Васютин, Владимир Владимирович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Владимир Васютин»)
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Владимирович Васютин
Страна:

СССР СССР

Специальность:

лётчик-космонавт

Воинское звание:

генерал-лейтенант

Экспедиции:

Союз Т-14

Дата рождения:

8 марта 1952(1952-03-08)

Место рождения:

г. Харьков, Украинская ССР,СССР

Дата смерти:

19 июля 2002(2002-07-19) (50 лет)

Место смерти:

г. Москва, Россия

Награды:

Влади́мир Влади́мирович Васю́тин (8 марта 1952, Харьков — 19 июля 2002) — советский космонавт, генерал-лейтенант (с 13 июня 1996), командир космического корабля «Союз Т-14», командир 5-й экспедиции орбитальной станции «Салют-7» в период с 17 сентября по 21 ноября 1985 года, Герой Советского Союза, лётчик-космонавт СССР.





Биография

Родился 8 марта 1952 года в городе Харькове, Украинская ССР.

В 1969 году окончил 10 классов средней школы № 73 города Харьков. В 1973 году окончил Харьковское высшее военное авиационное училище лётчиков (ВВАУЛ) имени С. И. Грицевца и получил диплом лётчика-инженера.

С 30 ноября 1973 года служил в должности лётчика-инструктора 809 учебного авиационного полка (УАП) Харьковского ВВАУЛ, а с 26 сентября и до зачисления в отряд космонавтов — лётчика-инструктора 812 УАП.

В 1987 году окончил Военно-воздушную Академию (ВВА) им. Ю. А. Гагарина. В 1990 году окончил адъюнктуру ВВА им. Ю. А. Гагарина.

20 октября 1990 года был назначен заместителем начальника (с 6 ноября 1991 года — начальником) штурманского факультета ВВА им. Ю. А. Гагарина. 3 марта 1995 году был назначен начальником факультета обеспечения боевых действий авиации. 10 мая 1995 года стал заместителем начальника ВВА им. Ю. Гагарина.

В мае 1995 года окончил Высшие академические курсы при Академии Генштаба. Защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора военных наук.

Скончался 19 июля 2002 года после продолжительной болезни (рак желудка). Похоронен на Мемориальном кладбище посёлка Монино Щёлковского района Московской области.

Воинские звания:

  • лейтенант (26.10.1972);
  • старший лейтенант (06.12.1975);
  • капитан (30.12.1977);
  • майор (20.01.1981);
  • подполковник (24.01.1984);
  • полковник (07.05.1989);
  • генерал-майор (07.06.1995);
  • генерал-лейтенант (13.06.1996).

Почетные звания:

Герой Советского Союза (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1985 года).
Летчик-космонавт СССР (20.12.1985).

Классность:

Военный летчик-инструктор 3-го класса (24.10.1974),
Летчик-испытатель 3-го класса (29.06.1977),
Военный летчик 2-го класса (12.03.1979),
Военный летчик 1-го класса (28.01.1982),
Космонавт 3-го класса (25.12.1985).

Подготовка к полёту

23 августа 1976 года приказом Главкома ВВС № 686 зачислен в отряд космонавтов ЦПК ВВС на должность слушателя-космонавта. С целью получения квалификации лётчика-испытателя для дальнейших работ по программе «Буран» с сентября 1976 по июль 1977 года с отличием закончил Центр испытания авиационной техники и подготовки лётчиков-испытателей в городе Ахтубинске Астраханской области. С октября 1977 по сентябрь 1978 года проходил общекосмическую подготовку (ОКП) в ЦПК. По её окончании получил квалификацию космонавта-испытателя. 30 января 1979 года был назначен на должность космонавта-испытателя ЦПК ВВС.

