Владивостокская пехотная школа

Владивостокская пехотная школа (ВПШ)
Награды:	имени III Коминтерна
Войска:	сухопутные
Род войск:	пехота
Формирование:	передислоцирована из Омска 4 марта 1923 года.
Расформирование (преобразование):	в 1933 году передислоцированна в г. Омск и влилась в Омскую пехотную школу.
Предшественник:	24-я пехотная Омская школа комсостава
Преемник:	Омская пехотная школа им. М.В.Фрунзе.

История

24-е пехотные Владивостокские командные курсы им. III Коминтерна

Приказом РВСР от 4 марта 1923 г. № 465 24-я пехотная Омская школа комсостава передислоцирована во Владивосток и преобразована в 24-е пехотные Владивостокские командные курсы.

"24 пехотную Омскую школу командного состава (пр. РВСР — 20 г. № 2900 и РВСР 21 г. № 667/124 и 1226),

— реорганизовать в командные курсы и содержать по штату № пехотных курсов, объявленному в приказе РВСР — 22 г. № 2596, с переводом 24 Омской школы командного состава на постоянное расквартирование в г. Владивосток и с присвоением ей наименования «24 пехотные Владивостокские командные курсы».

Означенную реорганизацию школ в командные курсы закончить к 1-му августа 1923 года."

Позже 24-е пехотные Владивостокские командные курсы им. III Коминтерна переименованы в 24 пехотную Владивостокскую имени III Коминтерна школу командного состава.

Владивостокская пехотная школа им. Коминтерна

В 1924 году 24-ю пехотную Владивостокскую имени III Коминтерна школу командного состава переименовали в Владивостокскую пехотную школу им. Коминтерна

Срок обучения курсантов составлял 3—4 года.
При Омских пехотных командных курсах уже 15 января 1920 г. было создано, а 5 февраля того же года еще более расширено – корейское отделение.
Во Владивостокской школе продолжил работу уже военный факультет, готовящий военных разведчиков, с секретным отделением для иностранных курсантов — корейцев, китайцев, японцев.

Помимо военных наук, в программу включалось изучение и общеобразовательных предметов, с тем, чтобы не превращать командиров в узких специалистов военного дела. Командный состав и преподаватели школы прилагали много усилий для подготовки квалифицированного комсостава.

В 1924 году Владивостокская пехотная школа выпустила для войск Сибири и Дальнего Востока 139 молодых командиров. Вскоре были созданы курсы по подготовке к поступлению в военно-учебное заведение, на которых работал командно-преподавательский состав школы. Для набора абитуриентов по отдаленным населенным пунктам отправлялись вербовочные группы, в результате чего количество желающих поступить в учебное заведение увеличилось, что давало возможность для подбора лучшего состава учащихся. На общем развитии военно-образовательной системы негативно сказался принудительный принцип, который практиковался при комплектовании школы учащимися. Это привело к тому, что лишь треть абитуриентов поступала добровольно, остальные, по сути дела, были мобилизованы. Это было особенно неприемлемо в условиях, когда массовая демобилизация армии вызвала соответствующий настрой и среди курсантов, который усугублялся тяжелым положением их семей и невниманием к этому местных властей. Желающих уволиться принуждали оставаться, а некоторых доводили до судебной скамьи. Параллельно велась чистка «классово чуждых элементов».

Владивостокская пехотная школа в 1926 году выпустила 121 человека, в 1927 году — 88, в 1928 году — 72.

Владивостокская пехотная школа им. Калинина

В августе 1923 года школу посетил Михаил Иванович Калинин.
М. И. Калинин был зачислен почётным курсантом школы, а школа позже получила наименование Владивостокская пехотная школа им. Калинина

Из стен Владивостокской пехотной школы вышли тысячи молодых командиров, немало выдающихся военных деятелей, герои Советского Союза. К примеру, генерал Иван Федюнинский в годы войны командовал войсками на Западном, Ленинградском, Волховском, Брянском и 2-м Белорусском фронтах, в его подчинении находились легендарные Михаил Егоров и Мелитон Кантария, водрузившие знамя над Рейхстагом.

Курсанты активно участвовали в жизни города: внесли свой вклад в борьбу с безграмотностью, помогли открыть первую радиостанцию в Приморье в 1926 году.

