Уральский, Владимир Михайлович
Владимир Уральский | |
Имя при рождении: |
Владимир Михайлович Попов |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
Влади́мир Миха́йлович Ура́льский (настоящая фамилия — Попо́в; 28 августа 1887, Оренбург — 15 мая 1955, Москва) — советский актёр театра и кино.
Биография
Владимир Михайлович Уральский родился 28 августа 1887 года в Оренбурге[1].
В 1895—1909 годах был рабочим пекарни в Оренбурге. С 1909 по 1914 год — актёр театра Русской драмы при Нардоме и Городского театра в Оренбурге. С 1914 года — учился в театральной студии МХТ, но был выслан в Гельсингфорс как «неблагонадёжный» [1][2] В 1914—1915 годах — актёр Русского Александровского правительственного театра в Гельсингфорсе. В 1915—1922 годах — актёр театров: русской драмы в городах Лудны, Екатеринбурге, Симбирске, Кузнецке, Одессе, Омске. В 1922—1923 — актёр и режиссёр труппы политотдела Второй кавалерийской дивизии Первой Конной армии в Оренбурге. С 1923 года — актёр киностудии «Межрабпом-Русь» и театра ВЦСПС в Москве[1]. 1924 — первая роль в кино (рабочий — в фильме Сергея Эйзенштейна «Стачка»).
За свою жизнь Владимир Михайлович сыграл около 130 ролей в кино[3].
С 1936 года — актёр киностудии «Союздетфильм».
Участвовал в озвучании мультфильмов. Был актёром Театра-студии киноактёра в Москве.
Сын — актёр Виктор Уральский.
Скончался 15 мая 1955 года в Москве[1].
Фильмография
- 1924 — Аэлита — солдат
- 1924 — Из искры пламя — красногвардеец
- 1924 — Лесной зверь — бандит
- 1924 — Стачка — рабочий
- 1924 — Четыре и пять — Вася
- 1925 — Бабий Лог — Мишка
- 1925 — Броненосец «Потёмкин» — матрос
- 1925 — Глушь поволжская — секретарь волисполкома Глотов
- 1925 — Дымовка — крестьянин
- 1925 — Закройщик из Торжка — профработник
- 1925 — Изобретатель (в к/ж Маховик № 3) (короткометражный) — рабочий
- 1925 — Кирпичики — бандит
- 1925 — Коллежский регистратор — кучер
- 1925 — Перевал
- 1925 — Соль — петлюровец
- 1926 — Блуждающие звёзды — швейцар публичного дома
- 1926 — В когтях советской власти — извозчик
- 1926 — Вася-реформатор (среднеметражный) — повар
- 1926 — Ветер — матрос
- 1926 — Леон Кутюрье — секретарь подпольной организации
- 1926 — Мать — студент
- 1926 — Машинист Ухтомский — рабочий
- 1926 — Мисс Менд — полисмен
- 1926 — Не всё коту масленица — солдат
- 1926 — Подозрительный багаж — ковбой
- 1926 — Расплата — спекулянт
- 1926 — Случай на мельнице — Пётр Ковров
- 1926 — Эх, яблочко… — милиционер
- 1927 — Два дня — красноармеец
- 1927 — Звенигора — крестьянин
- 1927 — Каприз Екатерины II — турбаевский ходок
- 1927 — Сорочинская ярмарка — цыган
- 1927 — Яд — корреспондент
- 1928 — Альбидум — Леонов
- 1928 — Без ключа (среднеметражный) — Миша
- 1928 — Беспризорные — заведующий коммуной
- 1928 — Буря — сапожник
- 1928 — Дом на Трубной — завклубом
- 1928 — Ледяной дом — адъютант
- 1928 — Мост через Выпь (короткометражный) — Курилов
- 1928 — Провокатор (Его карьера; В паутине)
- 1928 — Соперницы — Абрам
- 1928 — Счастливый червонец — «гайка»
- 1928 — Человек родился — корзинщик
- 1929 — Бегствующий остров — прораб
- 1929 — Бог войны — красногвардеец
- 1929 — Два-бульди-два (среднеметражный) — шталмейстер
- 1929 — Живой труп (СССР/Германия) — Петушков
- 1929 — Когда зацветут поля — член ревкома
- 1929 — Преступление Ивана Караваева — бюрократ
- 1929 — Рельсы гудят — мастер цеха Захар
- 1929 — Тёмное царство — пьяница
- 1930 — Огненный рейс — Максим
- 1930 — Праздник святого Йоргена — проводник
- 1930 — Простой случай — раненый солдат
- 1930 — Трансбалт — Савчук
- 1930 — Труп де-юре — сторож кладбища
- 1930 — Хлеб (среднеметражный) — Захар
