Гардин, Владимир Ростиславович

Владимир Гардин
Владимир Гардин в роли князя Верейского в фильме «Дубровский»
Имя при рождении:	Влади́мир Ростисла́вович Благонра́вов
Дата рождения:	6 (18) января 1877(1877-01-18)
Место рождения:	Тверь, Российская империя
Дата смерти:	29 мая 1965(1965-05-29) (88 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр, театральный режиссёр, актёр, сценарист, педагог, чтец
Награды:

Влади́мир Ростисла́вович Га́рдин (настоящая фамилия — Благонра́вов; 6 (18) января 1877 — 29 мая 1965, Ленинград) — советский российский актёр, театральный режиссёр, кинорежиссёр, сценарист, педагог, мастер художественного слова (чтец). Народный артист СССР (1947).

Биография

Владимир Гардин родился в Твери или, по другим данным, в Москве в семье офицера. В 1894 году окончил Второй Московский кадетский корпус и Рижский политехникум (ныне Рижский технический университет), затем учился в Киевском военном училище. В 1896—1897 годах находился на военной службе. После увольнения в запас поступил на должность младшего контролёра в Акцизном ведомстве. Выступал на любительской сцене Пожарного общества в Рославле Смоленской губернии.

В 1898 году был принят в труппу антрепренёра Е. Славянского. Затем служил в театрах Риги, Екатеринбурга, Перми, Одессы, Бендер, Юзовки, Кишинёва, Екатеринослава, в антрепризе В. Никонова в Гродно, в антрепризе Ефимова в Царицыне, в антрепризе В. Форкатти в Таганроге. В 1902—1904 годах работал в Тифлисе. Во время гастролей Санкт-Петербургского драматического театра В. Ф. Комиссаржевской в Тифлисе подписал договор с театром, на сцене которого выступал с 1904 по 1906 год. В 1907 году ушёл в Ново-Василеостровский театр под руководством Н. А. Попова (Санкт-Петербург). В 1907 году организовал Свободный театр в Териоках (ныне Зеленогорск), где ставил пьесы, запрещённые царской цензурой. В 1908 году организовал русский театр в Париже. В 1909—1912 годах — актёр и режиссёр театров Воронежа, Царицына и Саратова. В 1912 году в Московском театре Корша выступил в роли Феди Протасова в пьесе «Живой труп» Л. Н. Толстого.

В 1913 году заключил контракт с торговым домом «Тиман и Рейнгардт» и начал работать в качестве кинорежиссёра и сценариста «Русской золотой серии», иногда снимаясь также как актёр. Дебютный фильм — «Ключи счастья», снятый в 1913 году совместно с Я. А. Протазановым, не сохранился. Я. А. Протазанов выполнял роль консультанта, подсказывая начинающему режиссёру, как лучше снять ту или иную сцену. Бюджет фильма и время съёмок во много раз превышало установленные стандарты, а его успех превзошёл все ожидания. «Ни один фильм, ни до, ни после «Ключей счастья» не имел такого коммерческого успеха».

В 1914 году вместе с Я. А. Протазановым стал ведущим режиссёром торгового дома «Тиман и Рейнгардт». На «Русской золотой серии» экранизирует классические ((«Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Дворянское гнездо») и современные («Вавочка», «Дни нашей жизни», «Привидения») произведения, а также фильмы по оригинальным сценариям («Маска смерти»). Драма о любви двух братьев к одной женщине «Жребий» была поставлена по сценарию известного писателя Ф. К. Сологуба. Особенным успехом пользовались фильмы «Анна Каренина» и «Дворянское гнездо». «Привидения» не пользовались никаким успехом.

В связи с начавшейся Первой мировой войной П. Тиман, будучи немецким подданным и опасаясь за свою судьбу, выпускает ряд патриотических фильмов, не обращая внимание на качество продукции. В. Гардин снял фильмы: «Под пулями немецких варваров», «Ужасы Калиша», «В огне славянской бури», «Подвиг казака Кузьмы Крючкова» (фильм был снят за один день и пользовался большой популярностью) и «Энвер-паша — предатель Турции» (один из самых слабых фильмов режиссёра).

