Владимир Андреевич Храбрый

Владимир Андреевич Храбрый (Донской)<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Современная роспись церкви иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» серпуховского Высоцкого монастыря</td></tr>
Удельный князь Серпуховской
1358 — 12 августа 1410
Предшественник:	Иван Андреевич Серпуховской
Преемник:	Иван Владимирович Серпуховской
Удельный князь Серпуховской
1358 — 12 августа 1410
Предшественник:	Иван Андреевич Серпуховской
Преемник:	Иван Владимирович Серпуховской
Удельный князь Дмитровский
1371 — 1389
Предшественник:	Борис Давыдович
Преемник:	Пётр Дмитриевич
Удельный князь Галичский
1371 — 1389
Предшественник:	Дмитрий Иванович Галицкий
Преемник:	Юрий Дмитриевич
Удельный князь Боровской
1378 — 1388
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Ярослав-Афанасий Владимирович
Удельный князь Углицкий
1405 — 12 августа 1410
Предшественник:	Пётр Дмитриевич
Преемник:	Василий Владимирович
Рождение:	15 июля 1353(1353-07-15)
Смерть:	12 августа 1410(1410-08-12) (57 лет)
Место погребения:	Архангельский собор (Москва)
Род:	Рюриковичи
Отец:	Андрей Иванович Серпуховской
Мать:	Мария, дочь Константина Васильевича
Супруга:	Елена Ольгердовна
Дети:	Андрей, Иван, Симеон, Ярослав, Василий, Федор, Андрей Младший

Влади́мир Андре́евич Хра́брый (Донскóй; 15 июля 1353 — 1410) — удельный князь Серпуховской (1358—1410), Дмитровский, Галицкий, Боровский (1378—1410) и Углицкий (1405—1410). Русский полководец, младший сын князя Андрея Ивановича Серпуховского. Внук Великого князя Московского Ивана I Калиты. Двоюродный брат великого князя московского Дмитрия Донского.

Биография

Родился на сороковой день после смерти своего отца от чумы. На четвертом году его жизни умер старший брат Иоанн, и Владимир стал единственным наследником отцовского удела, который в 1359 году был значительно увеличен по завещанию его дяди — великого князя Ивана Красного.

В 1364 году, по смерти малолетнего московского князя Ивана Малого, десятилетний Владимир, следом за своим двоюродным братом Великим князем Московским и Владимирским Дмитрием Донским, занимает положение второго лица московского княжеского дома. Детство и юность Владимира прошли в Москве, где он и великий князь Дмитрий находились под опекой находившегося там митрополита Киевского и всея Руси святителя Алексия (Бяконта).

В 1371 году великий князь Дмитрий Иванович передаёт Владимиру Андреевичу Дмитровский и Галицкий уделы. Осенью того же года Владимир женился на дочери великого князя Литовского Ольгерда Елене. А в скором времени, в 1372 (или, по другим сведениям, в 1373) Тверской великий князь Михаил Александрович «город Дмитров пограбил, посад и села пожег, а бояр и людей многое множество с женами и детьми в Тверь свел и с города окуп взял». В 1374 году Владимир Андреевич восстановил Дмитровский кремль. Предположительно, в это время состоялось близкое знакомство князя Владимира со «светильником Земли Русской» преподобным Сергием Радонежским. В том же 1374 году Владимир Андреевич выстроил вновь дубовый кремль в Серпухове. А Св. Сергий основал в версте от Серпуховского кремля, близ села Высокое, Высоцкий монастырь.

Владимир Андреевич вёл войны против правителей Твери (1375), Рязани (1385), Новгорода (1392), помогая укреплять Великое княжество Московское. Отстаивал независимость русских княжеств от Орды, и литовских войск (Литовщина; 1370, 1376).

В 1380 году после сбора войск в Коломне был поставлен во главе полка правой руки, а после присоединения к русскому войску сил литовских Ольгердовичей, в самой Куликовской битве вместе с воеводой Д. М. Боброком-Волынским командовал засадным полком, решившим исход боя в пользу русских. Как единогласно утверждают «Сказание о Мамаевом побоище» и «Задонщина», на Куликовом поле пали смертью героев 63 вассала Владимира Андреевича: «40 бояр серпуховских» и «23 боярина дмитровских».

