Владычица Озера

Персонаж

Различные авторы и переписчики давали ей имена, которые варьируются от Нимуэ до Вивианы: Nimueh, Viviane, Niniane, Ninianne, Nyneve и другие вариации. В русском переводе — «Дева Озера» или «Леди Озера» (lady по-англ. не только обращение, но и «владычица»).

Называемая так женщина, обладающая магическими силами, совершила следующие, значимые для общего сюжета артуровского цикла поступки.

• Вырастила Ланселота Озёрного после смерти его отца (отсюда его прозвище). (Вариант — похитила младенца.) Как вариант историки рассматривают, что во время скитания Мерлина в надежде найти «заместителя» Артура в королевстве, он обращается к Владычице Озера, которая ему советует отправиться на остров, где живёт Ланселот. Когда Мерлин приезжает туда, то забирает Ланселота в Камелот. Но оказывается, что волшебник ошибся — не Ланселот был указан ему Владычицей Озера, а его сын Галахад.
• Выучилась магии у Мерлина и затем, зачаровав, погубила его.
• Сделала Артуру меч Экскалибур и забрала его обратно после его смерти (подробнее см. Экскалибур).
• Вместе с другими загадочными королевами отвезла Артура на Авалон.

В зависимости от вариантов легенды, все эти поступки могли быть совершены одним персонажем.

Владычица Озера в легендах и рыцарских романах

Происхождение образа и первые тексты

Происхождение образа Владычицы Озера, вероятней всего, древнее языческое, как и у феи Морганы, и обе они, скорее всего, развились из одной традиции. Первые упоминания Авалона, магического острова, с которым часто ассоциируются обе эти волшебницы, находим у Гальфрида Монмутского в его «Истории королей Британии». Гальфрид говорит, что меч Артура Caliburn был выкован там, и пишет, что Артура забрали туда после битвы с Мордредом, чтобы вылечить.

Кретьен де Труа в своем романе «Ланселот, или рыцарь тележки», упоминает о том, что его персонажа вырастила водяная фея, которая дала ему кольцо, защищающее от магических сил. Жизнь Ланселота у Владычицы Озера более подробно прорабатывается в германской версии Ульриха фон Цацикховена в прозаическом «Lancelot Proper», который позже превратится в «Lancelot-Grail Cycle». Из них мы узнаем, что Владычица Озера вырастила младенца Ланселота после того, как его отец король Бан был убит своими врагами. Было выдвинуто предположение, что эти три перечисленных произведения развились из потерянной книги о Ланселоте, скорее всего, предшествовавшей версии Ульриха.

Характер персонажа имеет черты некоторого сходства с морской богиней Фетидой из древнегреческой мифологии. Как и Владычица Озера, Фетида — морской дух, который растит величайшего воина своего времени (в данном случае — своего сына Ахилла). Мужа Фетиды зовут Пелей, в то время, как в некоторых текстах Владычица Озера берет себе в любовники сэра Пеллеаса (Pelleas). Фетида использует магию, чтобы сделать своего сына неуязвимым, и позже дает ему щит и доспехи, выкованные богом Гефестом — а Ланселот получает кольцо, которое защищает его от любой магии и доставляет Экскалибур королю.

Кроме того, Владычица Озера имеет много сходных черт с феей Мелюзиной.

Развитие образа в рыцарских романах

Предыстория Владычицы рассказывается в «Lancelot-Grail Cycle». Там ей дается имя — Вивиана (Viviane). Сюжет о её взаимодействии с Мерлином хронологически предшествует действиям Ланселота, хотя и написан был позже. Рассказывается, что Вивиана научилась своей магии у Мерлина, который глубоко полюбил её. Она отказалась отвечать ему взаимностью, пока он не поведает ей все свои секреты, а когда он открывается ей, она использует всю свою магию, чтобы заманить его в ловушку и погрести его под камнем (под горой). Но так как Мерлин мог видеть будущее, он знал, что так случится — но был бессилен этого избежать.

«Post-Vulgate Cycle» целиком фокусируется на ранних приключениях Ланселота и расщепляет персонаж Владычицы Озера на два отдельных характера. Первая из них, гуманная и добрая, дает Артуру его меч Экскалибур после того, как ломается его предыдущий меч, но требует, чтобы он отплатил ей услугой, когда она этого потребует. Некоторое время спустя она появляется при дворе и требует у Артура казни сэра Балина, объясняя это тем, что у её семьи с ним вендетта. Вместо этого сэр Балин отрубает ей голову и за это изгоняется от двора. Вторая Владычица Озера из «Пост-Вульгаты» зовется Нинианна (Ninianne) и её история очень сходна с той, которая рассказывается в «Lancelot-Grail» (см. выше). Сэр Томас Мэлори использовал оба образа в своей «Смерти Артура»: первую даму он оставляет безымянной, а соблазнительнице Мерлина дает имя Нимуэ (Nimueh). Нимуэ появляется и во многих других эпизодах книги Мэлори.

