Владимир Русанов (ледокол)
«Владимир Русанов» — ледокол-пароход, сыгравший большую роль в освоении Арктики и Северного морского пути. Назван в честь русского исследователя Арктики Владимира Русанова.
Строительство
Заложен 5 декабря 1908 года на верфи в Глазго, Великобритания по заказу компании «Эй Джи Хэрви» (англ. A. J. Harvey and Co.)[1].
Спущен на воду в 1909 году под названием «Бонавенчур» (англ. Bonaventure, в честь святого Бонавентуры).
Позже в 1912 году на этой же верфи «Napier and Miller» был построен ледокол-пароход «Брюс» («Малыгин»).
История судна
Базировался в порту Сент-Джонс, Ньюфаундленд, использовался для промысла тюленей.
С 1913 по 1915 год работал по подрядам правительства доминиона Ньюфаундленд при строительстве портовых терминалов.
В 1915 году «Бонавенчур» вместе с однотипным[2] зверобойным ледокол-пароходом «Беллавенчур» («Александр Сибиряков») куплен у «Эй Джи Хэрви» министерством торговли и промышленности России.
Переименован в «Владимир Русанов». В Архангельский порт «Владимир Русанов» прибыл 12 января 1916 года.
В период интервенции с 1918 по 1919 год находился под британским контролем с возвращением прежнего имени «Бонавенчур».
По окончании гражданской войны на «Владимире Русанове» велись научные исследования в морях Арктики.
Экспедиция 1932 года в Карском море открыла острова Известий ЦИК.
В 1936 году ледокол участвовал в подготовке 1-й воздушной экспедиции на Северный полюс — «Северный полюс-1».
См. также
Напишите отзыв о статье "Владимир Русанов (ледокол)"
Примечания
Ссылки
- [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=4&t=763 "Владимир Русанов", ледокольный пароход]
Отрывок, характеризующий Владимир Русанов (ледокол)
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
