партизанский отряд не мог вернуться в Космай даже при поддержке группы отрядов, которые контролирвали Валево. Влада остался там до середины февраля 1942 года, только после этого решившись добраться до Космая. В Грабовце он встретился со своим крёстным отцом, который его и выдал оккупационным властям вместе с Будимиром Давидовичем. Аксентиевич находился в Валевской тюрьме до суда и был приговорён к повешению. Приговор привели в исполнение 27 марта 1942 в Обреноваце.
Посмертно получил звание Народного героя Югославии 14 декабря 1949.
Напишите отзыв о статье "Аксентиевич, Влада"
Литература
- Народни хероји Југославије, „Младост“, Београд 1975. година
Отрывок, характеризующий Аксентиевич, Влада
– Все картечью! – кричал офицер.Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
