Крапивин, Владислав Петрович
Поделись знанием:
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
(перенаправлено с «Владислав Крапивин»)
| Владислав Петрович Крапивин | ||||||
 Владислав Крапивин 25 марта 2014 года | ||||||
| Имя при рождении: |
Владислав Петрович Крапивин | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: |
14 октября 1938 (85 лет) | |||||
| Место рождения: | ||||||
| Гражданство: | ||||||
| Род деятельности: | ||||||
| Годы творчества: |
с 1962 | |||||
| Направление: | ||||||
| Жанр: |
детская проза, эссе | |||||
| Язык произведений: | ||||||
| Дебют: |
Рейс «Ориона» (1962) | |||||
| Премии: |
| |||||
| Награды: |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение знак ЦК ВЛКСМ имени А. П. Гайдара (1983), почётный гражданин города Екатеринбурга, почётный знак «За заслуги перед Севастополем», почётный гражданин города Тюмени | |||||
| [www.rusf.ru/vk Официальная страница писателя] | ||||||
| [www.lib.ru/KRAPIWIN Произведения на сайте Lib.ru] | ||||||
Владисла́в Петро́вич Крапи́вин (род. 14 октября 1938, Тюмень, Омская область[1]) — советский и российский детский писатель.
Содержание
- 1 Биография
- 2 Литературное творчество
- 3 Педагогические взгляды и деятельность
- 4 Семья
- 5 Награды и премии
- 6 Библиография
- 7 Экранизации
- 8 Интересные факты
- 9 Примечания
- 10 Ссылки
Биография
Родился в семье педагогов Петра Фёдоровича и Ольги Петровны Крапивиных. Он был третьим ребёнком в семье, которая переехала в Тюмень из Кирова (Вятки), где отец Крапивина служил православным священником, но вынужден был оставить сан и место служения, спасаясь от репрессий. Этот эпизод семейной истории оставался тайной для самого В. П. Крапивина до его преклонного возраста[2].
В детстве будущий писатель обнаружил в себе способность придумывать занимательные истории, которые рассказывал в кругу своих сверстников. По окончании школы, в 1956 году, Крапивин поступил на факультет журналистики Уральского государственного университета имени А. М. Горького. Студентом занимался в литературном кружке под руководством редактора «Уральского следопыта» В. Н. Шустова[3].
После второго курса Крапивин поехал на производственную практику в «Комсомольскую правду» и работал в отделе учащейся молодежи, где познакомился с Симоном Соловейчиком, создателем педагогики сотрудничества[4].
Как начинающий литератор В. П. Крапивин, по его личному признанию, испытал большое влияние К. Г. Паустовского[5], изучал его творчество и даже был у него на похоронах. На совещании молодых писателей в Москве в 1963 году он занимался в секции детской литературы под руководством Л. А. Кассиля.
Весной 1960 года в журнале «Уральский следопыт» вышел первый рассказ Владислава Крапивина. Ещё в годы студенчества был принят на работу в газету «Вечерний Свердловск», несколько лет работал в журнале «Уральский следопыт». Первая книга — «Рейс „Ориона“» вышла в 1962 году в свердловском издательстве.
В 1964 году Крапивин был принят в члены Союза писателей СССР. В 1970—1980-е годы являлся членом редколлегий журналов «Пионер» и «Уральский следопыт». В 2007 году В. П. Крапивин уехал в Тюмень, где был избран профессором Тюменского государственного университета, вёл в для студентов школу литературного мастерства. 15 июня 2011 года в литературно-краеведческом центре Тюмени был открыт музей Владислава Крапивина с постоянной экспозицией «Славка с улицы Герцена», состоящей из вещей из жизни и творчества писателя. В октябре 2013 года В. П. Крапивин вновь переехал в Екатеринбург.
Всего было выпущено более 200 изданий книг Крапивина на разных языках мира. С 2006 года присуждается ежегодная Международная детская литературная премия имени В. П. Крапивина. Председателем жюри является сам Владислав Крапивин.
Литературное творчество
Владислав Крапивин более пятидесяти лет профессионально занимается литературным творчеством. В 2000—2001 годах издательство «Центрполиграф» опубликовало 30-томное собрание сочинений Крапивина[6]. В газете «Книжное обозрение» В. П. Крапивин назван «классиком детской литературы» (Книжное обозрение. 2007, № 5 — С. 21). По мнению культуролога С. Б. Борисова, из числа всего созданного писателем за полвека можно выделить группу его произведений 1965—1982 гг., ставшую системо- и смыслообразующим центром социокультурно признанного явления «детский писатель В. Крапивин» и породившую образ-понятие «крапивинские мальчики»[7].
