Влад III Цепеш

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Влад Цепеш»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с именем Влад.
У этого термина существуют и другие значения, см. Дракула.
Влад III Цепеш
Vlad al III-lea Țepeș<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Господарь Валахии
октябрь 1448 — декабрь 1448
Предшественник: Владислав II
Преемник: Владислав II
Господарь Валахии
22 августа 1456 — 1462
Предшественник: Владислав II
Преемник: Раду III Красивый
Господарь Валахии
ноябрь 1476 — декабрь 1476
Предшественник: Басараб III Старый
Преемник: Басараб III Старый
 
Вероисповедание: православие, румынская церковь
Место погребения: Монастырь Снагов, возм. Комана[2]
Род: Басарабы (Дракулешти)
Отец: Влад II Дракул
Мать: Василика (молдавская княжна)[1]
Супруга: 1) Елизавета?
2) Илона Силадьи[1]
Дети: сыновья: Михаил, Влад, Михня Злой[1]

Влад III Басараб, также известный как Влад Дра́кула (рум. Vlad Dracula) и Влад Це́пеш (рум. Vlad Țepeș) — князь (господарь) Валахии в 1448, 1456—1462 и 1476. Ветеран войн против Турции.

Прототип заглавного персонажа в романе Брэма Стокера «Дракула».





Содержание

Прозвище Дракул (Дракула)

Все исследователи согласны в том, что прозвище Дракул (рум. Dracul, то есть «дьявол» или, по ассоциации, «дракон»[3]) было унаследовано Владом III от отца, Влада II. Влад II являлся рыцарем ордена Дракона, созданного в 1408 году королём Венгрии (а впоследствии императором Священной Римской Империи) Сигизмундом I Люксембургом и королевой Барбарой по образцу венгерского ордена Святого Георгия. Рыцари ордена носили медальоны и подвески с изображением свернувшегося в кольцо золотого дракона, и Влад II при посвящении в рыцари в 1431 году также получил из рук короля медальон (орден) с драконом[4]. Став господарём Трансильвании в 1436 году, Влад II поместил изображение дракона на золотые монеты[4], которые чеканил от своего имени и которыми принудительно заменял прежние деньги[5], а также на личную печать и свой геральдический щит[4], что стало причиной появления прозвища, которое затем унаследовал Влад III.

В молодости Влад III звался Дракул (рум. Dracul), унаследовав прозвище отца без каких-либо изменений[6]. Однако позднее (в 1470-е годы) стал указывать своё прозвище с буквой «а» на конце[7], поскольку к тому времени оно получило наибольшую известность именно в такой форме[8].

Существует мнение, что «Dracula» в переводе с румынского означает «сын дракона»[9], однако румынские историки отрицают, что «а» на конце могла придавать слову дополнительное значение по сравнению со словом «Dracul»[10][11][12].

Прозвище Цепеш

Прозвище Цепеш появилось через 30 лет после смерти Влада[10]. Это был перевод прозвища, полученного князем от турок и звучавшего как Казыклы (тур. Kazıklı от слова тур. kazık [казы́к] — «кол»).

При жизни Влад III не именовался Кольщиком ни в Валахии, ни в Венгрии, ни в других европейских странах. Впервые это прозвище встречается в валашских документах 21 января 1506 года, где сказано «Влад воевода, которого именуют Цепеш». Прозвище «Цепеш» происходит от рум. țeapă [ц'äпə] — что означает «кол»[13].

Биография

Дата рождения Влада III Дракулы точно не установлена. Историки предполагают, что он родился между 1429 и 1431 годами[14], и высчитывают это на основе следующих данных:

  • данных о возрасте старшего брата Дракулы — о брате известно, что в 1442 году ему было 13-14 лет;
  • данных о времени первого правления Дракулы — оно пришлось на ноябрь 1448 года, причём Дракула правил без регента, а значит, на тот момент был совершеннолетним.

Жизнь до 7 лет

Все исследователи согласны в том, что с 1431 до лета 1436 года Влад III Дракула жил в Сигишоаре, в Трансильвании.

В Средние века Трансильвания принадлежала Венгерскому королевству, но сейчас дом, в котором жил Дракула вместе с отцом, матерью и старшим братом, расположен на территории Румынии по адресу: г. Сигишоара, ул. Жестянщиков, 5[15].

