Гусинский, Владимир Александрович

Владимир Гусинский
Род деятельности:	предприниматель
Отец:	Александр Гусинский
Мать:	Лилия Яновна Гусинская
Супруга:	Елена Гусинская
Награды и премии:

Влади́мир Алекса́ндрович Гуси́нский (род. 6 октября 1952, Москва) — бывший российский медиа-магнат, владелец новостного ресурса NEWSru.com. В 2000 году выехал из России. Имел российское и израильское гражданства. 9 февраля 2007 года получил испанское подданство, доказав, что является сефардом (потомком евреев, изгнанных из этой страны в 1492 году).

В 1992 году им было создано акционерное общество Группа «Мост», объединившее 42 предприятия (в том числе, охранные предприятия ЧОП «Мост секьюрити сервис» и ЧОП «СТО») и «Мост-Банк». Гусинский основал телеканалы НТВ, ТНТ, был соучредителем газет «Сегодня», «7 дней», журнала «Итоги».

Образование

В 1969 году (по другим данным — 1968 году) поступил в Институт нефтехимической и газовой промышленности имени Губкина, но был отчислен (по разным данным — в 1969, 1970 или в 1973 году). Служил в армии в 1973—1975 годах (по одним данным, в войсках химразведки, по другим — в войсках ПВО).

Театральная деятельность

В 1980 году Владимир Гусинский окончил режиссёрский факультет ГИТИСа имени А. Луначарского. Дипломный спектакль по пьесе Мольера «Тартюф» он поставил в Областном Тульском театре.

По данным «Независимой газеты», в начале 1980-х в Москве заведовал художественно-постановочной частью Международного фестиваля молодёжи и студентов 1985 года, был главным режиссёром культурной программы для иностранных участников Игр доброй воли, подрабатывал частным извозом.

Бизнес

В 1986 году вместе с приятелем Борисом Хаитом создал кооператив «Металл», который производил различные предметы, от медных браслетов и женских украшений до металлических гаражей.

В 1988 году Гусинский основал кооператив «Инфэкс», который занимался финансовыми и правовыми консультациями, а также политическим анализом по заказу клиентов — в основном иностранных.

В 1989 году «Инфэкс» и американская юридическая фирма «Арнольд и Портер» создали совместное предприятие «Мост», зарегистрированное 24 мая 1989 года. В СП «Мост» «Инфэксу» принадлежала половина уставного капитала. В октябре 1989 года был создан «Мост-Банк», а в 1992 году — холдинг АО «Группа „Мост“», в структуре которого никаких иностранных участников уже не было.

С 1989 года — генеральный директор СП «Мост», затем — президент Мост-Банка. В 1992 году был образован холдинг АО группа «МОСТ», в котором объединились 42 предприятия, подконтрольных Гусинскому. Банк его холдинга («Мост-Банк») спонсировал радиостанцию «Эхо Москвы»..

19 октября 1996 года в газете Евгения Додолева «Новый взгляд» бывшим начальником Службы Безопасности Президента Российской Федерации Александром Коржаковым опубликовано заявление, из которого следовало, что Борис Березовский уговаривал убить Владимира Гусинского, а также Юрия Лужкова, Иосифа Кобзона и Сергея Лисовского. Западные СМИ отреагировали на заявления российского ньюсмейкера.

27 января 1997 года сложил с себя полномочия президента Мост-Банка и генерального директора Группы «Мост», и возглавил холдинг ЗАО «Медиа-Мост» (телекомпании НТВ, НТВ+, ТНТ, газета «Сегодня», журналы «Итоги», «Семь дней», «Караван историй», радио «Эхо Москвы»).

НТВ

В начале 1993 года была создана телекомпания НТВ. Деньги в неё вложили банки «Столичный» и «Национальный кредит». В конце 1993 года Мост-Банк предложил кредитную линию популярной радиостанции «Эхо Москвы» — в обмен на 51 % акций.

