Владимиров, Василий Сергеевич

Василий Сергеевич Владимиров
Дата рождения:	9 января 1923(1923-01-09)
Место рождения:	деревня Дяглево, Новоладожский уезд, Петроградская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти:	3 ноября 2012(2012-11-03) (89 лет)
Место смерти:	Одинцовский район, Московская область, Россия
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Научная сфера:	математика
Место работы:	МИАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1960)
Учёное звание:	профессор (1965) академик АН СССР (1970) академик РАН (1991)
Альма-матер:	ЛГУ
Научный руководитель:	Н. Н. Боголюбов
Известные ученики:	И.В. Волович
Награды и премии:

Васи́лий Серге́евич Влади́миров (9 января 1923 — 3 ноября 2012) — советский и российский математик, действительный член АН СССР (1970, с 1991 — РАН), Герой Социалистического Труда (1983), лауреат Сталинской премии (1953) и Государственной премии СССР (1987), доктор физико-математических наук (1959).

Основные труды по вычислительной математике, квантовой теории поля, теории аналитических функций многих комплексных переменных, уравнениям математической физики.

Биография

Родился в крестьянской семье Сергея Ивановича и Марии Семёновны Владимировых.. Прадед по отцовской линии был крепостным. У отца было два брата и три сестры. Двоюродный брат В. С. Владимирова — Герой Советского Союза Пётр Евстафьевич Лавров. Отец закончил два класса церковно-приходской школы. В его семье было пять детей. До организации колхозов он вёл крестьянское хозяйство, непродолжительное время состоял в колхозе, осенью 1934 года стал работать в местном леспромхозе рабочим. В первые дни Великой Отечественной войны был призван на фронт, в 1944 году пришло извещение о том, что С. И. Владимиров пропал без вести (в 1991 году стало известно о его смерти в немецком плену в 1944 году). По материнской линии предки также были крестьянами.

В 1937 Василий закончил семилетнюю школу (крестьянской) колхозной молодёжи. В том же году, получив на вступительных экзаменах в Ленинградский Гидролого-метеорологический техникум пять отличных оценок и одну оценку хорошо, был принят в техникум несмотря на слишком юный возраст. На втором году обучения в техникуме случайно оказался в ЛГУ, произведшем сильнейшее впечатление, зародившее желание поступить туда на учёбу. Через преподавателей техникума ему удалось договориться о зачислении на четвёртый (выпускной) курс вечернего рабфака Наркомчерпрома СССР при условии сдачи вступительных экзаменов и досдаче курсов средней школы. В 1939 году получил аттестат о среднем образовании, дававшем право поступать в любой ВУЗ страны без экзаменов. Но в приёмной комиссии ЛГУ получил отказ в зачислении в студенты из-за того, что на 1 сентября ему не исполнилось 17 лет. Настойчивые хлопоты и обращение с письмом к Председателю Комитета по делам высшей школы С. В. Кафтанову позволили получить ответ, в котором ректору ЛГУ разрешалось допустить его к приёму в порядке исключения. Поступил на физический факультет ЛГУ. Летом 1941 года закончил два курса.

Участник Великой Отечественной войны. Участвовал в строительстве оборонительных сооружений под Ленинградом. В конце августа 1941 года был призван в Красную Армию, стал курсантом Военно-автомобильного училища ВВС ЛФ, где приобрёл специальность водителя гусеничных машин. С ноября 1941 года служил на различных военных авиабазах под Ленинградом рядовым, трактористом, метеорологом. Демобилизован 25 октября 1945 года. Награждён медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

При возобновлении учёбы в ЛГУ перевёлся на третий курс математико-механического факультета.

В 1948 году окончил с отличием математико-механический факультет Ленинградского университета по кафедре теории чисел.

Кандидат физико-математических наук (1953). Тема диссертации: «Численное решение кинетического уравнения для сферы» (научный руководитель Н. Н. Боголюбов).