Ибо в 1382 году объединивший Белую и Золотую Орды чингизид Тохтамыш взял реванш за поражение «плебея-выскочки» Мамая. Во время нашествия Тохтамыша, когда Москва уже была сожжена, - Владимир Храбрый разгромил под Волоком-Ламским ордынский отряд. После чего Тохтамыш спешно покинул пределы Московского княжества. Подвластные Владимиру Серпухов и Дмитров были сожжены в числе других городов.

Однако, Владимир Андреевич в кратчайшие сроки возродил своё «триединое княжество». Примечательно, что главная резиденция Серпуховского князя располагалась в Москве (ибо, в соответствии с завещанием Московского князя Ивана Красного, его племянник Владимир получил судебную и финансовую власть над 1/3 Московского посада). Однако, из своего Тригорского дворца Владимир Андреевич постоянно держал в поле зрения и южный Серпуховской край, и северные Дмитровский и Галицкий анклавы. Чтобы по достоинству оценить стратегическое положение «триединого княжества», следует вспомнить, что в те времена главными русскими коммуникациями служили судоходные реки, к коим приноравливались грунтовые дороги. Кратчайший путь из Москвы к берегам Оки лежал через Серпухов. К Волге — через Дмитров. Путь к богатым пушным зверем берегам северной реки Печоры — через Дмитров и Галич. В 1380-х годах Владимир первым из серпуховских-боровских князей начал чеканку собственной монеты.

В 1388 году князь Владимир приехал, вместе с супругой, в Дмитров. И здесь, в Дмитровском кремле, Елена Ольгердовна родила сына Ярослава (во святом крещении - Афанасия). Возможно, именно в связи с этим радостным событием, в Дмитрове в тот же год был основан Борисо-Глебский монастырь, наречённый в честь Св. князей Бориса и Глеба Владимировичей. Св. князь Борис был небесным покровителем первого удельного князя Дмитровского Бориса Давыдовича. При этом, есть все основания полагать, что отдавая дань уважения Борису Давыдовичу, Владимир Андреевич планировал сделать Ярослава-Афанасия третьим Дмитровским князем (чему, однако, не суждено было осуществиться). Проработал Владимир Андреевич и «запасной вариант». В южных владениях, на берегу р. Протвы на месте деревни Лужа, им был заложен город Ярославль <Ярославль боровский — Ярославец — Малый Ярославец — Малоярославец>, наименованный в честь новорождённого сына. Здесь князем Владимиром также был основан монастырь, названный Никольским Черноостровским...

В 1388 году, незадолго до смерти Дмитрия Донского, произошёл конфликт между двоюродными братьями. Прямых указаний нет, но историки^[кто?] полагают, что Владимир Храбрый настаивал на сохранении в великом княжестве Московском лествичного порядка наследования. Т. е. преемником тяжело больного на тот момент Дмитрия Ивановича должен стать старший из его родичей: он, Владимир Андреевич. Но великий князь был иного мнения. Московский стол он оставляет старшему сыну Василию. Кроме того, Дмитрий арестовывает находившихся в Москве серпуховских бояр и отбирает у Владимира Серпуховского Дмитров и Галич. После чего завещает Галич, Звенигород и Рузу — второму сыну Юрию, а Дмитров и Углич — четвёртому сыну Петру. 15 мая у Дмитрия Донского родился шестой сын Константин, а через четыре дня великий князь скончался. Между тем, разгневанный Владимир уехал из Тригорской резиденции в Серпухов, а оттуда — в принадлежащий Новгородской республике Торжок. Впрочем, уже в 1390 году Владимир Андреевич заключает мирный договор с Василием Дмитриевичем. Он признаёт двоюродного племянника «старшим братом» и великим князем Московским, отказывается от претензий ­на Дмитров, а также от судебной власти в своей «Московской трети», и получает взамен половину Волоколамска (другая половина традиционно управлялась новгородскими тиунами) и Ржев (впоследствии Владимир обменял их на Углич и Козельск). Доходы с 1/3 Московского посада за Владимиром Андреевичем были сохранены.

Владимир Храбрый руководил обороной Москвы во время набега хана Едигея в 1408 году.