В начале 1915 года П. Тиман, узнав о том, что А. А. Ханжонков снимает «Войну и мир», решает опередить его, чтобы сорвать выпуск картины, и начал производство экранизации того же романа. В. Гардин ставил этот фильм совместно с Я. Протазановым. Они успели снять фильм раньше А. Ханжонкова, картина принесла большие сборы, однако В. Гардин и Я. Протазанов покинули П. Тимана. По мнению В. Михайлова, «уход Гардина и Протазанова был протестом против коммерциализации „Русской золотой серии“», а В. Короткий предполагает, что «причиной могли быть опасения режиссёров быть обвинёнными в отсутствии патриотизма: в условиях войны с Германией они продолжали работать в немецкой фирме».

После ухода от П. Тимана В. Гардин и Я. Протазанов организовали собственное производство, которое вскоре распалось, и В. Гардин объединился с В. Венгеровым. Среди его фильмов, снятых в 1915-1917 годах, выделяются «Приваловские миллионы», «Мысль» и «Слава сильным… гибель слабым…».

До 1917 года им поставлено более 30 фильмов.

В 1917 году стал режиссёром фирмы «Нептун», где снимал салонные мелодрамы, зачастую с мистическим сюжетом. Во многих из этих фильмов главную роль сыграл Г. М. Хмара. Пресса эти фильмы не заметила, и в большинстве случаев о них почти ничего не известно.

В 1918 году — один из организаторов, преподаватель Государственной школы кинематографии (ныне Всероссийский государственный институт кинематографии имени С. А. Герасимова) в Москве. В 1918—1919 годах — заведующий кинопроизводством кинофотоотдела Госкиношколы. В 1920 году — заведующий Мастерскими кинорежиссуры Наркомпроса.

В 1922—1924 годах — один из организаторов и режиссёр киностудии Всеукраинского фотокиноуправления (ВУФКУ) в Одессе. С 1924 года в качестве режиссёра и актёра работал на киностудиях в Ленинграде: «Госкино» (позже «Ленфильм»), «Советская Белорусь» (ныне «Беларусьфильм»). Поставил в 1920-х годах более 50 фильмов.

После появления звукового кино выступал только как актёр, снялся более чем в 70 фильмах, в том числе таких, как «Встречный» (1932), «Иудушка Головлёв» (1933), «Дубровский» (1935), «Юность Поэта» (1937), «Пётр I» (1938), «Человек в футляре» (1939), «Антон Иванович сердится» (1941) и других.

Первым из киноартистов удостоен званий «Народный артист РСФСР» (1935) и «Народный артист СССР» (февраль 1947).

С 1940 года выступал также на эстраде.

Во время войны вместе с женой в составе шефской фронтовой бригады «Ленфильма» выезжал на фронт, выступал в Доме офицеров в Ленинграде, в госпиталях. В блокадном Ленинграде и в войсках они дали около 500 концертов. Один из них состоялся 31 мая 1942 года в Большом зале Ленинградской филармонии.

Автор воспоминаний.

Умер 29 мая 1965 года (по другим источникам — 28 мая) в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Похоронен на Богословском кладбище.

Семья

• Жена (с 1927) — Татьяна Дмитриевна Булах (1904—1973), актриса театра и кино, поэтесса, автор мемуаров (по другим источникам его женой была Ольга Ивановна Преображенская (1881—1971), актриса театра и кино, кинорежиссёр и педагог)).
• Прадед — Иван Иванович Лажечников (1792—1869), писатель, один из зачинателей русского исторического романа.

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1927 - 1928 --- Бородинская улица, 1;
• 1928 — 29.05.1965 года — особняк С. С. Боткина — Потёмкинская улица, 9.

Память

• На доме по адресу Потемкинская улица 9 в 1968 году была установлена мемориальная доска (архитектор В. С. Васильковский) с ошибочными датами в тексте: "В этом доме с 1927 по 1965 год жил народный артист СССР Владимир Ростиславович Гардин".