В доме сохранилась фреска 15-го века, изображающая родителей Дракулы[16]. Также известно, что именно в этом доме отец Дракулы в 1431—1436 годах устроил монетный двор, где чеканил золотые деньги с изображением дракона, за что и получил прозвище, которое позже унаследовал сын[14].

Жизнь с 7 до 14 лет

Летом 1436 года отец Дракулы занял валашский престол и не позднее осени того же года перевёз семью из Сигишоары в Тырговиште[14], где в то время находилась столица Валахии.

События в семье

В промежутке между августом 1437-го и августом 1439-го года у Дракулы появился ещё один брат — Раду[17][18].

Приблизительно в это же время умерла мать Дракулы, после чего отец женился на женщине по имени Колцуна из Брэилы. Колцуна стала матерью ещё одного брата Дракулы — в дальнейшем он получил известность как Влад Монах[1].

Политическая ситуация того времени

Весной 1442 года отец Дракулы поссорился с Яношем Хуньяди, являвшимся в то время фактическим правителем Венгрии, в результате чего Янош решил поставить в Валахии другого правителя — Басараба II[14].

Летом 1442 года отец Дракулы поехал в Турцию к султану Мурату II просить помощи, однако вынужден был остаться там на 8 месяцев. В это время в Валахии утвердился Басараб II[1], а Дракула с остальной семьёй скрывались.

Весной 1443 года отец Дракулы вернулся из Турции вместе с турецкой армией и сместил Басараба II. Янош Хуньяди не стал этому препятствовать, поскольку готовился к крестовому походу на турок[14]. Поход начался 22 июля 1443 года и длился вплоть до января 1444 года[19].

Отъезд в Турцию

Весной 1444 года начались переговоры о перемирии между Яношем Хуньяди и султаном. К переговорам присоединился отец Дракулы, в ходе которых Янош согласился, что Валахия может оставаться под турецким влиянием. В то же время султан, желая быть уверенным в преданности «валашского воеводы», настоял на «залоге». Под словом «залог» подразумевалось, что к турецкому двору должны приехать сыновья «воеводы» — то есть Дракула, которому на тот момент было около 14 лет, и его брат Раду, которому было около 6 лет[14].

Переговоры с отцом Дракулы завершились 12 июня 1444 года. Дракула и его брат Раду отправились в Турцию не позднее конца июля 1444 года[14].

Жизнь в Турции

Многие исследователи отмечают, что Дракула, находясь в Турции в 1444—1448 годах, пережил серьёзное психологическое потрясение, которое наложило отпечаток на его личность[20][21]. В частности М.Михай пишет, что Дракула вернулся на родину «законченным пессимистом», однако в различных публикациях причина изменения характера Дракулы и сама жизнь Дракулы того периода представлены по-разному.

Одни авторы пишут, что в Турции Дракуле угрожали смертью[22]. Другие сообщают обратное — что в период пребывания в Турции Дракула не подвергался ни физическому, ни психологическому насилию со стороны турок[23]. М.Казаку даже считает, что некоторые принципы организации турецкой жизни Дракуле понравились[14].

Влияние жизни в Турции на характер Дракулы

В общей массе литературы, затрагивающей вопрос о Дракуле и турках, существуют два популярных утверждения:

  • первое — о том, что в Турции Дракулу пытали или стремились обратить в ислам, и поэтому характер Дракулы изменился.
  • второе популярное утверждение касается того, что изменения в характере Дракулы связаны с сексуальными домогательствами наследника турецкого престола Мехмеда в отношении брата Дракулы[20].

По поводу пыток и склонения к исламу исторические источники ничего не говорят, а об отношениях Мехмеда и Раду рассказывает только один средневековый автор — греческий историк Лаоник Халкокондил — но он относит эти события к началу 1450-х годов, то есть к тому времени, когда характер Дракулы уже претерпел изменения[14]. Таким образом, единственным событием периода 1444—1448 годов, которое могло серьёзно повлиять на Дракулу, оказывается гибель близких Дракулы — отца и старшего брата — в декабре 1446 года. Гибель произошла в результате государственного переворота, совершённого венграми[7].