По мнению С. Б. Борисова, базовый корпус произведений «крапивинской прозы» составляют:
- «Оруженосец Кашка» (1965);
- «Валькины друзья и паруса» (1966);
- «Бегство рогатых викингов» (1969);
- «Тень Каравеллы» (1970);
- «Алые перья стрел» (1971);
- «Мальчик со шпагой» (1973—1975);
- «Мушкетёр и фея» (1975);
- «Ковёр-самолёт» (1975);
- «Журавлёнок и молнии» (1981);
- «Сказки Севки Глущенко» (1982).
Magnum opus Крапивина — среди нефантастических произведений автора — повесть «Мальчик со шпагой», опубликованная в 1974 году во всесоюзном журнале «Пионер» (тираж — 1 550 000 экз.). Позднее название повести стало названием трилогии — куда вошли «Всадники со станции Роса» и «Флаг-капитаны», а сама центральная повесть стала называться «Звёздный час Серёжи Каховского». Менее чем через семь лет после первой публикации в журнале «Пионер» (1973—1975) трилогия «Мальчик со шпагой» была издана в 1981 году отдельной книгой в престижной серии «Золотая библиотека. Избранные произведения для детей и юношества».
«Разумеется, читательские впечатления очень индивидуальны. Но и наблюдения библиотекарей Москвы, и интервью с читателями, присланные из Челябинской области, и письма детей из разных уголков нашей страны, и детские сочинения – все дает основание заключить, что книга В. Крапивина “Мальчик со шпагой” удовлетворила духовные потребности читателей... Именно о романе “Мальчик со шпагой” дети говорят: “Эту книгу мы будем вспоминать, когда будем взрослыми”, именно её подростки перечитывают чаще других» (Сандалова Э. О некоторых особенностях восприятия художественной литературы детьми 10–12 лет // Книги – детям. Сборник материалов в помощь учителям, библиотекарям и пионервожатым. / Сост. И.С. Балаховская и Н.А. Пильник. – М.: Детская литература, 1982 – С. 13, 14)
В 1980-е годы в творчестве В. П. Крапивина постепенно нарастает сказочно-фантастическое направление, в русле которого он создает цикл произведений о детях философско-фантастического содержания под общим заголовком «В глубине Великого Кристалла».
Педагогические взгляды и деятельность
Одновременно с литературным творчеством Владислав Крапивин занимается проблемами детства и детского движения, изучает педагогику Я. Корчака, А. С. Макаренко, В. А. Сухомлинского[8] и становится неформальным лидером детского движения на Урале. В 1961 году Владислав Крапивин создает в Свердловске детский разновозрастный отряд «Каравелла», который в 1965 году получает статус отдельной пионерской дружины и пресс-центра всесоюзного журнала «Пионер». Поскольку детское движение в тот период в СССР было разрешено только в стенах общеобразовательной школы, то существование автономной детской организации воспринималось многими как угроза существующей системе. Было несколько попыток сверху прекратить деятельность отряда «Каравелла», но В. П. Крапивину удалось отстоять организацию. Позднее Крапивин вспоминал:
Меня невозможно было выгнать с работы — вот ведь с чем сталкивались тогдашние чиновники. Из писателей меня выгнать можно было только на съезде писателей или в крайнем случае на пленуме. А за что? Слава богу, там люди же были не все дураки. За то, что он работает с детьми и поссорился с местным домоуправлением? За это пленум писательский не выгонит из писателей. Лишить меня зарплаты было нельзя, так как я зарабатывал только книгами. Запретить отряд? Ну запретили отряд, ну, в крайнем случае, отобрали помещение. Но мне привыкать, что ли, было собирать по тридцать человек у себя в квартире? Ну как это запретишь? Ну и запрети. Милицию вызовешь? Он, паразит, возьмёт да репортаж об этом грохнет в «Комсомольскую правду»[9].
Девизом «Каравеллы» стала клятва: «Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня» — так же включённая в устав отряда (пункт № 5). В буднях отряда формировался образ нового романтического героя — смелого и бескорыстного, не приемлющего мещанскую мораль и обывательский образ жизни, выделяющегося среди своих сверстников обострённым чувством справедливости, спешащего туда, где труднее всего. Такой герой занял центральное место в творчестве писателя.
«Когда я писал „Мальчика со шпагой“, рядом со мной, вместе со мной, рос и работал отряд юных моряков, юнкоров и фехтовальщиков. Не будь этих ребят — не было бы и книги, и потому я посвящаю её матросам, барабанщикам, штурманам и капитанам отряда „Каравелла“»[10].
Исследователи творчества В. П. Крапивина отмечают неразрывную связь литературного труда писателя с его педагогической деятельностью. Сергей Баруздин указывал, что отряд «Каравелла» стал реальным воплощением в жизнь педагогических идей В. Крапивина[11].
