Ворошилов, Владимир Яковлевич

Владимир Ворошилов
Имя при рождении:	Владимир Яковлевич Колманович
Род деятельности:	художник, режиссёр, телеведущий
Дата рождения:	18 декабря 1930(1930-12-18)
Место рождения:	Симферополь, Крымская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР (1930—1991) Россия Россия (1991—2001)
Дата смерти:	10 марта 2001(2001-03-10) (70 лет)
Место смерти:	Переделкино, Московская область, Россия
Отец:	Яков Давидович Колманович
Мать:	Вера Борисовна Пелех
Супруга:	Наталия Ивановна Стеценко
Дети:	Наталия Владимировна Ворошилова (родная дочь) Борис Александрович Крюк (пасынок)

Влади́мир Я́ковлевич Вороши́лов (урождённый Колмано́вич; при вступлении в первый брак взял фамилию жены; 18 декабря 1930, Симферополь, Крымская АССР, РСФСР, СССР — 10 марта 2001, Переделкино, Московская область, Россия) — советский и российский деятель телевидения, театральный режиссёр и художник. Автор, режиссёр и ведущий телеигры «Что? Где? Когда?», академик Академии российского телевидения. С 1989 года — президент Международной ассоциации клубов «Что? Где? Когда?».

Биография

Родился 18 декабря 1930 года в семье заведующего бюро рационализации, позже главного инженера наркомата легкой промышленности, Якова Давидовича Колмановича (1908—?) и его жены Веры Борисовны Пелех (1910—2002), занимавшейся надомным пошивом одежды. В 1943 году семья из эвакуации переехала в Москву.

Учился в Московской художественной школе для одарённых детей, в государственном художественном институте Эстонской ССР (теперь — Эстонская Академия художеств). Тема дипломной работы, выполненной во время обучения в Эстонии: декорации и костюмы к пьесам А. Н. Арбузова «Годы странствий» и О. Голдсмита «Ночь ошибок». Кроме того учился в Школе-студии МХАТ (постановочный факультет) и на Высших режиссёрских курсах.

В 1955 году после окончания учёбы в Эстонии Владимир Ворошилов по распределению едет в Германию, где работает художником в театре группы советских войск.

В 1955—1982 годах был художником-постановщиком ведущих московских театров: МХАТа, Малого театра, Театра оперетты, театра им. М. Н. Ермоловой, театра им. Станиславского и других. Работал режиссёром в Ставропольском театре драмы, театре «Современник» и в Театре на Таганке. Со скандалом был уволен из Театра имени Ленинского комсомола.

Телевидение

В 1966 году Владимира Ворошилова пригласили на телевидение, где он снимал документальные фильмы и телеспектакли.

В 1968 году Ворошилов создал свой первый крупный проект — «Аукцион» — одну из первых игровых передач Центрального телевидения в прямом эфире. В эфир вышло шесть выпусков. Программа была снята с эфира, а Ворошилов переведён в разряд внештатников. В первые годы существования передачи «Что? Где? Когда?» в титрах даже не указывалась его фамилия: редактор программы Наталия Стеценко писала в папках, сдаваемых на эфир: «Ведущего нет».

С 1970 по 1972 работал над программой «А ну-ка, парни!».

4 сентября 1975 года в эфир вышел первый выпуск игры «Что? Где? Когда?». В 1990 году вышла в эфир телеигра «Брэйн ринг», первые выпуски которой провёл Владимир Ворошилов.

В 1994 году Владимир Ворошилов стал одним из первых 12 академиков Академии российского телевидения.

30 декабря 2000 года Ворошилов провёл свою последнюю игру в эфире. Дальнейшее ведение программы «Что? Где? Когда?» он хотел передать своему пасынку Борису Крюку.

10 марта 2001 года, через 25 лет после создания «Что? Где? Когда?», Владимир Яковлевич ушёл из жизни. Смерть наступила в результате обширного инфаркта около пяти вечера на даче в подмосковном Переделкине. Гражданская панихида прошла 13 марта 2001 года с 10 часов утра до часу дня на съёмочной площадке передачи «Что? Где? Когда?» в Нескучном саду. Владимира Ворошилова похоронили на Ваганьковском кладбище.

В 2001 году был посмертно удостоен премии «ТЭФИ» в номинации «За личный вклад в развитие российского телевидения».

В 2003 году на могиле В. Я. Ворошилова на Ваганьковском кладбище в Москве установлен памятник — куб из чёрного отполированного гранита, символизирующий чёрный ящик в игре «Что? Где? Когда?». Монумент сооружён по проекту архитектора Никиты Шангина, участника игры с 1981 года.