Политическая ситуация того времени

В июле 1444 года, когда отец Дракулы отвёз сыновей к султану, турки и венгры подписали окончательный вариант договора о перемирии на 10 лет, но уже 4 августа венгры начали готовить новый крестовый поход[19].

В сентябре отряды Яноша Хуньяди вступили на турецкую территорию. 10 ноября 1444 года состоялась решающая битва между крестоносцами и турками под городом Варной. Победа досталась туркам, а Янош Хуньяди попал в руки к отцу Дракулы и находился у него около месяца, после чего беспрепятственно уехал[19].

Летом 1445 года отец Дракулы, желая помириться с Хуньяди, согласился, чтобы валашские воины приняли участие в небольшой военной операции против турок, длившейся с июля по октябрь. Была захвачена крепость Джурджу возле Дуная, но отношения с венграми от этого не улучшились, так что в декабре 1446 года Янош Хуньяди совершил поход в Валахию, чтобы опять утвердить там своего князя — на этот раз Владислава II[14]. Отцу Дракулы по приказу Хуньяди отрубили голову, а старшего брата Дракулы похоронили заживо[1].

Султан, узнав об этом, начал готовиться к новой войне с венграми. Решающее сражение состоялось в Сербии на Косовом поле 17-19 октября 1448 года. Победа снова досталась туркам, после чего в ноябре 1448 года Дракула с помощью турок стал валашским князем, сменив венгерского ставленника Владислава[14].

«Султан одарил его (Дракулу) деньгами, конями, одеждами, великолепными шатрами, которые подобает иметь господарю, и как можно скорее отправил в Валашскую землю, чтобы он правил вместо своего отца. <…> Младшего же его брата он оставил при своем дворе».

— «Записки янычара» глава XXXIII[24]

Первое правление

Осенью 1448 года Дракула вместе с турецкими отрядами, одолженными султаном, вошёл в валашскую столицу — Тырговиште. Когда именно это случилось, точно не известно, но есть письмо Дракулы от 31 октября, где он подписывается как «воевода Валахии»[14].

Сразу же по восшествии на трон Дракула начинает расследование событий, связанных с гибелью своего отца и брата[25]. В ходе расследования он узнаёт, что не менее 7 бояр, служивших его отцу, поддержали князя Владислава, за что получили различные милости[26].

Тем временем Янош Хуньяди и Владислав, проигравшие сражение на Косовом поле, прибыли в Трансильванию. 10 ноября 1448 года Янош Хуньяди, находясь в Сигишоаре, объявил, что начинает военную кампанию против Дракулы, назвав его «нелегитимным» правителем. 23 ноября Янош был уже в Брашове, откуда с войском двинулся в Валахию. 4 декабря он вошёл в Тырговиште, но Дракула к тому времени уже уехал[7].

Жизнь в Молдавии

У историков нет точных данных, куда направился Дракула сразу, как покинул Тырговиште. Известно, что в итоге он оказался в Молдавии, однако появление в Молдавии в ноябре 1448 года могло быть для Дракулы опасным, поскольку там находился венгерский военачальник, подчинявшийся Яношу Хуньяди[18]. Этот военачальник поддерживал князя Петра II, женатого на одной из младших сестёр Яноша Хуньяди[27], но Пётр внезапно умер, а венгры оставались в Молдавии, чтобы не дать ей перейти под польское влияние. Ситуация изменилась после марта 1449 года, когда на молдавский трон сел князь Алексэндрел, двоюродный брат Дракулы[28], поддерживаемый не Яношем, а польским королём. (Согласно другим данным Алексэндрел начал править уже в ноябре 1448 года[14], сместив Петра, который умер лишь в 1452 году).

12 октября 1449 года на молдавском троне утвердился князь Богдан II, с чьим сыном — будущим молдавским князем Штефаном Великим — Дракула был дружен[14], однако положение Дракулы при молдавском дворе стало сложным, поскольку Богдан вступил в переговоры с Яношем Хуньяди[27].

11 февраля 1450 года Богдан издал грамоту, где отдавал себя в полное подчинение Яношу и обещал быть «другом его друзей и врагом его врагов», однако к высылке Дракулы из Молдавии это не привело[29].

