Владения Норвегии
Владения Норвегии — совокупность всех территорий мира, когда-либо находившихся во владении или вассальной зависимости от Норвегии.
Содержание
История
В период с IX по середину XV века норвежские викинги предпринимали успешные попытки экспансии и талассократической колонизации различных групп островов Северной Европы. Тогда Норвегия владела Гебридскими островами и островом Мэн (Королевство Островов), Оркнейскими, Шетландскими, Фарерскими островами, имела поселения в Шотландии, Ирландии, Исландии, на южном побережье Гренландии и даже на Лабрадоре и Ньюфаундленде (см. Американские походы викингов)[1].
Однако после 1319 года Норвежское королевство утратило свой суверенитет, последовательно становясь младшим партнёром в униях со Швецией и Данией — см. Кальмарская уния, Датско-норвежская уния, Шведско-норвежская уния. Как следствие, история норвежских владений оказалась связана с историей других скандинавских государств и потеряла самостоятельное значение.
Норвежские владения на Британских островах были утрачены к середине XV века в пользу Шотландии и Англии по экономическим причинам. В XVII веке Норвегия по результатам неудачливых датско-шведских войн уступила несколько своих континентальных пограничных провинций в пользу Швеции. В результате разгрома наполеоновской Франции, после очередной смены Норвегией партнёра по унии с Дании на Швецию остававшиеся норвежскими заморские земли — Исландия, Гренландия и Фарерские острова — по условиям Кильского мира (1814) оказались в собственности Дании[2].
Новый этап норвежской экспансии пришёлся лишь на начало XX века, который страна встретила бурным подъёмом национального самосознания. В 1905 году путём первого в своей истории референдума она расторгла неравноправную унию со Швецией и низложила шведского короля Оскара II, на норвежский престол вступил датский принц Карл, принявший имя Хокона VII. Молодая нация ощущала потребность в сугубо национальных атрибутах и политических шагах с целью утвердить полноценность своей государственности[3]. Одним из таких проявлений и стал норвежский экспансионизм, осложнённый тем, что ко времени обретения страной независимости практически весь мир был уже поделён[4]. В итоге стране удалось приобрести лишь несколько необитаемых заморских земель, а также Шпицберген — см. Заморские территории Норвегии.
Список утраченного
В пользу Шотландии и Англии
- Гебридские острова и остров Мэн (Королевство Островов) — 1098—1266
- Оркнейские острова — IX век — 1469
- Шетландские острова — IX век — 1472
- Дублин (королевство)
- Йорк (королевство)
В пользу Дании
- Фарерские острова — IX век — 1380
- Исландия — XI век — 1380
- Гренландия — 985—1380
В пользу Швеции
- Емтланд и Херьедален — по Брёмсебрускому миру (1645)
- Бохуслен и Трёнделаг — по Роскилльскому миру (1658)
Экспансия XX века
- остров Ян-Майен — с 1929
- архипелаг Шпицберген — с 1920 года (с ограничениями по Парижскому договору)
- остров Буве — с 1927
- на Антарктиде:
- остров Петра I — с 1929 (не признано международным сообществом)
- Земля королевы Мод — с 1939 (не признано международным сообществом)
Кроме того, Норвегия предприняла неудачные попытки закрепить за собой несколько арктических земель — острова Свердрупа в Канаде, восточную часть Гренландии, а также Землю Франца-Иосифа.
См. также
Напишите отзыв о статье "Владения Норвегии"
Примечания
- ↑ [www.mnh.si.edu/vikings/start.html Vikings: The North Atlantic Saga]. — National Museum of Natural History, Arctic Studies Center. (англ.)
- ↑ [web.archive.org/web/20100316144323/www.constitution.garant.ru/DOC_3864855.htm Конституция Королевства Норвегия от 17 мая 1814 года.] // Конституции государств Европы / под ред. Л. А. Окунькова. — М.: Норма, 2001. — Т. 1, 2.
- ↑ Ристе, У. История внешней политики Норвегии. — М.: Изд. «Весь мир», 2003. — ISBN 5-7777-0280-5.
- ↑ Саннес Т. Б. ««Фрам»: приключения полярных экспедиций / Пер. с нем. А. Л. Маковкина. — Л.: Судостроение, 1991. — ISBN 5-7355-0120-8.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Владения Норвегии
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