На основании приказа РВС № 0139-1933 г. ВПШ им. Калинина передислоцированна в г. Омск и влилась в Омскую пехотную школу.

Годовой праздник

22 марта — день сформирования.

Начальники школы

• 08.1923 — 01.1924 г.г. - Вр.ид Морозов, Степан Ильич
• 30.09.1924 — 01.02.1927 г.г. — Пашковский, Константин Казимирович^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
• 15.02.1927 — 28.02.1934 г.г. — Филатов, Пётр Михайлович

Заместители начальника, преподаватели, командиры подразделений

• Вольхин, Александр Алексеевич, командовал взводом, с сентября 1924 г. по март 1925 г.,
• Грибов, Иван Владимирович, преподаватель тактики — с мая 1931 г.,

Герои — выпускники школы

Герои Советского Союза

1. Федюнинский, Иван Иванович, выпускник 1924 года
2. Левин, Григорий Михайлович, выпускник 1926 года
3. Борисенко, Григорий Яковлевич, выпускник 1927 года
4. Плешков, Пётр Антонович, выпускник 1927 года
5. Зинченко, Фёдор Матвеевич, выпускник 1930 года
6. Буштрук, Даниил Иванович, выпускник 1933 года
7. Лащенко, Пётр Николаевич, выпускник 1933 года

Звание было героя Советского Союза присвоено 40 выпускникам школы, но 33 — разведчики. Им награды были присвоены секретными указами Президиума Верховного Совета СССР.

Почётное революционное Красное Знамя

Владивостокской пехотной школе было вручено Почётное революционное Красное Знамя с вручением особой грамоты. — Это была правительственная награда для вручения частям, особо отличившимся в боях с врагами социалистического Отечества или показавшим высокие успехи в боевой и политической подготовке в мирное время.

С 1933 по 1999 год Почётное революционное Красное Знамя Владивостокской пехотной школы хранилось в музее Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе.

С 1999 года по настоящее время Почётное революционное Красное Знамя Владивостокской пехотной школы хранится в музее Омского кадетского корпуса.

Адрес

Первоначальное расположение школы: в зиму 1922—23 гг., когда во Владивостоке только начинала действовать советская власть, доставшийся в наследство от прежнего режима военно-морской госпиталь, нечем было отапливать, и его закрыли. Весной 1923 года в комплексе зданий госпиталя разместилась пехотная школа, где и просуществовала до 1926 года. (Источник: телефонные справочники с адресами Владивостока 1920-х годов).

Ранее здание пехотной школы находилось в центре своеобразного военного городка на северном склоне сопки Орлиное гнездо.

Современный адрес дома, где располагалась школа: Владивосток, Партизанский проспект, дом 37.

Мемориальная доска

22 июня 2010 года прошла торжественная церемония открытия мемориальной доски выпускникам пехотной школы — участникам Великой Отечественной войны и Героям Советского Союза. Памятный знак с именами Героев Советского Союза Григория Борисенко, Даниила Буштрука, Федора Зинченко, Петра Лащенко, Григория Левина, Петра Плешкова и Ивана Федюнинского был установлен на фасаде отремонтированного здания, где ранее располагалось специализированное учебное заведение.

Поводом для установки мемориальной доски стало обращение Совета ветеранов Владивостока в приемную партии «Единая Россия». Члены партии, депутаты местного и регионального уровня совместно с администрацией Владивостока поддержали инициативу.

Источники

1. Омское Краснознамённое. Омск. 1965 год.
2. Омское Дважды Краснознамённое. Омск. 1969 год.
3. В Сибири Рожденное. Страницы истории Омского высшего общевойскового командного училища им. Фрунзе — Омск, 1987
4. Омский кадетский корпус: история и современность / Басаев Виктор Романович. — Омск: Омский дом печати, 2003. — ISBN 5-86849-251-X
5. Система военного профессионального образования на Дальнем Востоке: этапы становления и развития (1922—1941 гг.)/Н. В. Фомина
6. [primamedia.ru/news/22.06.2010/127188/memorialnaya-doska-vipusknikam-pehotnoy-shkoli-ustanovlena-vo-vladivostoke.html Мемориальная доска выпускникам пехотной школы установлена во Владивостоке]
7. [www.omvoku.narod.ru/ Сайт Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе]

Отрывок, характеризующий Владивостокская пехотная школа

– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.