Награды и звания

• Народный артист РСФСР (1935)
• Народный артист СССР (1947)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (14.01.1947; 1950)
• Орден «Знак Почёта» (1939) — за исполнение главной роли в фильме «Иудушка Головлёв» (1933) и роли Печенегова в фильме «Враги» (1938)
• Медаль «За оборону Ленинграда»
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За оборону Ленинграда»
• Медаль «В память 250-летия Ленинграда»

Театральные работы

Актёр

(1898—1904)

• «Коварство и любовь» Ф. Шиллера — Президент
• «Братья Карамазовы» по Ф. М. Достоевскому — Фёдор Павлович Карамазов
• «Василиса Мелентьева» А. Н. Островского — Воротынский

Драматический театр В. Ф. Комиссаржевской (1904—1906)

• «Кукольный дом» Г. Ибсена — Крогстад
• «Дачники» М. Горького — Шалимов
• «Таланты и поклонники» А. Н. Островского — Дулебов

Ново-Василеостровский театр под руководством Н. А. Попова (Санкт-Петербург)

• 1907 — «Варвары» М. Горького — Цыганов

Театр Корша (Москва)

• 1912 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — Федя Протасов

Режиссёр

Свободный театр в Териоках

• 1907 — «Ткачи» Г. Гауптмана
• 1907 — «Савва» Л. Н. Андреева
• 1907 — «К звёздам» Л. Н. Андреева

Русский театр в Париже

• 1908 — «Жизнь человека» Л. Н. Андреева
• 1908 — «Привидения» Г. Ибсена

Фильмография

Актёр

1. 1912 — 1812 год
2. 1913 — Ключи счастья — дядюшка
3. 1914 — Энвер-паша — предатель Турции — кайзер Вильгельм II
4. 1914 — Дни нашей жизни — доктор
5. 1915 — Приваловские миллионы — Бахарев
6. 1915 — Война и мир — Наполеон I
7. 1915 — Крик жизни — эпизод
8. 1916 — Власть земли — Обёртышев
9. 1917 — К народной власти — фабрикант
10. 1919 — Смельчак
11. 1923 — Хозяин чёрных скал — эпизод
12. 1924 — Слесарь и Канцлер — Гаммер
13. 1930 — Наши девушки — Матвеев
14. 1930 — Мёртвая душа — Иванов
15. 1930 — Города и годы — фабрикант
16. 1930 — По ту сторону — доктор
17. 1930 — Счастливый Кент — заведующий конторой
18. 1931 — Их пути разошлись — Айвазян
19. 1931 — Кровь земли — начальник экспедиции
20. 1931 — Секрет (короткометражный) — Жуков
21. 1931 — Снайпер — генерал
22. 1932 — Встречный — мастер Бабченко
23. 1932 — Блестящая карьера — Капнист
24. 1932 — Двадцать шесть комиссаров — человек с хризантемой
25. 1932 — Сердце Соломона — председатель сельсовета
26. 1932 — Слава мира — Пауль Форст
27. 1932 — Тайна Кара-Тау — профессор Шахров
28. 1932 — Утирайте слезы — дедушка Шадэ
29. 1932 — Анненковщина — генерал Жадэ
30. 1933 — Иудушка Головлёв — Порфирий Головлёв
31. 1934 — Дом жадности
32. 1934 — Крестьяне — дед Анисим
33. 1934 — Мечтатели — профессор
34. 1934 — Песнь о счастьи — Карл Францевич Виатачек
35. 1934 — Чудо — Пущин
36. 1935 — Дубровский — князь Верейский
37. 1935 — Гибель сенсации — Джек Рипль
38. 1935 — Интриган — Сергей Николаевич, директор Лётной школы
39. 1935 — Кондуит — Никита Павлович Камышев
40. 1935 — Новая родина — Людвиг Вертхольд / рабочий Сушкевич
41. 1936 — Концерт Бетховена — профессор Маневич, отец Янки
42. 1936 — Я люблю — хозяин
43. 1937 — Соловей — пан Вашемирский
44. 1937 — Юность поэта — гувернер Мейер
45. 1937 — Пугачёв — секретарь сената
46. 1938 — Пётр Первый — Пётр Толстой
47. 1938 — Враги — Печенегов
48. 1938 — Год девятнадцатый — генерал
49. 1939 — Случай на полустанке — Бахманов
50. 1939 — Степан Разин — Киврин, боярин разбойного приказа
51. 1939 — Человек в футляре — Михаил Васильевич, директор гимназии
52. 1940 — Приятели — Фёдор Фомич
53. 1940 — Разгром Юденича — генерал Юденич
54. 1941 — Антон Иванович сердится — Иоганн Себастьян Бах
55. 1941 — Боевой киносборник № 2 (сюжет «Встреча») — расстреливаемый
56. 1941 — Парень из тайги — Фёдор Кузьмич Потанин, старатель, старый партизан
57. 1944 — Морской батальон — гражданин в кацавейке, сосед Маркиных
58. 1946 — Солистка балета — Любомирский
59. 1950 — Секретная миссия — Диллон
60. 1950 — Огни Баку — Верфильд, нефтепромышленник