Согласно распоряжению Правительства России в декабре 1993 года Гусинский включён в состав комиссии по разработке проекта концепции денежно-кредитной системы России. В марте 1994 года Мост-Банк получил подтверждение статуса уполномоченного банка Правительства Москвы, а сам Гусинский стал председателем Совета представителей уполномоченных банков (февраль 1994 — март 1997 года). С апреля 1994 года — вице-президент Ассоциации российских банков.

C 1995 года — член президиума Координационного совета общероссийского объединения «Круглый стол бизнеса России».

Дмитрий Быков в контексте скандала со сменой собственника НТВ, отмечал на страницах таблоида «Московская комсомолка»:

Все сколько-нибудь грамотные люди в стране знают, что у Гусинского есть две тактики. Первая — ложиться под сильнейшего: она была опробована осенью 1999 года, когда НТВэшники сделали ставку на блок ОВР… вторая тактика Гусинского — тактика самосожжения.

Говорухин, выступая на пленарном заседании Государственной Думы, сообщил, со ссылкой на генерала Куликова, что НТВ, по сути, оказывала информационную поддержку чеченским сепаратистам, в сентябре 1999 года Борис Березовский в ходе пресс-конференции в «Интерфаксе» заявил, что Гусинский ему прямо говорил, что журналисты НТВ поддерживали чеченских сепаратистов и что вся позиция информационной компании Гусинского «по Чечне была далеко не бескорыстна, по чеченской войне». Альфред Кох вспоминал следующее:

Я прекрасно помню, как в разгар первой чеченской войны в 1995 году НТВ практически неприкрыто поддерживал чеченских боевиков, показывая зверства федеральных властей, но замалчивая зверства моджахедов, которых было, по меньшей мере, не меньше, и начались они значительно раньше, ещё до открытой фазы конфликта.

Как вспоминает Александр Коржаков, когда в декабре 1994 года Ельцину не понравилось как НТВ показывало войну в Чечне, то тот приказал ему разобраться с Гусинским. После этого в офис к Гусинскому (бывшее здание СЭВа напротив Белого дома) нагрянули сотрудники Главного управления охраны РФ из спецподразделения по охране президента и Гусинскому пришлось ненадолго уехать в Лондон. Факт давления на телекомпанию со стороны ельцинского Кремля подтверждает в своих воспоминаниях и сам Гусинский.

Общественная деятельность

В январе 1996 года был избран президентом Российского еврейского конгресса (РЕК). Член президиума Российского еврейского конгресса.

26 января 1996 года Владимиру Гусинскому был вручён диплом Союза журналистов «За открытость в отношении с прессой, за заслуги в правовой и социальной защите журналистов». Так были отмечены его усилия по организации телеканала НТВ и газеты «Сегодня».

В апреле 1996 года вместе с Борисом Березовским выступил организатором и вдохновителем политического заявления «группы тринадцати».

С октября 1996 года — член Совета по вопросам банковской деятельности при правительстве РФ.

27 января 2000 года года был избран вице-президентом Всемирного еврейского конгресса от Восточной Европы и России.

Уголовное преследование Гусинского

13 июня 2000 года Гусинский был арестован по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах и был помещён в Бутырскую тюрьму, а 16 июня был освобождён под подписку о невыезде.

Гусинский подозревался в совершении преступления, предусмотренного Статьёй 159 УК РФ (мошенничество). Дело расследовалось непосредственно Генеральной прокуратурой. Согласно официальному сообщению, "следствие считает, что в результате ряда незаконных действий Гусинский, вместе с некоторыми руководителями Федерального государственного предприятия «Российская государственная компания „Русское видео“», изъяли из собственности государства имущество стоимостью не менее десяти миллионов долларов США".

13 ноября 2000 года Генеральная прокуратура объявила о том, что Владимиру Гусинскому вновь назначена мера пресечения — «заключение под стражу».