Работы на телевидении

• 1967 — «Серебристый грибной дождь» (телевизионный спектакль по пьесе Валерия Осипова) — режиссёр (в главной роли — Александр Масляков)
• 1968 — «Хиросима» (документальный фильм) — автор и режиссёр
• 1968 — «Завещание 42-го года» — автор сценария и режиссёр
• 1968—1969 — «Аукцион» (первое рекламное шоу) — автор, режиссёр и ведущий — вместе с Анатолием Лысенко и Романом Синицыным; в эфир вышло шесть выпусков
• 1970 — «Контакт» (первые телемосты) — режиссёр
• 1970—1973 — «А ну-ка, парни!» — автор, режиссёр и ведущий
• 1973 — «Рассказы о профессиях» — автор, режиссёр и ведущий
• 1975—2000 — «Что? Где? Когда?» (телеигра) — автор, режиссёр и ведущий
• 1976 — «Наша биография: год 1946», «Наша биография: год 1947» (документальные фильмы) — режиссёр
• 1977 — «Спринт для всех» (спортивная игра) — режиссёр и ведущий (вместе с Александром Масляковым); в эфир вышло три выпуска
• 1978 — «Одна из встреч с Дином Ридом» — режиссёр
• 1990 — «Брэйн ринг» — ведущий
• 1997 — «Суд идёт» — ведущий

Фильмография

• 2002 — «Владимир Ворошилов: „Игра — это репетиция жизни“». Режиссёр: Екатерина Калинина. Телекомпания «Игра-ТВ»
• 2004 — «Звёзды эфира. Владимир Ворошилов». Режиссёр: Дмитрий Грачёв. Телекомпания «Плазма»
• 2006 — «Профессия — телезвезда. За кулисами славы». Режиссёр: Алексей Тихомиров. Телекомпания «Единая Медиа Группа»
• 2006 — «Как уходили кумиры. Владимир Ворошилов». Режиссёр: Дмитрий Куржанов. Телекомпания «ДТВ»
• 2010 — «Владимир Ворошилов. Вся жизнь — игра». Режиссёр: Сергей Атаманов. Телекомпания «Профи-М»
• 2015 — «До первого крика совы». Режиссёр: Илья Ульянов. Телекомпания «Контраст»

Личная жизнь

Официально был женат 4 раза. Первые три жены — Ворошилова, Татьяна Кукаркина, Музыка (имя неизвестно). Последняя официальная жена Владимира Ворошилова — Наталия Стеценко, соавтор игры «Что? Где? Когда?», генеральный директор телекомпании «Игра-ТВ». В последние годы жизни состоял в фактическом браке с Натальей Климовой, однако брак со Стеценко официально расторгнут не был. Пасынок — Борис Крюк (род. 1966; сын Наталии Стеценко). Дочь — Наталия Ворошилова (род. 1997; от Натальи Климовой).

Библиография

Книги и публикации

• Ворошилов В. Я. Заметки театрального художника. — М. : Советская Россия, 1978. — (Библиотечка «В помощь художественной самодеятельности», № 24).
• Ворошилов В. Я. Феномен игры. — М. : Советская Россия, 1982. — (Библиотечка «В помощь художественной самодеятельности», № 23).
• Ряд статей о телевидении

Книги о В. Я. Ворошилове

• Феномен «Что? Где? Когда?». — М. : Эксмо, 2002. — 320 с. — ISBN 5-699-00978-7.

Ссылки

• [chgk.tvigra.ru/personal/ Владимир Яковлевич Ворошилов] биография на сайте телекомпании «Игра-ТВ»
• [art-sluza.ru/2008/12/27/voroshilovhi/ Звезды эфира. Владимир Ворошилов] документальный фильм о Ворошилове, 2004, режиссёр Дмитрий Грачев (недоступная ссылка)
• [чтогдекогда.рф/ Архив игр «Что? Где? Когда?»]
• Бунтман С., Александров Н. [www.echo.msk.ru/programs/beseda/12358 Интервью / Владимир Ворошилов]. Эхо Москвы (25 октября 1999). Проверено 18 июля 2009. [www.webcitation.org/618ODsC0p Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
• [chgk.com.ru/article.php?id=39 Как стать миллионером (История Владимира Ворошилова и его наследства)]
• [chtoby-pomnili.com/page.php?id=1458 Биография Ворошилова на сайте «Чтобы помнили»]

Игры   Персоналии   Телевидение

Отрывок, характеризующий Ворошилов, Владимир Яковлевич

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.