Режиссёр

1. 1913 — Ключи счастья (совм. с Я. А. Протазановым)
2. 1914 — Анна Каренина (сохранился не полностью: фрагмент)
3. 1914 — В огне славянской бури (не сохранился)
4. 1914 — Вавочка (не сохранился)
5. 1914 — Дворянское гнездо (не сохранился)
6. 1914 — Дни нашей жизни (не сохранился)
7. 1914 — Крейцерова соната (сохранился не полностью: первые 3 части из 4-х)
8. 1914 — Маска смерти (не сохранился)
9. 1914 — Под пулями немецких варваров (не сохранился)
10. 1914 — Привидения (не сохранился)
11. 1914 — Энвер-паша — предатель Турции (не сохранился)
12. 1915 — Без пуговиц (не сохранился)
13. 1915 — Бранд (совм. с Гасеном, П. Н. Орленевым)
14. 1915 — Война и мир (совместно с Я. А. Протазановым) (не сохранился)
15. 1915 — Дикарка (не сохранился)
16. 1915 — Крик жизни (не сохранился)
17. 1915 — Маскарад чувств (не сохранился)
18. 1915 — Много ли человеку земли нужно (совместно с Н. П. Маликовым) (не сохранился)
19. 1915 — Гранатовый браслет (совместно с Н. П. Маликовым)
20. 1915 — Накануне (совместно с Н. П. Маликовым) (сохранился не полностью: фрагменты)
21. 1915 — Петербургские трущобы (совместно с Я. А. Протазановым) (не сохранился)
22. 1915 — Приваловские миллионы (не сохранился)
23. 1916 — Барышня-крестьянка (совм. с О. И. Преображенской) (не сохранился)
24. 1916 — Богема (не сохранился)
25. 1916 — В сетях сирен (не сохранился)
26. 1916 — Великая страсть (совм. с И. А. Сойфером
27. 1916 — Власть земли (не сохранился)
28. 1916 — Доктор-ловелас (не сохранился)
29. 1916 — Дочь улицы (не сохранился)
30. 1916 — Изобретательность любви (не сохранился)
31. 1916 — Лунный свет (не сохранился)
32. 1916 — Мысль (не сохранился)
33. 1916 — Пиковое положение (не сохранился)
34. 1916 — Слава сильным… гибель слабым… (сохранился не полностью: 2 части из 6)
35. 1916 — Торговый дом по эксплуатации апельсиновых корок (не сохранился)
36. 1916 — Белый негр (не сохранился)
37. 1916 — Двадцать два несчастья (не сохранился)
38. 1917 — Дети сатаны (совм. с А. М. Смирновым) (не сохранился)
39. 1917 — Любовь монаха (не сохранился)
40. 1917 — Милый друг (не сохранился)
41. 1917 — Наше сердце (не сохранился)
42. 1917 — Роковое (Граф Нирод) (не сохранился)
43. 1918 — Ток любви (не сохранился)
44. 1918 — День коммунистической молодёжи (документальный)
45. 1918 — Похороны Я. М. Свердлова (документальный)
46. 1919 — Девяносто шесть (не сохранился)
47. 1919 — Железная пята (совм. с другими]]) (не сохранился)
48. 1921 — Голод... голод... голод (короткометражный) (совм. с В. И. Пудовкиным)
49. 1921 — Серп и молот (совм. с В. И. Пудовкиным)
50. 1922 — Великий Октябрь
51. 1922 — Призрак бродит по Европе
52. 1923 — В дни Парижской коммуны
53. 1923 — Помещик (совм. с О. И. Преображенской) (не сохранился)
54. 1923 — Последняя ставка мистера Энниока (не сохранился)
55. 1923 — Хмель
56. 1924 — Слесарь и Канцлер (совм. с О. И. Преображенской)
57. 1924 — Остап Бандура (не сохранился)
58. 1924 — Особняк Голубиных
59. 1924 — Четыре и пять
60. 1925 — Медвежья свадьба (совм. с К. П. Эггертом)
61. 1925 — Золотой запас (не сохранился)
62. 1925 — Крест и маузер
63. 1926 — Карьера Спирьки Шпандыря (совм. с Б. Н. Светловым)
64. 1927 — Кастусь Калиновский
65. 1927 — Поэт и царь (совм. с А. И. Гинцбургом и Е. В. Червяковым)
66. 1928 — Четыреста миллионов (не сохранился)
67. 1929 — Песня весны (не сохранился)