В 1979—1981 годах проходил подготовку по программе полётов на ДОС «Салют-7» в составе группы космонавтов. С декабря 1981 по август 1982 года проходил подготовку в качестве командира второго экипажа экспедиции посещения ДОС «Салют-7», вместе с Виктором Савиных и Ириной Прониной. Во время старта КК «Союз Т-7» 19 августа 1982 года был дублёром командира корабля.

С сентября 1982 по март 1983 года проходил подготовку в качестве командира второго экипажа экспедиции посещения «Салют-7», вместе с Виктором Савиных и Анатолием Левченко. С июня по сентябрь 1983 года проходил подготовку в качестве командира резервного экипажа основной экспедиции на ДОС «Салют-7», вместе с Виктором Савиных. С октября 1983 по январь 1984 года проходил подготовку в качестве командира второго экипажа 3-й основной экспедиции на ДОС «Салют-7» (ЭО-3), вместе с Виктором Савиных и Валерием Поляковым. Во время старта КК «Союз Т-10» 8 февраля 1984 года был дублёром командира корабля.

С февраля по июнь 1984 года проходил подготовку в качестве командира второго экипажа экспедиции посещения ДОС «Салют-7», вместе с Виктором Савиных и Екатериной Ивановой. Во время старта КК «Союз Т-12» 17 июля 1984 года был дублёром командира корабля.

С сентября 1984 года готовился в качестве командира основного экипажа 4-й основной экспедиции на ДОС «Салют-7» (ЭО-4), вместе с Виктором Савиных и Александром Волковым. Из-за аварии на борту станции и необходимости полёта ремонтного экипажа в марте 1985 года бортинженера Виктора Савиных, назначенного в экипаж корабля «Союз Т-13», был включен Георгий Гречко. Старт экипажа Васютина был отложен на полгода[1].

Полёт

17 сентября 1985 года Васютин (позывной «Чегет-1») осуществил старт с Земли на корабле «Союз Т-14» вместе с Георгием Гречко и Александром Волковым. 18 сентября 1985 года экипаж корабля «Союз Т-14» встретился на станции «Салют-7» с экипажем «Союза Т-13». 26 сентября Владимир Джанибеков и Георгий Гречко вернулись на Землю.

В соответствии с программой полёта оставшиеся на станции «Салют-7» космонавты должны были проработать полгода и вернуться как раз к открытию XXVII съезда КПСС.

Владимир Васютин скрыл от врачей урологическую болезнь. Вечером 4 октября Васютин в беседе с Савиных «завел разговор о некоторых проблемах своего самочувствия»[2], жаловался на простатит и проблемы с мочеиспусканием. Только 28 октября было решено доложить о болезни на Землю в ЦУП. Приблизительно с этого момента Васютин перестал осуществлять какие-либо работы на станции.

Лекарства не помогали. В ЦУП пригласили экстрасенса, который пытался говорить c Васютиным, но тот отказался[3].

По требованию врачей работу на станции было решено прервать досрочно[4][5].

Обратный полёт на Землю совершил 21 ноября 1985 года вместе с Виктором Савиных и Александром Волковым. При этом командиром корабля был назначен Савиных. Общая продолжительность полёта Васютина составила 64 суток 21 час 52 минуты и 8 секунд[5].

Разбор инцидента и последствия

По многократным сообщениям Васютина с борта станции врачам, записанным на магнитную пленку, ещё за 4 года до полёта, Васютин заболел урологической болезнью[4]. Опасаясь быть исключённым из отряда космонавтов и компартии Васютин не стал обращаться к врачам, а занялся самолечением. Болезнь удалось подавить так, что медицинские тесты её не фиксировали.

При предполётных тренировках в гидробассейне в начале августа 1985 года он ощутил те же симптомы болезни, но никому ничего не сказал. Занялся лечением нужными лекарствами, возможно посещал врача. На стартовой позиции снова появились признаки болезни, но Васютин снова умолчал. Уже в космосе на первой неделе полёта появились небольшие боли, которые потом усилились вплоть до парализующих болей в паху. После этого Васютин вынужден был сознаться[4].

