Соломин, Владилен Харитонович

Владилен Харитонович Соломин
архитектор, строитель, краевед
Дата рождения:	3 июля 1933(1933-07-03) (90 лет)
Место рождения:	Борисовка, Белгородский округ, Центрально-Чернозёмная область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Награды и премии:

Владиле́н Харито́нович Соло́мин (род. 3 июля 1933, с. Борисовка, Центрально-Чернозёмная область) — советский и российский архитектор, строитель. Почётный гражданин города Липецка.

Инженер производственного отдела треста «Липецкстрой». С 1969 года — заведующий отделом строительства горкома КПСС Липецка. Заместитель председателя липецкого горисполкома (1973—1980). Депутат районного и городского Советов народных депутатов. Главный архитектор Липецкой области (1982—1995). Член Союза архитекторов России.

В последнее время занимается краеведческой работой. Совместными усилиями создал два тома книги «Созидатели», в которой рассказывается о становлении архитектуры в Липецке.

Звания и награды

• Почётный гражданин Липецка (2003)
• Заслуженный строитель РСФСР
• Орден «Знак Почёта»
• 5 медалей
• Серебряная медаль ВДНХ
• Член Союза журналистов России
• Премия Союза журналистов России

Книги

• Созидатели / гл. ред. В. Х. Соломин. — Липецк: без изд-ва, 2001. — Т. 1.
• Созидатели / гл. ред. В. Х. Соломин. — Липецк: без изд-ва, 2004. — Т. 2.
• Созидатели / гл. ред. В. Х. Соломин. — Липецк: без изд-ва. — Т. 3.

Отрывок, характеризующий Соломин, Владилен Харитонович

– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.