Характеристика

Владимир Андреевич вошёл в историю как один из выдающихся русских князей средневекового периода. За участие в многочисленных военных походах он был прозван Храбрым <Хорóбрый>, а за ключевую роль в Куликовской битве удостоился отдельного титула Донской. Эпитеты Храбрый, как и Донской, имеются на его могиле в Архангельском соборе Московского Кремля. Однако, ввиду неосведомлённости, а также, чтобы не спутать с Великим князем Дмитрием Донским, чаще употребляется неполное титулование князя Владимир Андреевич Храбрый или просто Владимир Храбрый. В «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин характеризует Владимира так:

Сей знаменитый внук Калитин... преставился с доброю славою князя мужественного, любившего пользу отечества более власти. Он первый отказался от древних прав семейственного старейшинства и был из князей российских первым дядею, служившим племяннику. Кратковременные ссоры его с Донским и Василием происходили не от желания присвоить себе великокняжеский сан, а только от смут боярских. Сия великодушная жертва возвысила в Владимире пред судилищем потомства достоинство героя, который счастливым ударом решил судьбу битвы Куликовской, а может быть России».

Семья

Жена: Елена (в монашестве Евпраксия, ум. 15 сент. 1437), дочь Ольгерда Гедиминовича, великого князя Литовского. Дети:

• Андрей (Старший) — Умер в младенчестве
• Иван (1381−1422) — князь Серпуховской (1410−1422);
• Симеон (ум.1426) — князь Боровский (1410−1425), князь Серпуховской (1422−1426);
• Ярослав (Афанасий) (18.1.1388/1389−16.8.1426) — князь Малоярославецкий («боровско-ярославецкий» от Ярославля боровского) (1410−1426);
• Василий (9.7.1394−1427) — князь Перемышльский и Углицкий (1410−1427).
• Федор (16.1.1390−1390)
• Андрей (Младший) (ум.1426) — князь Серпуховской, Радонежский, Боровский;

Интересные факты

• В 1374 году вместе с преподобным Сергием Радонежским основал в Серпухове мужской Высоцкий монастырь.
• 15 июля 1380 г. в Серпухове был торжественно освящён, опять же, в присутствии Св.Сергия Радонежского, Троицкий собор, соименный главному собору Троице-Сергиева монастыря
• В Боровске, Калужской области в память о князе Владимире Храбром устраиваются кулачные бои.
• Князь свободно владел татарским и литовским языками.
• Владимир Храбрый основал город Малоярославец.
• Имя князя с 2005 года носит площадь в Серпухове, ранее называвшаяся Советской, на которой 25 сентября 2009 года установлен памятник князю работы скульптора Клыкова (см. фото).
• В середине 2002 года в городе Малоярославце Калужской области установлен памятник князю.
• С 2004 года при Серпуховском Высоцком мужском монастыре действует [spvpk.ru/ «Православный военно-патриотический клуб имени князя Владимира Храброго»].

Литература

• Кучкин B. А. Договор 1372 г. Великого князя Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем Серпуховским] // «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», 2007. — [www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s1_27_6.pdf № 1 (27). — С. 60−77.]; [www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s2_28_1.pdf № 2 (28). — С. 5−22.]
• Журавель А.В. Аки молниа в день дождя − В 2-х книгах. — М.: «Русская панорама», «Русское историческое общество», 2010. — 2000 экз. — ISBN 978-5-93165-177-4 (общ.);
  • Книга 1: Куликовская битва и её след в истории. — 424 с., ил. — ISBN 978-5-93165-178-1 (кн. 1).
  • Книга 2: Наследие Дмитрия Донского. — 320 с., ил. — ISBN 978-5-93165-179-8 (кн. 2).
• Экземплярский А. В. Владимир Андреевич Храбрый // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.visotskymon.ru/podvizhniki/Vladimir.php Серпуховский князь Владимир Андреевич Храбрый](недоступная ссылка — история). Сайт Высоцкого монастыря. Проверено 2 августа 2008. [web.archive.org/20070209105317/www.visotskymon.ru/podvizhniki/Vladimir.php Архивировано из первоисточника 9 февраля 2007].
• [community.livejournal.com/serpuhov/93965.html Видеоролик: князь Владимир Андреевич Храбрый и реконструкция площади его имени]
• [web.archive.org/web/20120216043352/www.pravoteka.ru/pst/137/68271.html Постановление Главы городского округа Серпухов «О проведении празднования Дня хранителей наследия, Дня рождения Серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго»]
• [www.hrono.info/geneal/geanl_rk_40.html Генеалогическая таблица. Серпуховские князья]

Отрывок, характеризующий Владимир Андреевич Храбрый

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.