Алейник, Владимир Петрович

Владимир Алейник
Личная информация
Полное имя	Владимир Петрович Алейник
Гражданство	СССР
Клуб	Спартак (Минск)
Дата рождения	12 сентября 1959(1959-09-12) (64 года)
Место рождения	Минск, СССР
Спортивная карьера	1976—1986
Рост	184 см
Вес	74 кг
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Монреаль 1976 вышка 10 м Серебро Москва 1980 вышка 10 м Чемпионаты мира Бронза Западный Берлин 1978 вышка 10 м Серебро Гуаякиль 1982 вышка 10 м Чемпионаты Европы Золото Йёнчёпинг 1977 вышка 10 м Серебро Сплит 1981 вышка 10 м Универсиады Золото Мехико 1979 вышка 10 м Бронза Мехико 1981 вышка 10 м

Влади́мир Петро́вич Але́йник (12 сентября 1959, Минск) — советский прыгун в воду, серебряный и бронзовый призёр Олимпийских игр. Заслуженный мастер спорта СССР (1978).

Карьера

В старших классах около года занимался футболом в школе минского «Динамо» у Эдуарда Малофеева. Затем перешёл на прыжки в воду, его первым тренером стала Раиса Александровна Баранова.

На Олимпийских играх 1976 года 16-летний Владимир выиграл бронзовую медаль на 10-метровой вышке, уступив итальянцу Клаусу Дибиаси и американцу Грегу Луганису. Через год Алейник занял первое место на чемпионате Европы. В 1978 он стал бронзовым призёром чемпионата мира, а ещё через год выиграл Универсиаду.

На Олимпиаде в Москве Владимир стал серебряным призёром также на 10-метровой вышке, уступив восточногерманцу Фальку Хоффману. Незадолго до начала Игр, Алейник, прыгая на батуте, вылетел за его пределы и порвал связки. По правилам замену спортсменов проводить запрещалось, и Владимиру пришлось выступать с травмой.

После ухода из прыжков в 1986 году Алейник занялся фристайлом. В 1987 он выиграл первый чемпионат и Кубок СССР по лыжной акробатике и участвовал в этапах Кубка мира.

В 1989 возглавил сборную Австрии по фристайлу и работал с ней до 2002 года.

Личная жизнь

Окончил Белорусский институт физической культуры.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/al/vladimir-aleynik-1.html Алейник, Владимир Петрович] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Алейник, Владимир Петрович

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.