Доктор физико-математических наук (1960). Тема диссертации: «Об интегро-дифференциальном уравнении переноса частиц».

В 1965 году присвоено звание профессора.

В 1968 году избран членом-корреспондентом АН СССР.

В 1970 году избран академиком АН СССР.

В 1991 году перерегистрирован академиком РАН.

Научная деятельность

В дипломной работе, выполненной под руководством Б. А. Венкова, построил первый пример совершенной, но не предельной квадратичной формы с 6 переменными (подтверждение гипотезы Вороного). Кроме того, нашёл необходимые условия на решётку для плотнейшего расположения трёхмерных выпуклых тел (не опубликовано). Получил диплом с отличием (1948).

По рекомендации Л. В. Канторовича был приглашён на работу в ЛОМИ. С 1948 года в группе Канторовича — младший научный сотрудник, занимался расчётами по атомному проекту. В мае 1950 года за успешное выполнение специального задания получил премию 5000 рублей

В ноябре 1950 года был освобождён от работы в ЛОМИ и переведён в Арзамас-16 (опять же по рекомендации Л. В. Канторовича), где разворачивались работы по созданию водородных зарядов. Заведующий группой в отделе Н. Н. Боголюбова. Занимался численными методами расчёта критических параметров многослойных ядерных систем (РДС — Ракетный двигатель Сталина). Предложил (1951) метод характеристик (часто называемый в литературе методом Владимирова). В 1950—1953 годах вручную были рассчитаны десятки вариантов многослойных зарядов для водородной бомбы. За выполненную работу вместе с Н. Н. Боголюбовым был удостоен Сталинской премии (1953).

29 июня 1953 года защитил кандидатскую диссертацию «Численное решение кинетического уравнения для сферы», научный руководитель Н. Н. Боголюбов

В январе 1955 года был переведён в ЦНИИ-58.

С июня 1956 года работает в МИАНе. В июне 1959 года защитил диссертацию «Об интегро-дифференциальном уравнении переноса частиц» на соискание учёной степени доктора физико-математических наук.

С 2008 года работает в Московском университете в должности профессора на кафедре общей математики ВМК МГУ (по совместительству).

Исследована краевая задача для уравнение переноса: корректность, новый вариационный принцип, граничные условия в методе сферических гармоник, особенности решений.

Создан метод численного решения кинетического уравнения для многослойного шара и доказана его сходимость и устойчивость. Предложен метод факторизации для численного решения уравнения диффузии для многослойного шара и доказана его сходимость и устойчивость. Разработано применение метода Монте-Карло для решения задач переноса нейтронов и излучения. Предложена квадратурная формула типа Симпсона для приближённого вычисления винеровских интегралов и доказана её сходимость. Доказана теорема о «С-выпуклой оболочке» и даны её применения в аксиоматичекой квантовой теории поля: доказательство дисперсионных соотношений, теорема о «конечной ковариантности» (с Н. Н. Боголюбовым).

Дано теоретическое объяснение автомодельного поведения форм-факторов глубоконеупругих процессов лептон-адронного рассеяния при высоких энергиях и больших переданных импульсах на основе аксиоматики Боголюбова (с Н. Н. Боголюбовым, А. Н. Тавхелидзе и Б. И. Завьяловым). Исследована алгебра голоморфных функций медленного роста в трубчатых областях над конусом (граничное поведение, интегральные представления, преобразование Фурье) и указаны применения к многомерной задаче линейного сопряжения голоморфных функций, к индикатрисе роста плюрисубгармонических функций, к голоморфным функциям с положительной вещественной частью. Подробнее рассмотрен специальный случай трубы будущего. Изучены многомерные линейные пассивные системы относительно причинного конуса. Построена многомерная тауберова теория для обобщённых функций (с Ю. Н. Дрожжиновым и Б. И. Завьяловым). А также решены многие другие задачи в области математики, теоретической физики и механики.

