Владимирское военное училище

Владимирское военное училище (1910−6 (19) ноября 1917) — военно-учебное заведение Российской императорской армии, готовившее офицеров пехоты; до 1910 года:

• 1.12.1869−1.09.1908 — Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище;
• 1.09.1908−1910 — Санкт-Петербургское военное училище.

Училищный праздник: 9 мая, в день перенесения мощей Николая Чудотворца.

Расположение: Санкт-Петербург, М. Гребецкая ул., 5, 9; Б.Гребецкая (ныне Пионерская) ул., 18.

История

Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище открыто 1 декабря 1869 года. Имело одну роту в составе 200 юнкеров и подразделялось на младший и старший классы.

В 1880 году распоряжением Главного управления военно-учебных заведений добавлен приготовительный класс, который в 1881 г. был снова закрыт.

С 1881 года юнкера оканчивали училище со званием подпрапорщика, взамен прежнего портупей-юнкера.

С 1 сентября 1901 года училище реорганизовано — состав увеличился до 400 юнкеров (4 роты).

27 января 1903 года училищу пожаловано Знамя — древко белое, изображен Спас Нерукотворный. Освящение Знамени состоялось в присутствии Государя Императора 2 августа 1907 года в Красном Селе.

1 сентября 1908 — переименовано в Санкт-Петербургское военное училище.

В 1910 году присвоено название Владимирское военное училище в честь великого князя Владимира Александровича.

6 августа 1910 года в Красном Селе Император Николай II в сопровождении свиты обошел строй выпускников — юнкеров Владимирского училища. В этом же году почетный караул юнкеров Владимирского училища прошел торжественным маршем в присутствии великой княгини Марии Павловны в день открытия памятника великому князю Владимиру Александровичу в Красном Селе.

2 (20) августа 1912 года в лагере Владимирского военного училища под Красным Селом освящен памятник великому князю Владимиру Александровичу.

Осенью 1914 года с началом Первой мировой войны училище перешло на четырёхмесячные ускоренные выпуски. Выпускники получали чин прапорщика. Штат училища увеличен с 400 до 885 юнкеров.

События 1917 года

Восстание юнкеров в Петрограде
Здание Владимирского военного училища после подавления восстания юнкеров
Дата	29 октября (11 ноября) 1917 года
Причина	Октябрьская революция
Итог	восстание подавлено
Противники
Большевики Военно-революционный комитет Комитет спасения Родины и революции Военно-монархическая организация Пуришкевича
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
Общие потери
не менее 200 убитых и раненых с обеих сторон

После Октябрьского переворота, 29 октября (11 ноября) 1917 года, юнкера приняли участие в общегородском антибольшевистском восстании, организованном Комитетом спасения Родины и революции, который возглавляли сторонники эсеров.

Около 4 часов утра они разоружили караул, охранявший училище, арестовали комиссаров Военно-революционного комитета.

После 9 часов утра контролируемые большевиками воинские части пошли в атаку на училище.

Юнкера отбивались около шести часов, несмотря на артиллерийский обстрел здания и подавляющий численный перевес нападавших.

Метким огнём они уничтожили орудийный расчёт, ведший огонь со стороны Малой Разночинной улицы. Тогда орудие было передислоцировано на угол Большой Порховской и Большой Гребецкой улиц (ныне угол Чкаловского проспекта и Пионерской улицы) и стало обстреливать боковую часть здания.

Юнкера продолжали сопротивляться даже тогда, когда восстание в других частях города, включая штаб восстания — Николаевское инженерное училище (Михайловский замок), было подавлено.

Здание Владимирского училища было захвачено и разграблено красногвардейцами после 3 часов дня 29 октября. По данным меньшевистской газеты «Новая жизнь», при осаде было ранено и погибло около 200 юнкеров, а 71 человек стал жертвой самосудов. 20 владимирцев были расстреляны у стен Петропавловской крепости.

6 (19) ноября 1917 года училище было расформировано. На базе училища в помещении Военно-топографического училища были открыты 1-е Советские пехотные Петроградские курсы РККА.

Памятники

• В советское время на месте, с которого красногвардейцы прямой наводкой вели артиллерийский обстрел Владимирского училища, был установлен памятник из металлических балок (швеллеров) со стилизованным изображением трёхдюймового орудия. Надпись на памятной доске на стене дома рядом с памятником гласила: «С этого места 29 октября 1917 года рабочие из орудия вели огонь по юнкерскому училищу, поднявшему мятеж. Пять питерских ребят подносили снаряды. Честь и слава юным борцам революции». Этот памятник сохранился, но надпись утрачена в 1990-х гг. (остатки креплений букв ещё были видны до 2016 года, когда ограда была снесена с началом нового строительства на этом месте).

• 11 ноября 1989 г. на этом же месте организация «Русское знамя» (без санкции властей) установило мемориальную доску, посвящённую юнкерам и офицерам училища, павшим в первом бою с большевиками 11 ноября 1917 г. Наряд милиции, вызванный для «пресечения антисоветских действий», был поставлен перед свершившимся фактом. Эта мемориальная доска, исполненная членом организации художником П. А. Цукановым, стала первой в СССР мемориальной доской, установленной в память борцов с коммунистическим режимом (уничтожена через три дня после установки)..

• В сквере на углу Пионерской улицы и Эскадронного переулка в советское время был установлен памятный знак с пятью металлическими скульптурами мальчишеских голов и надписью «Честь и слава детям питерских рабочих, принимавшим участие в разгроме контреволюционного мятежа юнкеров в октябре 1917 года». В начале 1990-х этот памятник пострадал от вандализма, головы исчезли. Впоследствии памятник был отреставрирован, причём вместо металлических мальчишеских голов появились гипсовые горельефы трёх мальчиков и двух девочек, а надпись была изменена на такую: «Честь и слава детям питерских рабочих, погибшим в октябре 1917 года».

Судьба исторического здания училища

В начале XXI в. в здании, принадлежавшем Владимирскому военному училищу, размещалось одно из подразделений Военно-космической академии им. Можайского. Часть здания сдавалась в аренду.

В октябре 2007 года, несмотря на протесты петербургской общественности, требующей бережно сохранять военно-исторические памятники города, здание Владимирского училища было варварски снесено (за исключением одного небольшого флигеля). Место, на котором располагалось училище, расчищено и отдано под новостройку.

Известные выпускники

См. Категория:Выпускники Владимирского военного училища

Ссылки

• [www.regiment.ru/reg/VI/C/6/1.htm Владимирское военное училище // Сайт «Русскаіа императорскаіа армиіа» (www.regiment.ru) (Проверено 22 февраля 2013)]
• [asirotkin.ru/vlad_uch.html Сироткин А. Б. Владимирское военное училище // Сайт «Русская императорская армия в Санкт-Петербурге» (asirotkin.ru) Последнее обновление 07.06.2011.]
• [socialist.memo.ru/places/unkera.html «Юнкерский мятеж» Всероссийского комитета спасения родины и революции 28−29 октября (10−11 ноября) 1917 г., Петроград // Сайт «Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года» (socialist.memo.ru) (Проверено 22 февраля 2013)]

Отрывок, характеризующий Владимирское военное училище

– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.