В 1980-е годы «Учительская газета» публикует цикл статей В. П. Крапивина, посвященных актуальным проблемам педагогики. В них писатель формулирует свои педагогические взгляды, в частности, отстаивает идею ценности детства, как важного этапа в жизни человека, равноценного с юностью, зрелостью и старостью; предлагает принцип сотрудничества поколений, как основу развития человека и человечества в целом; формулирует мысль о необходимости присутствия в жизни высокой идеи, мечты, параллельного пространства, как источника получения человеком внутренней силы и определения собственной миссии[12].
Принцип дружбы и сотрудничества детей и взрослых В. П. Крапивин проецирует не только на своих воспитанников из отряда «Каравелла», но и незнакомых подростков, попавших в трудную жизненную ситуацию. Известен случай, когда писатель приютил у себя на квартире брата и сестру из другого города, которые прислали ему письмо с просьбой о помощи[13].
В 1982 году по повести «Колыбельная для брата» на ЦКДЮФ имени М. Горького был снят одноимённый фильм, удостоенный нескольких премий в 1982—1984 годах.
Семья
С 1964 года женат на Ирине Васильевне Крапивиной. Старший сын Павел и внуки Дарья и Пётр живут в Екатеринбурге. Младший сын Алексей — в Санкт-Петербурге.
Сын Павел сотрудничал со своим отцом, рисовал иллюстрации к его книгам[14].
Награды и премии
Награды
- отличник народного просвещения РСФСР (1980)
- знак ЦК ВЛКСМ имени А. Гайдара (1983)
- орден Трудового Красного Знамени (1984)
- орден Дружбы народов (1989)
- почётное звание «Почётный гражданин города Екатеринбурга» (1993)[15]
- орден Почёта (2009)[16]
- почётный знак «За заслуги перед Севастополем» (2010)[17]
- почётное звание Свердловской области «Почётный гражданин Свердловской области» (2013)[18]
- почётное звание «Почётный гражданин города Тюмени» (29.05.2014)[19]
- медали
Премии
- премия Ленинского комсомола (1974) — за создание высокохудожественных произведений и большую работу по коммунистическому воспитанию пионеров и школьников
- премия «Аэлита» (1983)
- литературная премия губернатора Свердловской области (1999)
- премия имени Александра Грина (2001)
- литературная премия «Малая Урания» (2001)
- литературная премия имени разведчика Николая Кузнецова (2003)
- литературная премия имени Д. Н. Мамина-Сибиряка (2003)
- орден рыцарей фантастики (2003)
- премия «Большой Роскон» (2006)
- премия Президента Российской Федерации в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества 2013 года — за вклад в развитие отечественной детской литературы и патриотическое воспитание подрастающего поколения[20]
Библиография
Рассказы
Восьмая звезда
Рассказы из студенческих тетрадей[21]
- Страна Синей Чайки. Неоконченная повесть (1957)[6]; Камень с морского берега (1957)[6]; Похищение агента (1958)[6] ; Четыреста шагов (1959)[6]; Бабочка (1959)[6]; Победитель (1959)[6]; Экспедиция движется дальше (1959)[6]; Зелёная монета (1959)[6]; Овод (1959)[6]; Светлый день (1959)[6]; Там, где течёт Ориноко (1959)[22]; Медленный вальс (1960)[6]; Галинка (1960)[6]; Имени погибших (1960)[6]; Похлёбка с укропом (1960)[6]; Осколок моря (1960)[22]; Толька (1962)[22]
Табакерка из бухты Порт-Джексон
Ранние рассказы из газет и журналов: Прачка (1959); Восьмая звезда (1959); Табакерка (оригинальное название: «Табакерка из бухты Порт-Джексон») (1959); Письмо Северной королевы (1959); Здесь сражались красногвардейцы (оригинальное название: «Надпись на брандмауэре») (1959); Тепло с севера (оригинальное название: «Рик — лайка с Ямала») (1960); Вспомните «Эдельвейс» (1961); Рукавицы (1961); Риск (1962)
Рейс «Ориона»
Ранние рассказы: Рейс «Ориона» (1960); Планшет (1960); Костёр (1960); Снежная обсерватория (1959); Самый младший (1961); Трое с барабаном (1961); Минное заграждение (1960); Настоящее (1960); Крепость в переулке (1963).
Почему такое имя
Рассказы 1960—1963 годов: Почему такое имя?; Айсберги проплывают рядом; Минута солнца; Рубикон; Подкова; Звёзды пахнут полынью; Крылья; Стенгазета[22]; На берегу[22]; Брат, которому семь. Повесть в рассказах (1962—1964)
Победители
Рассказы разных лет: Гвозди (1971); Генка и первый «А» (1963)[23]; Капитаны не смотрят назад (1963); Львы приходят на дорогу (1964); Такая была планета (1965); Путешественники не плачут (1967); Победители (1976).