Изучен оператор дробного дифференцирования обобщённых функций р-адических аргументов. Исследованы уравнения движения тахионов р-адических открытых, замкнутых и открыто-замкнутых струн.

Являлся членом редколлегии журналов «Доклады РАН» и «Теоретическая и математическая физика».

Читал курс «Уравнения математической физики» (в студенческом слэнге — урматы) в МФТИ и стал автором одноимённого учебника для ВУЗов.

Премии и награды

• Герой Социалистического Труда (1983, «за большие заслуги в развитии и подготовке научных кадров»)
• 2 ордена Ленина (1975, 1983)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (1967, 1973)
• Орден Отечественной войны II степени (1985)
• 18 медалей
• Сталинская премия (1953)
• Государственная премия СССР (1987)
• Премия Правительства Российской Федерации в области образования (2002)
• Премия Фонда содействия отечественной науке в номинации «Выдающиеся учёные» (2004)
• Золотая медаль имени Ляпунова Президиума АН СССР (1971)
• Золотая медаль имени Н. Н. Боголюбова Президиума РАН (1999)
• Премия Боголюбова Президиума НАН Украины (1997)
• Золотая медаль Бернарда Больцано Академии наук Чехословакии
• Иностранный член Саксонской Академии наук (Лейпциг)
• Иностранный член Сербской Академии наук и искусств (Белград)
• Иностранный член Воеводинской Академии наук и искусств (Нови Сад)
• Член Московского математического общества
• Почётный член Чехословацкого общества математиков и физиков (Прага)
• Член Международной ассоциации по математической физике (IAMP)
• Член Американского математического общества (AMS)
• Член редколлегий ряда иностранных математических журналов
• В честь В.С. Владимирова назван астероид (10324) Vladimirov, открытый астрономом Людмилой Карачкиной в Крымской Астрофизической Обсерватории 14 ноября 1990 г.

Публикации

• Владимиров В. С. Методы теории функций многих комплексных переменных 1964
• Владимиров В. С. Преобразование Лапласа обобщённых функций медленного роста // ВИНИТИ АН СССР — Современные проблемы математики — Новейшие достижения — 1973 — том 01 (гл.3)
• Владимиров В. С. Обобщённые функции в математической физике 1979
• Владимиров В. С. Уравнения математической физики 1981
• Владимиров В. С. Обобщённые функции и их применение // «Новое в жизни, науке и технике» — серия 19 — Математика и кибернетика — 1990 — том 1
• Владимиров В. С., Волович И.В., Зелёнов Е. И. P-адический анализ и математическая физика 1994
• Владимиров В. С. Н. Н. Боголюбов и математика // Физика элементарных частиц и атомного ядра, 2000, том 31, вып. 7А
• Владимиров В. С. Сборник задач по уравнениям математической физики. М., 2001
• Владимиров В. С., Вашарин А. А. и др. Сборник задач по уравнениям математической физики 2003
• Владимиров В. С. Таблицы интегралов комплекснозначных функций p-адических аргументов // МИАН — Современные проблемы математики — 2003 — том 02
• Владимиров В. С., Жаринов В. В. Уравнения математической физики. М., 2004
• Владимиров В. С. Что такое математическая физика. М., 2006

Литература

• Богуненко Н. Н., Пелипенко А. Д., Соснин Г. А. Владимиров Василий Сергеевич // Герои атомного проекта. — Саров: Росатом, 2005. — С. 91 — 93. — ISBN 5-9515-0005-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13831 Владимиров, Василий Сергеевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.mi.ras.ru/~vladim/vladim2.htm Биография академика В. С. Владимирова] на сайте Математического института им. В. А. Стеклова Российской академии наук
• [www.math.ru/history/people/Vladimirov_VS Владимиров Василий Сергеевич] — статья в Математическом энциклопедическом словаре, М.: Сов. энциклопедия, 1988 (на сайте math.ru)
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-189.ln-ru Профиль Василия Сергеевича Владимирова] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Владимиров, Василий Сергеевич

Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.