- 1930 — Хранитель музея — партизан
- 1931 — Высота 88,5 — Павлов
- 1931 — Лицо врага — Сидор Канат
- 1931 — Путёвка в жизнь — заведующий распределителем
- 1931 — Томми — партизан
- 1932 — Горизонт — партизан
- 1932 — Мёртвый дом — фельдшер
- 1932 — Простой случай - раненый солдат
- 1933 — Дезертир — секретарь ячейки
- 1933 — Изменник Родины — солдат
- 1933 — Окраина — Смельчаков, извозчик
- 1933 — Рваные башмаки — шпик
- 1934 — Весенние дни — директор
- 1934 — Восстание рыбаков — солдат
- 1934 — Пастух и царь — студент
- 1934 — Четыре визита Самуэля Вульфа — Гостев
- 1935 — Аэроград — Ефим Коса, партизан
- 1936 — Борцы — Пьер
- 1936 — Гобсек — разорившийся чиновник
- 1936 — Заключённые — завхоз
- 1937 — Балтийцы — Харитоныч, машинист
- 1937 — На Дальнем Востоке — Луза
- 1937 — Пугачёв — Хлопуша
- 1938 — Кармелюк — исправник
- 1938 — Морской пост — Филипп Филиппович Буров
- 1939 — Истребители — отец Кожухарова
- 1939 — Кубанцы — командир корпуса
- 1939 — Ленин в 1918 году — командир
- 1939 — Минин и Пожарский — дьяк
- 1939 — Молодые капитаны — командир
- 1939 — Поднятая целина — Антип Грач
- 1940 — Член правительства — хулиган
- 1941 — Дочь моряка — Худяков
- 1941 — Парень из тайги — Фрол
- 1941 — Патриотка (в Боевом к/сб. № 4) (короткометражный) — старик
- 1941 — Пир в Жирмунке (в Боевом к/сб № 6) (короткометражный) — Пётр
- 1941 — Свинарка и пастух — шофёр
- 1942 — Бесценная голова (в Боевом к/сб № 10) (короткометражный) — крестьянин
- 1942 — Котовский — лакей
- 1942 — Секретарь райкома — Некрасов и Клетнюк
- 1943 — Актриса — боец
- 1943 — Кутузов — генерал
- 1943 — Она защищает Родину — немец
- 1943 — Фронт — генерал
- 1944 — Родные поля — Мирон
- 1944 — Юбилей (среднеметражный) — член банка
- 1945 — Без вины виноватые — купец
- 1945 — Иван Грозный. 1-я серия — митрополит
- 1946 — Беспокойное хозяйство — Гвоздарев
- 1946 — Большая жизнь. 2 серия — Кириченко
- 1946 — Глинка — партизан Влас
- 1946 — Клятва — кучер
- 1946 — Крейсер «Варяг» — боцман
- 1947 — Мальчик с окраины
- 1947 — Поезд идёт на восток — рабочий
- 1947 — Сказание о земле Сибирской — Носов
- 1947 — Рядовой Александр Матросов — солдат
- 1948 — Красный галстук — Лапшин
- 1948 — Молодая гвардия — Громов
- 1948 — Первоклассница — милиционер
- 1949 — Кубанские казаки — председатель колхоза
- 1949 — Сталинградская битва — рабочий Потапов
- 1950 — Жуковский — служитель
- 1950 — Кавалер Золотой Звезды — полевод
- 1951 — Незабываемый 1919 год — подпольщик
- 1951 — Спортивная честь — колхозник
- 1952 — Ревизор — купец
- 1953 — Нахлебник (фильм-спектакль) — Егор
- 1953 — Степные зори — дед Герасим
- 1954 — Золотые яблоки — маршал авиации
- 1954 — Ревизоры поневоле — Герасим
- 1956 — Зелёные огни — Луценко
Интересные факты
Существует интересный документ 1908 года, подтверждающий взятый Поповым псевдоним:
Дана сия бумага Владимиру Михайловичу Попову в том, что он, помимо своей настоящей фамилии, имеет ещё и уличную — Уральский, поскольку пошёл в артисты[2] |
Напишите отзыв о статье "Уральский, Владимир Михайлович"
Ссылки
- [www.nemoekino.ru/ural.html Владимир Уральский в проекте «Актёры немого кино»]
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.film.ru/afisha/person.asp?name=%C2%EB%E0%E4%E8%EC%E8%F0+%D3%F0%E0%EB%FC%F1%EA%E8%E9 Владимир Уральский, фильмография] на сайте www.film.ru
- ↑ 1 2 [www.nemoekino.ru/ural.html Владимир Уральский] на сайте www.nemoekino.ru.
- ↑ [mega.km.ru/Cinema/Encyclop.asp?Topic=lvn_pers_22940 KM.RU Энциклопедия кино. УРАЛЬСКИЙ Владимир Михайлович]
Отрывок, характеризующий Уральский, Владимир Михайлович
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.