В марте 2009 года газета «Ведомости» цитировала «соратника олигарха, пожелавшего сохранить анонимность», который был уверен, что «равноудаление олигархов» В. В. Путин начал с Гусинского из-за нежелания Гусинского согласовывать информационную политику телеканала НТВ с Кремлём, как требовал тогдашний глава администрации президента Александр Волошин: Гусинский считал, что влияние его медиаконгломерата столь велико, что ему ничего не могло угрожать.

20 ноября 2000 года Генпрокуратура, отчаявшись найти Гусинского внутри страны, заявила, что он объявлен в международный розыск. А 6 декабря 2000 года российский Интерпол попросил содействия в поимке бизнесмена у международного бюро этой организации.

12 декабря 2000 года Владимир Гусинский был задержан агентами испанской полиции во исполнение международного ордера на арест. Его дело передано на рассмотрение суда в Мадриде, а судьёй назначен Бальтасар Гарсон, который в своё время занимался делом Пиночета. 22 декабря 2000 года судья принял решение об освобождении Гусинского; адвокаты российского предпринимателя внесли залог в пять с половиной миллионов долларов.

В связи с изложенными событиями Гусинский обратился в Европейский суд по правам человека. В 2004 году было вынесено решение. Суд решил, что, хотя подозрение в совершении преступления и имело под собой основание, Гусинский был незаконно лишён свободы, поскольку:

Кроме того, основываясь на подписи Лесина под договором, Суд постановил, что ограничение свободы заявителя было произведено не только для того, чтобы он предстал перед компетентным органом, но и с другими целями.

22 января 2001 года испанское правосудие получило возможность ознакомиться с подробным изложением позиции, которую Генеральная прокуратура России собирается использовать для обоснования необходимости экстрадиции главы холдинга «Медиа-Мост» Владимира Гусинского.

Дело о выдаче Гусинского российским правоохранительным органам Совет министров Испании 19 января 2001 года передал на рассмотрение судьи Бальтасара Гарсона.

Окончательным решением испанского суда в выдаче Гусинского в Россию было отказано.

14 ноября 2011 года, выступая в Коммерческом суде Лондона в качестве свидетеля на процессе по иску Бориса Березовского к Роману Абрамовичу, бывший глава Администрации Президента РФ Александр Волошин опроверг информацию о том, что Гусинский якобы продал Газпрому свой медиахолдинг «Медиа-МОСТ» под давлением, в обмен на снятие уголовных обвинений. Несмотря на то, что многие обстоятельства говорят об обратном, Волошин считает, что это была добровольная сделка.

Семья

Со своей нынешней женой Еленой Гусинский познакомился на работе. Елена трудилась в юридическом департаменте группы «Мост» и консультировала своего будущего супруга по различным вопросам законодательства. Сыновья — Станислав, Владимир и Даниил Гусинские.

Всего у Владимира Гусинского четверо сыновей. Старший сын от первого брака, Илья Гусинский, поступил в Стэнфордский университет изучать экономику и финансы.

Награды

• Орден Дружбы народов (1994)
• Лауреат премии ТЭФИ (1999)
• Наградное оружие — 5,45-мм пистолет ПСМ, полученный в 1994 году «за заслуги перед Отечеством» от правительства Российской Федерации, который он добровольно сдал 12 июля 2000 года

Ссылки

• Гусинский, Владимир — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.peoples.ru/undertake/founder/gusinski/history1.html Владимир Александрович Гусинский] на Peoples.ru
• [www.runyweb.com/articles/leisure/tv-radio-press/vladimir-gusinsky-sold-the-television-station-rtvi.html Владимир Гусинский продал телеканал RTVi российскому медиахолдингу «Звезда»]
• [lsycheva.ru/literature/anotherAuthors/anotherAuthors_3838.html «Медиа» Владимира Гусинского. Глава из книги А. Черняка «Олигархи и плутократы».]

Отрывок, характеризующий Гусинский, Владимир Александрович

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».