Альфа Большой Медведицы
Документальные рассказы': Сигнал горниста (1971); Красный кливер (1971); Штурман Коноплёв (1971); Воробьиная ночь (1971); Альфа Большой Медведицы (1971); Первый шаг (1976); След Каравеллы (1963, 1978) (в первом варианте: «Тень Каравеллы»)
Романы и повести
- Белый щенок ищет хозяина. Повесть (1962)
- Палочки для Васькиного барабана. Маленькая повесть (1963)
- Звёзды под дождём. Повесть (1964)
- Оруженосец Кашка. Повесть (1965)
- Та сторона, где ветер. Повесть (1964—1966)
- Часть первая. Август — месяц ветров (1964)
- Часть вторая. Люди с фрегата «Африка» (1966)
- Валькины друзья и паруса. Повесть (1966)
- Лерка. (в журнальном варианте: «Озерный царь»). Повесть (1968)
- Тень Каравеллы. Повесть (1968—1970)
- Часть первая. Тень Каравеллы (1968)
- Часть вторая. По колено в траве (1970)
- Паруса «Эспады». Трилогия
- Мальчик со шпагой. Роман (1972—1974)
- Часть первая. Всадники на станции Роса (1972)
- Часть вторая. Звездный час Серёжи Каховского (1973)
- Часть третья. Флаг-капитаны (1974)
- Бронзовый мальчик. Роман (1992)
- Рыжее знамя упрямства. Роман (2005)
- Мальчик со шпагой. Роман (1972—1974)
- Алые перья стрел. Трилогия. В соавторстве с С. П. Крапивиным (1971—1975)
- Алые перья стрел. Повесть
- Каникулы Вершинина-младшего. Повесть
- Шесть лет спустя. Повесть
- Болтик. Повесть (1976)
- Колыбельная для брата. Повесть (1978)
- Трое с площади Карронад. Повесть (1979)
- Журавлёнок и молнии. Роман (1981)
- Сказки Севки Глущенко. Повесть (1982)
- Мушкетёр и фея и другие истории из жизни Джонни Воробьёва. Цикл повестей (1969—1985)
- Бегство рогатых викингов (1969)
- След крокодила (1975)
- Мушкетёр и фея (1975)
- Шлем витязя (1980)
- Тайна пирамид (1985)
- Острова и капитаны. Роман (1984—1987)
- Книга первая. Хронометр (Остров Святой Елены)
- Книга вторая. Граната (Остров капитана Гая)
- Книга третья. Наследники (Путь в архипелаге)
- Синий город на Садовой. Роман (1991)
- Бабушкин внук и его братья. Роман (1996)
- «Тридцать три — нос утри…». Повесть (1997)
- Рассекающий пенные гребни. Повесть (1998)
- Дело о ртутной бомбе. Повесть (1999)
- Давно закончилась осада… Роман (2000)
- Семь фунтов брамсельного ветра. Роман (2000—2003)
- Битанго. Истории о друзьях и о себе (1979—2000)
- Книга первая. Шестая Бастионная. Рассказы и повести об улицах детства
- Сентябрьское утро. Рассказ (1979—1982), включает ранее написанный рассказ «Флаг отхода»
- Далеко-далеко от моря… Рассказ (1984)
- Алька. Рассказ (1981)
- Бастионы и форты. Рассказ (1985)
- Стрела от детского арбалета. Рассказ (1978—1982)
- Путешествие по старым тетрадям. Рассказ (1984), включает ранее написанный рассказ «Мальчик и солнце»
- Остров Привидения. Рассказ (1981)
- Вечерние игры. Рассказ (1983)
- Мокрые цветы. Маленькая повесть (1984—1985)
- Сандалик, или Путь к Девятому бастиону. Повесть (1984)
- Книга вторая. Золотое колечко на границе тьмы.
- «Пошёл, все наверх!..» Повесть (1992)
- Клад на Смоленской улице. Повесть (1994)
- Мой друг Форик… Повесть (1995)
- Босиком по Африке. Повесть (1993)
- Битанго. Повесть (1994)
- Золотое колечко на границе тьмы. Повесть (1994)
- Заяц Митька. Повесть (1996)
- Однажды играли… Повесть (1998)
- Под созвездием Ориона. Повесть (1999)
- След ребячьей сандалии. Повесть (2000)
- Белые башни Города. Рассказ (2001)
- Ржавчина от старых якорей. Повесть (2002)
- Трое в «копейке», не считая зайца Митьки. Повесть. В соавторстве с С. Аксененко и А. Керданом (2001)
- Непроливашка. Повесть (2002)
- Книга первая. Шестая Бастионная. Рассказы и повести об улицах детства
- Стеклянные тайны Симки Зуйка (другое название: Воздух той давней ночи). Роман (2005)
- Трофейная банка, разбитая на дуэли. Роман (2007)
- Дагги-Тиц. Повесть (2007)
- Стальной волосок. Трилогия
- Тополята. Роман (2010)
- Прыгалка. Повесть (2010; издан в журнале «Путеводная звезда». Книжная публикация: Бабочка на Штанге. М.: Эксмо, 2010 г.)
