Владимиров, Владимир Григорьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Владимир Григорьевич Владимиров — русский военачальник. Генерал-майор. Участник Гражданской войны. Участник Белого движения в Сибири.

Выпускник Академии Генерального штаба 1898 года.



Участие в Гражданской войне

7 ноября 1918 года был назначен генералом для поручений при военном и морском министре адмирале А. В. Колчаке в правительстве Директории.

4 февраля 1919 года назначен главным начальником военных сообщений в Ставке Верховного главнокомандующего.

14 июня 1919 года назначен членом Военного совещания в Российской армии адмирала Колчака.

В 1920 году в в вооруженных силах Российской Восточной окраины служил в должности начальника военных сообщений.

Напишите отзыв о статье "Владимиров, Владимир Григорьевич"

Литература

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1097 Владимиров Владимир Георгиевич (Григорьевич)] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • Волков Е. В., Егоров Н. Д., Купцов И. В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биографический справочник. — М.: Русский путь, 2003. — 240 с. — ISBN 5-85887-169-0

Отрывок, характеризующий Владимиров, Владимир Григорьевич

Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.