5 июля 1450 года Богдан подтвердил соглашение с Яношем новой грамотой, где те же условия были изложены более подробно — в том числе условие, что Хуньяди должен оказывать молдавскому князю военную помощь, а в случае необходимости предоставить политическое убежище[27].

Вопреки договорённости, осенью 1450 года Богдан не получил от Венгрии помощь против поляков. Тем не менее, его сын Штефан смог получить убежище на венгерской территории, в Трансильвании, после того, как Богдан был убит новым молдавским князем Петром Ароном в октябре 1451 года[27].

Дракула поехал в Трансильванию вместе со Штефаном, а в феврале 1452 года был изгнан оттуда по приказу Яноша Хуньяди[7].

В письме к жителям Брашова от 6 февраля 1452 года Янош говорит о своём намерении лишить Дракулу возможности жить не только в Трансильвании, но и в Молдавии[14]. Тем не менее, Дракула вернулся в Молдавию, где в это время снова пришёл к власти его двоюродный брат Алексэндрел[27].

В феврале 1453 года Янош Хуньяди заключил с Алексэндрелом такое же соглашение, как в своё время с Богданом. Алексэндрел обещал подчиниться Яношу и жениться на его внучке, но договор не был выполнен[27].

Дракула покинул Молдавию лишь в мае 1455 года[29], когда князя Алексэндрела сверг Пётр Арон, который несколькими годами ранее (осенью 1451 года) убил Богдана[27].

Жизнь в Трансильвании перед приходом к власти

В 1456 году Дракула находился в Трансильвании, где собрал армию добровольцев, чтобы отправиться в Валахию и снова занять престол[7].

В это время (с февраля 1456 года) в Трансильвании находилась делегация францисканских монахов во главе с Джованни да Капистрано, которые тоже собирали добровольческую армию, чтобы освободить Константинополь, захваченный турками в 1453 году[19]. Францисканцы не брали в поход православных[19], чем пользовался Дракула, привлекая отвергнутых ополченцев в свои ряды[29].

Также в 1456 году в городке Джоаджу (рум.) на юго-западе Трансильвании на Дракулу было совершено покушение[7]. Инициаторами стали Янош Гереб де Вингард, являвшийся дальним родственником Яноша Хуньяди, и Николае де Визакна, состоявший у Хуньяди на службе[7][29].

В апреле 1456 года по Венгрии распространился слух, что к южным границам государства подступает турецкая армия во главе с султаном Мехмедом, которая пойдёт на Белград[19].

3 июля 1456 года в письме, адресованном трансильванским саксам, Янош Хуньяди сообщил, что назначил Дракулу защитником трансильванских областей[7].

После этого Янош, уже находившийся в полутора днях пути от Белграда, начал готовиться к прорыву турецкой блокады, кольцо которой сомкнулось 4 июля. К Белграду также последовало ополчение, собранное монахом-францисканцем Джованни да Капистрано, которое изначально должно было идти к Константинополю[19], а войско Дракулы остановилось на границе Трансильвании с Валахией[7].

Валашский князь Владислав, опасаясь, что в его отсутствие Дракула может занять престол, не пошёл на защиту Белграда[29].

22 июля 1456 года турецкая армия отступила от Белградской крепости, а в начале августа армия Дракулы двинулась в Валахию. Получить власть Дракуле помог валашский боярин Мане Удрище, который заранее перешёл на его сторону и уговорил нескольких других бояр из княжеского совета при Владиславе сделать то же самое[30].

20 августа Владислав был убит, а Дракула стал валашским князем во второй раз. За 9 дней до этого (11 августа) в Белграде Янош Хуньяди умер от чумы[7].

Второе правление

Второе правление Дракулы длилось 6 лет и получило широкую известность за пределами Валахии.

«Пасхальная» казнь бояр

После прихода к власти во второй раз Дракула продолжил расследование обстоятельств гибели своего отца и старшего брата. По итогам расследования было казнено более 10 бояр[31]. Также существуют источники, которые утверждают, что число казнённых составило от 500 до 20 000 человек, но историки не нашли подтверждений этим сведениям[7][14].

Чтобы объявить боярам приговор, Дракула сначала пригласил их на пир. Румынские летописи связывают этот пир с праздником Пасхи[14].