- Мраморный кролик. Повесть (2011; издана в журнале «Путеводная звезда»)
- Пироскаф «Дед Мазай». Роман (2011; издан в журнале «Путеводная звезда»)
- Переулок Капитана Лухманова. Роман (2013)
Фантастические романы и повести
- Страна Синей Чайки. Повесть из цикла «Восьмая звезда» (1957)
- Я иду встречать брата. Маленькая повесть (1961)
- В ночь большого прилива. Трилогия
- Далекие горнисты. Рассказ (1969); ** В ночь большого прилива. Повесть (1977); ** Вечный жемчуг. Повесть (1977)
- Голубятня на жёлтой поляне. Роман-трилогия (1983—1985)
- Книга первая. Голубятня в Орехове; ** Книга вторая. Праздник лета в Старогорске; ** Книга третья. Мальчик и ящерка
- Оранжевый портрет с крапинками. Повесть (1985)
- В глубине Великого Кристалла. Повести (1988—1991)
- Выстрел с монитора (1988)
- Гуси-гуси, га-га-га… (1988)
- Застава на Якорном Поле (1988)
- Крик петуха (1989)
- Белый шарик матроса Вильсона (1989)
- Лоцман (1990)
- Сказки о рыбаках и рыбках (другое название: «Лунная рыбка») (1991)
- Помоги мне в пути. (Кораблики). Роман (1993)
- Самолет по имени Серёжка. Повесть (1994)
- Взрыв Генерального штаба. Повесть (1996)
- Мальчик девочку искал… Повесть (2000)
- Синий треугольник. Почти фантастическая повесть (2001)
- Колесо Перепелкина. Повесть (2001)
- Стража Лопухастых островов. Роман-сказка (2002)
- Нарисованные герои. «Лоскутная» повесть (2003)
- Прохождение Венеры по диску солнца. Роман (2004)
- Топот шахматных лошадок. Роман (2005)
- Ампула Грина. Повесть (2007)
- Бабочка на штанге. Повесть (2009)
- Тополята. Роман (2010)
- Пироскаф «Дед Мазай». Роман-сказка (2011)
Сказки о парусах и крыльях
- Фрегат «Звенящий». Рассказ об устройстве парусного корабля и плаваниях под парусами (Книга для школьников, интересующихся морским делом). Роман-справочник (1997)
Летящие Сказки
- Лётчик для Особых Поручений. Повесть (1972)
- Ковёр-самолёт. Повесть (1975)
- Дети Синего Фламинго. Повесть (1980)
- Тополиная рубашка. Повесть из цикла «Шестая бастионная» (1984)
Сказки капитанов
- Старый дом. Рассказ (1970)
- Баркентина с именем звезды. Маленькая повесть (1970)
- Возвращение клипера «Кречет». Повесть (1983)
- Портфель капитана Румба. Морской роман-сказка для детей школьного, послешкольного и пенсионного возраста (1990)
- «Я больше не буду», или Пистолет капитана Сундуккера. Повесть (1995)
Сказки поющего кота
- «Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота (Приключения в стране, которая рядом). Повесть (1992)
- Серебристое дерево с поющим котом. Повесть (1992)
Сказки и были Безлюдных Пространств
- Дырчатая Луна. Повесть (1993)
- Самолёт по имени Серёжка. Повесть (1993)
- Лето кончится не скоро. Повесть (1994)
- Взрыв Генерального штаба. Повесть (1996)
- Полосатый жираф Алик (другое название: «Трава для астероидов»). Межзвёздная повесть (1998)
- Лужайки, где пляшут скворечники. Роман Безлюдных Пространств (1998)
- Бабушкин внук и его братья. Роман (1997)
- Топот шахматных лошадок. Роман (2005)
- Ампула Грина. Повесть (2007)
- Бабочка на штанге. Повесть (2009)
Книги В. Крапивина и отряда «Каравелла»
- Чем крепче ветер (1972)
- Море в конце переулка (1976)
- Барабанщики, вперёд! (1986)
- Здравствуй, отряд! (1986)
- Непридуманные герои: перекличка времён и событий (2005)
Экранизации
- 1974 — Валькины паруса[26]
- 1974 — Оруженосец Кашка — Центральное телевидение, телестудия «Орлёнок»[27][28], считается утраченным с 1990 года.
- 1974 — Всадники на станции Роса — Центральное телевидение, телестудия «Орлёнок»[27][28][29], считается утраченным с 1990 года.