Сценарист

1. 1914 — Анна Каренина
2. 1914 — В огне славянской бури
3. 1914 — Вавочка
4. 1914 — Маска смерти
5. 1914 — Под пулями немецких варваров
6. 1914 — Подвиг казака Кузьмы Крючкова
7. 1914 — Привидения (не сохранился)
8. 1914 — Ужасы Калиша
9. 1914 — Энвер-паша — предатель Турции
10. 1914 — Крейцерова соната
11. 1915 — Война и мир (совместно с Я. А. Протазановым)
12. 1915 — Дикарка
13. 1915 — Крик жизни
14. 1915 — Маскарад чувств
15. 1915 — Много ли человеку земли нужно
16. 1915 — Петербургские трущобы
17. 1915 — Приваловские миллионы
18. 1916 — Власть земли
19. 1916 — Барышня-крестьянка (совм. с О. И. Преображенской)
20. 1916 — Дочь улицы
21. 1916 — Мысль
22. 1917 — Любовь монаха
23. 1917 — Роковое
24. 1919 — Железная пята (совм. с А. в. Луначарским)
25. 1921 — Голод... голод... голод (короткометражный) (совм. с В. И. Пудовкиным)
26. 1923 — Помещик
27. 1924 — Слесарь и Канцлер (совм. с В. И. Пудовкиным)
28. 1926 — Карьера Спирьки Шпандыря
29. 1927 — Кастусь Калиновский
30. 1927 — Поэт и царь (совм. с Е. В. Червяковым)
31. 1928 — Четыреста миллионов (совм. с Я. Бабушкиным)
32. 1929 — Песня весны (совм. с А. Ф. Лежневичем)

Монтажёр

1. 1915 — Брандт
2. 1919 — За красное знамя
3. 1919 — Последний патрон
4. 1922 — Великий Октябрь

Архивные кадры

• «Легенды Мирового Кино», еженедельный цикл телевизионных художественно-постановочных программ телеканала «Культура».

Литературные труды

• Воспоминания. Т. 1-2. М., 1949-1952
• Жизнь и труд артиста. М., 1960.

Литература

• Иезуитов Н., Гардин, XL лет, [М.], 1940

Ссылки

• Владимир Гардин (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Гардин, Владимир Ростиславович

– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.