В литературе Нового Времени

Поэма Вальтера Скотта и её музыкальные инсценировки

В 1810 г. Вальтер Скотт написал популярную поэму под названием «Дева Озера», в которой он использовал все сюжетные повороты легенды, но перенес действие в конкретное место, в родные шотландские земли на Лох-Катрин. Джоаккино Россини использовал это произведение для создания оперы под тем же названием («La Donna del Lago») в 1819 г. (Эта опера заложила моду на музыкальные постановки по произведениям Скотта, из которых самой популярной оказалась «Лючия де Ламмемур» Доницетти).

Три песни Элейн из поэмы Скотта были положены на музыку Францем Шубертом (D. 837 — D. 839 — Ellens Gesang I, Ellens Gesang II, Ellens Gesang III). Музыка для 3-й песни стала более известной после того, как на неё положили знаменитую молитву Аве Мария, и она превратилась в т. н. «Ave Maria Шуберта».

Теннисон

Альфред Теннисон использовал ряд историй о Владычице Озера в своем поэтическом цикле «Идиллии короля» (1859), где также делит её на два характера: Вивьен (Vivien) — это лживая злодейка, губящая Мерлина, в то время, как Владычица Озера — это воспитательница Ланселота и дарительница Экскалибура.

В современной культуре

В фэнтези и фантастике

Нимуэ появляется в эпопее Т. Х. Уайта «Король былого и грядущего» как объект любви Мерлина. Согласно с классической версией легенды, она заманивает волшебника в ловушку в пещере. Отличие — Мерлин воспринимает это не как зло, а, скорее, как каникулы.

Этот персонаж играет заметную роль в «Туманах Авалона» М. З. Брэдли, где «Владычица Озера» оказывается наименованием должности, которую сначала занимает Вивиана, затем Ниниана, а затем Моргана, в то время как Мерлина соблазняет Нимуэ. В этой версии Нимуэ — симпатичная трагическая фигура, влюбляющаяся в волшебника, в то время как её долг заставляет погубить его. После этого она кончает с собой.

В завершающей части трилогии о Мерлине Мэри Стюарт «Последнее волшебство» стареющий Мерлин, предсказавший своё заточение в хрустальном гроте в конце жизни, добровольно передает свои силы Ниниане, своей юной возлюбленной. После ухода Мерлина Ниниана занимает его место советника Артура.

Анджей Сапковский, ввел Нимуэ в свою сагу о ведьмаке в романе «Башня ласточки» (1997) и сфокусировался на ней в романе «Владычица озера» (1999). Нимуэ — девочка из бедной эльфийской семьи, услышавшая о приключениях Цири и Геральта от бродячего сказочника Посвиста. Позднее она стала адепткой магии и во время свидания с любовником увидела Цири, в её странствиях. Став Владычицей Озера, она посвятила всю жизнь изучению этой легенды и открыла для Цири портал к замку Стигга.

Также персонаж Нимуэ играет важную роль в истории, рассказанной создателями сериала «Мерлин», который вышел на телеканале BBC в 2008 г. Она предстает могущественной колдуньей, одной из жриц Старой Религии. Согласно сериалу, Нимуэ помогла жене Утера Пендрагона, Игрейне, родить Артура, воспользовавшись магией. Игрейна погибает, и на двадцать лет Нимуэ подвергается гонениям, всячески мстя Утеру. Погибает от рук Мерлина.

В историко-фантастическом романе Андре Нортон «Зеркало Мерлина» Нимуэ (там Нимье/Леди Озера) присутствует как изначально противопоставленный Мерлину персонаж. Она запирает его в пещере в то время, как маг должен обучить юного Артура тому, что знает (в романе они принадлежат к одному народу со стороны отцов и, следовательно, обладают схожими способностями в магии). Освободившись из заточения, Мерлин успевает возвести Артура на трон, а Нимье путём интриг развязывает войну, в результате которой король получает смертельное ранение.