- 1975 — Мальчик со шпагой — Центральное телевидение, телестудия «Орлёнок»[30], считается утраченным с 1990 года.
- 1978 — Та сторона, где ветер
- 1982 — Колыбельная для брата
- 1986 — Удивительная находка, или Самые обыкновенные чудеса[31]
- 2001 — Ещё одна сказка о золушке[32]
- 2003 — Планета[32]
- 2005 — Мушкетёр и фея[33]
- 2007 — Владислав Крапивин: Мастер снов[34]
- 2008 — Трое с площади Карронад
- 2010 — Легенда острова Двид (экранизация произведения «Дети Синего Фламинго»)
- 2011 — Бегство рогатых викингов. Из цикла «Приключения Джонни Воробьёва»[35] (реж. Илья Белостоцкий). Материалы фильма полностью отсняты, ведется монтаж и озвучивание. В январе 2011 года в Губернаторском зале библиотеки ТюмГУ прошла демонстрация отснятых материалов[36][37].
Интересные факты
- Специально для повести «Тополиная рубашка» композитором Антоном Фёдоровым была написана песня, для исполнения смешанным (женским и мужским составами) хором, с таким же названием[38].
- Писатель Сергей Лукьяненко признался, что его повести «Пристань жёлтых кораблей», «Рыцари сорока островов» и «Мальчик и тьма» написаны под влиянием творчества Владислава Петровича[39]. В то же время в повести «Царь, царевич, король, королевич» (1994) он фактически пародирует и творчество Крапивина, и даже его образ.
- Название альбома группы Обе-Рек «Якорное поле» навеяно повестью Владислава Крапивина «Застава на Якорном поле»[40].
Напишите отзыв о статье "Крапивин, Владислав Петрович"
Примечания
- ↑ 1 2 Указ Президиума ВС СССР от 14.08.1944 «Об образовании Тюменской области в составе РСФСР»
- ↑ [pravme.ru/darnicasever/2015-03-19-pisatel-vladislav-krapivin-peredal-hramu-v-ekaterinburge-ikonu-spas-emmanuil.html Писатель В.Крапивин передал храму в Екатеринбурге икону «Спас Эммануил».]
- ↑ Крапивин, Владислав. [univertv.ru/video/filologiya/literatura/detskaya_literatura/krapivin_vladislav/lekciya_1_vstupitelnoe_zanyatie_prizvanie_pisatelya Лекция № 1. Вступительное занятие. Призвание писателя.]. Открытый образовательный видеопортал UniverTV.ru (16 августа 2009). — Тюменский государственный университет. Проверено 7 ноября 2014.
- ↑ [www.carabela.ru/?p=4335&lang=ru Владислав Крапивин: «Главное было — не лениться!»]
- ↑ Крапивин, Владислав. [univertv.ru/video/filologiya/literatura/detskaya_literatura/krapivin_vladislav/lekciya_3_o_konstantine_georgieviche_paustovskom Лекция № 3. О Константине Георгиевиче Паустовском]. Открытый образовательный видеопортал UniverTV.ru (18 августа 2009). — Тюменский государственный университет. Проверено 7 ноября 2014.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ;Первая публикация: Крапивин В. П. Восьмая звезда. — М.: Центрполиграф, 2001. — Т. 26. — 513 с. — (Владислав Крапивин. Собрание сочинений в 30 томах). — 10 000 экз. — ISBN 5-227-01343-8.
- ↑ «Но самое ценное в книгах Владислава Петровича — это мальчики. Те самые мальчики, которые ходили в таких же, как у нас, пионерских галстуках, так же сидели на уроках и конфликтовали с учителями, как мы, но были все же прекрасными крапивинскими мальчиками, восхитительной мечтой всех девочек Советского Союза. Девочки твердо знали, что в далеком Екатеринбурге живут благородный Сережа Каховский, порывистый Джонни Воробьев и другие» — Данилов Артемий. День рождения Командора // Книжное обозрение. 2008. № 43 (2209) — С. 21.
- ↑ Крапивина Л. А. Педагогические идеи Владислава Крапивина // Лоция разновозрастного объединения / Л. А. Крапивина. — Екатеринбург: Дизайн-Принт, 2012. — С. 28. — 159 с. — ISBN 978-5-906469-02-1.
- ↑ [www.rusf.ru/tc/tc07/07interv.htm Беседа с В. Крапивиным 5 июля 1994 г.] // Та сторона : альманах. — Новосибирск — Москва — Екатеринбург: Клуб «Лоцман», 1995. — Вып. 7. [www.webcitation.org/6WLLlGMtR Архивировано] из первоисточника 15 февраля 2015.
- ↑ Разумневич В. Л. С книгой по жизни: О творчестве советских детских писателей. Книга для учащихся. — М.: Просвещение, 1986. — С. 199—200, 202, 203. — 240 с. — 100 000 экз.