В результате заболевания Васютина программа работ экипажа полностью сорвана, в том числе не выполнены важные военные эксперименты, ради которых создан пристыкованный к станции 19-тонный модуль «Космос-1686»; не выполнены два выхода в открытый космос для установки фермопостроителя и работы с ним; не выполнены 2 выхода в космос для наращивания солнечных батарей, что необходимо с целью продления функционирования станции. Досрочная посадка корабля прервала полёт Савиных, который должен был длиться 282 суток и явиться рекордным, обогатив космическую медицину новыми данными по длительным полётам. Ранняя посадка корабля «Союз Т-14» в начале его полёта при ресурсе 6 месяцев также нанесла значительный ущерб (стоимость корабля и поисково-спасательных работ 10 млн рублей)[4].

Сокрытием болезни Васютиным нарушен пункт 2 «Положения о космонавтах СССР» в части: «Своевременно и правдиво докладывать непосредственным начальникам о состоянии своего здоровья». В. Глушко требовал отменить награждение Васютина званием Героя, но данное требование не было удовлетворено[4]. Тем не менее, 20 февраля 1986 года, перед открытием XXVII съезда партии, бывший командир «Союз-Т14» был отстранён от полётов и исключён из отряда космонавтов[6].

С тех пор всем космонавтам перед вылетом делается забор секрета простаты, который стали называть «проба Васютина»[7].

Семья

  • Отец — Васютин Владимир Кузьмич, (01.06.1911 — 1975) — слесарь завода «Электромашина» в Харькове.
  • Мать — Васютина (Цыгулева) Екатерина Гавриловна (род. 10.05.1923) — оператор завода «Электроаппаратура» в Харькове.
  • Брат — Васютин Борис Владимирович (род. 28.02.1937), работал в вагоноремонтном депо «Октябрь» в Харькове.
  • Сестра — Шегда (Васютина) Татьяна Владимировна (род. 29.04.1946) — инженер-физик.
  • Жена — Васютина (Карташова) Галина Александровна (род.13.02.1953) — техник-технолог.
  • Дочь - Васютина Елена Владимировна (род.18.10.1977)
  • Дочь - Васютина Валерия Владимировна (род. 30.10.1984).

Награды и звания

См. также

Напишите отзыв о статье "Васютин, Владимир Владимирович"

Примечания

  1. [rukosmos.ru/?p=1552 Васютин Владимир Владимирович]
  2. [multiring.ru/course/ruspace/iom_3_4.2.2.9_228431/content/228424/228424.htm 1. Болезнь Владимира Васютина]
  3. Савиных В. П. Записки с мертвой станции. — М.: «Системы Алиса», 1999. — 88 с.
  4. 1 2 3 4 5 [astronaut.ru/as_rusia/vvs/text/vasutin.htm?reload_coolmenus Astronaut.ru. Владимир Владимирович Васютин]
  5. 1 2 [www.federalspace.ru/1976/ Биографии советских и российских космонавтов. Васютин Владимир Владимирович]. Федеральное космическое агентство (Роскосмос). Проверено 26 января 2014.
  6. [www.kommersant.ru/doc/17941 Правила поведения в безвоздушном пространстве]
  7. [www.aif.ru/society/history/proba_vasyutina_kak_odna_bolezn_perevernula_kosmicheskuyu_programmu_sssr «Проба Васютина». Как одна болезнь перевернула космическую программу СССР]

Ссылки

  •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2003 Васютин, Владимир Владимирович]. Сайт «Герои Страны».
  • [www.astronaut.ru/as_rusia/vvs/text/vasutin.htm Космическая энциклопедия]
  • [tvroscosmos.ru/frm/encyclopaedia/kosmonavt/59.php Космонавт Владимир Васютин]. Видеоэнциклопедия «Космонавты»

Отрывок, характеризующий Васютин, Владимир Владимирович

– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.