В последнем романе Кира Булычёва из цикла про Алису Селезнёву «Принцы в башне» присутствуют фея Моргана, помогающая Ричарду III захватить власть, и Озёрная фея, которой Алиса помогает одолеть Моргану, чтобы спасти принцев-наследников убитого короля (Алиса забирает их с собой в будущее, и их судьба так и остаётся исторической загадкой).

В кинематографе

• В телесериале «Туманы Авалона», экранизации романа, роль Вивианы исполняет Анжелика Хьюстон.
• В телефильме «Великий Мерлин» Изабелла Росселлини играет Нимуэ, влюбляющуюся в Мерлина. Этот персонаж отличен от коварной королевы Мэб, которую играет Миранда Ричардсон.
• В телесериале «Мерлин» 2008 года роль Нимуэ исполняет Мишель Райан.
• В сериале «Волшебная книга старого дома» роль Вивиен (в образе Злой Владычицы Озера) исполнила начинающая актриса Анна Лыкова.
• В телесериале «Однажды в сказке» упоминается в новой (6) серии 5 сезона. Будет в следующих сериях.
• В сериале "Зачарованные" в 5 сезоне.
• В 4 серии второго сезона сериала "Библиотекари" Владычица Озера предлагает Кассандре присоединиться к "Озеру". Роль исполняет Бет Рисграф.

В компьютерных играх

• В игре Ecstatica Владычица Озера получает от главного героя меч и посвящает его в рыцари.
• В игре Ведьмак — наоборот: Владычица Озера вручает герою уникальный меч, и при определённом варианте сюжета посвящает героя в рыцари.
• В игре Sonic & the Black Knight персонаж Nimue, Lady of the Lake которой была Эми, рассказывает Сонику о рыцарях Круглого стола.
• В игре Lineage 2 персонаж Озерная Леди является последним в цепочке заданий для статуса дворянина.

Прочее

• Английская рок-группа Rainbow под руководством Ричи Блэкмора и Ронни Дио посвятила Владычице Озера песню «Lady of the Lake» на альбоме Long Live Rock'n'Roll.
• Композиция «La Dame Du Lac» присутствует на посвященном артуровской тематике альбоме бретонского музыканта Алана Стивелла «The Mist of Avalon».
• В «Spamalot», музыкальной адаптации фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль», Владычица Озера становится ведущим женским образом. Она трафаретная дива, чему свидетельство её соло во 2-м акте («Diva’s Lament (Whatever Happened to My Part?)»). Она страстно жаждет, чтобы Артур на ней женился, доходя до того, что надевает платье, превращающееся в подвенечное от одного движения. Её настоящее имя раскрывается в конце — это Гвиневра. Исполнительница этой роли, Сара Рамирес, получила Tony Award 2005 г. за лучшую женскую роль.
• Автор детективных романов Рэймонд Чандлер в 1943 г. создает роман «The Lady in the Lake», сюжетом которого становится цепь загадочных смертей в горах Сан-Бернардино. Здесь символическим Артуром, ищущим Грааль истины и руководствующимся кодексом чести становится любимый герой Чандлера Филип Марлоу. Как и в оригинальных сказаниях, его Владычица Озера оказывается не тем, чем кажется с первого взгляда и оказывает опустошающий эффект на своего возлюбленного.
• В цикле Колесо Времени Роберта Джордана существует женский персонаж по имени Найнив (англ. Nynaeve). По сюжету книги она — Направляющая, способна использовать Силу, что аналогично ворожбе. Также обладает исключительными способностями к Исцелению, в её биографии есть один момент: изначально использовать Силу по своему желанию она не могла, так как у неё имелся психологический блок. Но после случая связанного с попыткой её утопления ей удается избавиться от блока и полноценно направлять силу (т.о. вода дает ей силу). Цикл Джордана и его персонажи (не только выписанные с большой тщательностью, но и носящие вдумчиво подобранные имена) — это причудливое переплетение различных мифов, легенд и религиозных текстов вкупе с динамическим сюжетом, и, зная его любовь к использованию в качестве прототипа героев легендарных, мифических или исторических персонажей, можно смело утверждать, что именно Дева Озера в данном случае легла в основу персонажа Найнив.

См. также

• Озеро Возвращённого меча

Ссылки

• [www.britannia.com/history/biographies/nimue.html Britannia.com: analysis of the «Lady of the Lake» figure and her origins in Celtic legend]
• [wap.lib.beeline.ru/lib.ru/PRIKL/SKOTT/scott19_3.txt?k=500 Вальтер Скотт. «Дева Озера»]

Отрывок, характеризующий Владычица Озера

Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.