- ↑ Баруздин С. О Владиславе Крапивине // Заметки о детской литературе / С. Баруздин. — М.: Детская литература, 1975. — С. 258. — 366 с. — 30 000 экз.
- ↑ Крапивина, 2012, с. 27.
- ↑ Куцылло В. [ps.1september.ru/view_article.php?ID=201301727 Спасательный круг с «Каравеллы»] // Первое сентября. — М., 2013. — № 17. [web.archive.org/web/20150214203411/ps.1september.ru/article.php?ID=201301727 Архивировано] из первоисточника 14 февраля 2015.
- ↑ Тарасова, Ольга; Саливанчук, Семён. [www.nr2.ru/ekb/465053.html В свой юбилей Владислав Крапивин рассказал, что успел сделать за 6 лет в Тюмени и что будет делать в Екатеринбурге]. РИА «Новый Регион — Екатеринбург» (14 октября 2013). — Культура. Проверено 19 марта 2014.
- ↑ Абдуллаева Ю. Н. [book.uraic.ru/elib/pochetnye_grazhdane_Ekb/ekb_1991_2007/krapivin.pdf Крапивин Владислав Петрович] // [book.uraic.ru/elib/pochetnye_grazhdane_Ekb/soder.htm Почётные граждане Екатеринбурга: Исторические очерки.] / под ред. Е. С. Тулисова. — 2-е изд., доп.. — Екатеринбург: ИД «Сократ», 2008. — С. 122—125. — 192 с. — ISBN 978-5-88664-297-1.
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=055817 УКАЗ Президента РФ от 05.12.2009 N 1386 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»]. // document.kremlin.ru. Проверено 3 июня 2012. [www.webcitation.org/68egiUnOI Архивировано из первоисточника 24 июня 2012].
- ↑ [nts-tv.com/people/7354-nagrada-dlja-komandora.-detskijj-pisatel.html Награда для Командора. Детский писатель Владислав Крапивин награждён почётным знаком «За заслуги перед Севастополем» Независимое телевидение Севастополя]
- ↑ [old.midural.ru:82/doc.asp?ID=6026 Указ Губернатора Свердловской области от 10 октября 2013 года № 509-УГ «О присвоении Крапивину В. П. почётного звания Свердловской области „Почётный гражданин Свердловской области“»]. Официальный сайт Правительства Свердловской области (15 октября 2013). — Нормативные документы. Проверено 15 октября 2013.
- ↑ Меньшиков, Анатолий. [rg.ru/2014/05/29/reg-urfo/zvanie-anons.html Писатель Крапивин стал почётным гражданином Тюмени], «Российская газета» (29 мая 2014). Проверено 30 мая 2014.
- ↑ [nsn.fm/2014/03/24/vladislav-krapivin-stal-laureatom-pervoj-prezidentskoj-premii-dlya-detskih-pisatelej/ Владислав Крапивин стал лауреатом первой президентской премии для детских писателей]. Информационное агентство «Национальная служба новостей» (24 марта 2014). Проверено 24 марта 2014.
- ↑ Не предлагавшиеся к публикации либо неопубликованные до включения в Собрание сочинений.
- ↑ 1 2 3 4 5 Первая публикация: Крапивин В. П. Синий краб. — М.: Эксмо, 2006. — 800 с. — (Отцы-основатели: Русское пространство). — 5000 экз. — ISBN 5-699-18651-4.
- ↑ Первая публикация: Крапивин В. П. Белый щенок ищет хозяина. — М.: Центрполиграф, 2001. — Т. 25. — С. 240—246. — 473 с. — (Владислав Крапивин. Собрание сочинений в 30 томах). — 10 000 экз. — ISBN 5-227-01332-2, 5-227-00524-9.
- ↑ ISBN 978-5-699-29916-4
- ↑ ISBN 978-5-699-33472-8
- ↑ Крапивин убрал своё имя из титров, сочтя фильм слишком слабым, в частности, из-за попыток создателей «смягчить акценты». ([www.rusf.ru/vk/video/valkiny_parusa.htm Валькины паруса]. Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839kj3NW Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].)
- ↑ 1 2 Зеленко Н. Рыцари справедливости. [Телеспектакли «Всадники на станции Роса» и «Оруженосец Кашка». Реж. Н. Зубарева. «Мальчик со шпагой». Реж. В. Кеворков] // Телевидение и радиовещание : журнал. — М., 1977. — № 2. — С. 31—34.
- ↑ 1 2 Бармина Н. В кадре — характеры. [Среди др. о телеспектаклях «Всадники на станции Роса» и «Оруженосец Кашка»] // Детская литература : журнал. — М., 1977. — № 3. — С. 43—46.
- ↑ Матафонова Ю. Кто позвал всадников? [О спектакле Центрального телевидения «Всадники на станции Роса». Реж. Н. Зубарева] // Уральский рабочий : газета. — Свердловск, 1975. — № 17 сентября.
- ↑ Ерёмина Т. Мальчик со шпагой. [О съёмках одноим. телесп. на Центр. телевидении] // Телевидение и радиовещание : журнал. — М., 1975. — № 10. — С. 26—27.
- ↑ Владислав Крапивин потребовал убрать его имя из титров, посчитав, что данная кинокартина ниже желаемого уровня. ([www.rusf.ru/vk/video/udivitelnaja_nahodka.htm Удивительная находка]. Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839n9nA8 Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].)
- ↑ 1 2 Любительская экранизация отряда «Каравелла». ([www.carabela.ru/?p=114&lang=ru&print=1 Фильмография киностудии FIGA] (7 августа 2011). Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839oDNdM Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].)
- ↑ Любительская экранизация организации «Лоцман». ([lotsman.ru/texts/about-us/38-our-life/245-istoriia-qkometyq?tmpl=component&print=1 История «Кометы»] (10 августа 2010). Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839pfW4S Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].)
- ↑ Документальный, производство «Центр-студия национального фильма „XXI век“», реж. Павел Стрельников.
- ↑ [brv.ucoz.ru Сайт о фильме Бегство Рогатых Викингов]. Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839sBWfA Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
- ↑ [www2.utmn.ru/n4249 70% «Рогатых викингов»]. Тюменский государственный университет (13 января 2011). Проверено 22 февраля 2015.
- ↑ Криницкая, Татьяна. [www.vsluh.ru/news/society/219408.html Черновик «рогатых викингов» показали в Тюмени]. Тюменская Интернет-газета «Вслух.ру» (13 января 2011). — Общество. Проверено 22 февраля 2015.
- ↑ [corositore.narod.ru/fa/index.html Антон Федоров]. Проверено 26 мая 2013. [www.webcitation.org/6GtEV98E0 Архивировано из первоисточника 26 мая 2013].
- ↑ Лукьяненко С. [www.rusf.ru/tc/tc08/08publ2.htm Ушибленные одиночеством] // Та сторона : альманах. — 1995. — Вып. 8.
- ↑ [www.obe-rek.ru/music/yakorpole/ Якорное поле (2012)]. // obe-rek.ru. Проверено 24 апреля 2012. [www.webcitation.org/6839vhMlg Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
Ссылки
- [www.rusf.ru/vk/ Официальный сайт]
- [fantlab.ru/autor359 Полная библиография Владислава Крапивина] на сайте «Лаборатория Фантастики»
- [www.carabela.ru Сайт «Каравеллы»]
- [litparus.ru Сайт Международной детской литературной премии имени В. П. Крапивина]
- [www.lib.ru/KRAPIWIN/ Крапивин, Владислав Петрович] в библиотеке Максима Мошкова
- [writer-tyumen.ru/index.php?m=autor&aid=20 Крапивин Владислав Петрович] в [writer-tyumen.ru/ Электронной библиотеке тюменского писателя]
-
, — ЖЖ-сообщества «Голубятня на жёлтой поляне» и «Иная грань», посвящённые творчеству В. П. Крапивина - [skarb-papcha.ru/ru/ostrova-komandora/vopros-komandoru.html Онлайн интервью В. П. Крапивина: дети спрашивают, писатель отвечает] (окончено 23 ноября 2013 года, даны ответы на 527 вопросов)
- Владимир Талалаев. [www.e-reading.link/bookreader.php/100864/Talalaev_-_Topologii_Mirov_Krapivina.html Топологии миров Крапивина] (1992-1998).
Отрывок, характеризующий Крапивин, Владислав Петрович
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
Категории:
- Родившиеся 14 октября
- Родившиеся в 1938 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Тюмени
- Педагоги по алфавиту
- Педагоги СССР
- Педагоги России
- Лауреаты премии Ленинского комсомола
- Лауреаты премии Президента Российской Федерации
- Кавалеры ордена Почёта
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Почётные граждане Свердловской области
- Писатели по алфавиту
- Писатели России XX века
- Русские писатели XX века
- Писатели Екатеринбурга
- Писатели Тюмени
- Писатели России XXI века
- Детские писатели по алфавиту
- Детские писатели СССР
- Детские писатели России
- Писатели-фантасты СССР
- Писатели-фантасты России
- Лауреаты премии «Аэлита»
- Выпускники Уральского университета
- Преподаватели Тюменского государственного университета
- Лауреаты премии имени Д. Н. Мамина-Сибиряка
- Лауреаты премии имени П. П. Бажова
- Кавалеры «Ордена рыцарей фантастики»
- Почётные граждане Екатеринбурга
- Почётные граждане Тюмени
- Отличники народного просвещения РСФСР
- Члены Союза писателей СССР
- Владислав Крапивин