По поводу даты казни у исследователей нет единого мнения. Есть основания утверждать, что казнь совершилась не позднее апреля 1457 года[31]. Румынский историк Н. Стоическу говорит, что казнь «предположительно» состоялась в 1459 году[7]. Историк М. Казаку называет дату — 25 марта 1459 года[14].

Поход в Трансильванию 1457 года

Главной причиной похода Дракулы в Трансильванию стали действия знатных жителей Сибиу. В этом городе покровительствовали младшему брату Дракулы, Владу Монаху, претендовавшему на валашский трон[7][14].

В письме от 14 марта 1457 года, отправленном в Сибиу, Дракула высказал недовольство по поводу того, что двум знатным горожанам, поддерживавшим Влада Монаха, были заранее обещаны доходы с двух крупных валашских таможен[7][14].

Также в письме содержится обвинение в том, что жители Сибиу помогли слугам Яноша Хуньяди организовать на Дракулу покушение, состоявшееся в городе Джоаджу[7][14].

В том же письме Дракула говорит, что жители Сибиу подталкивают Влада Монаха к враждебным действиям:

С вами мы заключили добрый и нерушимый мир, но если вы окажетесь мне врагами, то будете враги. Теперь я вполне понимаю, каким образом вы хотели добиться, чтобы валашский священник (то есть Влад Монах), который называет себя сыном воеводы, унаследовал всё то, что по праву моё. И если он ещё что-то против меня предпримет, то лишь потому, что вы ему это днями напролёт советуете.

— Е. Хурмузаки «Первоисточники по румынской истории», Т. 15, часть 1[32]

Вскоре после отправки письма Дракула выступил в поход на Сибиу, а также на Брашов, поскольку один из организаторов покушения, Николае де Визакна, происходил из Брашова.

Во время похода были разорены следующие селения:

  • Кастенхольц — нем. Kastenholz — современный Кашолц близ Сибиу.
  • Ноудорф — нем. Neudorf — современный Ноу Ромын близ Сибиу.
  • Хольцменген — нем. Holzmengen — современный Хосман близ Сибиу.
  • Бренндорф — нем. Brenndorf — современный Бод близ Брашова.
  • а также другие селения в Бурценланде — нем. Burzenland — так назывались все земли Брашова в общем.

Из земель Брашова валашское войско сразу же двинулось в Молдавию, чтобы помочь взойти на трон другу Дракулы — Штефану, будущему молдавскому князю Штефану Великому[7][14].

Отношения с Брашовом

Отношения с Брашовом во многом сформировали образ Дракулы в глазах современников. Именно этим отношениям посвящена наибольшая часть немецкого памфлета 1463 года и наибольшая часть поэмы Михаэля Бехайма «О злодее…», написанной на несколько лет позже. Реальной основой для данных литературных произведений послужили события 1456—1462 годов[14].

Предыстория (период 1448—1456 годов)

В 1448 году, заняв валашский трон в первый раз, Дракула получил приглашение посетить Брашов, но ответил, что приехать не может, поскольку приглашение исходило от Николае де Визакны, подчинявшегося Яношу Хуньяди[14].

В 1452 году брашовяне по приказу Яноша Хуньяди выдворили из своих земель Дракулу, приехавшего туда вместе со Штефаном из Молдавии[14].

В 1456 году Янош Хуньяди отправил письмо во все саксонские города Трансильвании, в том числе в Брашов. В письме говорилось, что саксонцы должны принять Дракулу, которому поручено защищать их от возможного нападения турок, а воины саксонцев должны идти к Яношу на защиту Белграда[33].

Период 1456—1460 годов

Придя к власти летом 1456 года, Дракула продолжил выстраивать отношения с саксонцами. В начале сентября 1456 года в Тырговиште приехали 4 представителя от Брашова. Они выступили официальными свидетелями того, как Дракула принёс вассальную клятву венгерскому королю Ласло Постуму[34].

В тексте вассальной клятвы были особо оговорены отношения с брашовянами:

  1. Дракула получил право приходить на территорию Венгрии и к брашовянам в поисках политического убежища, а также «ради изгнания врагов»;
  2. Дракула обязался «стоять в обороне против турок» и других «вражеских сил», но при возникновении серьёзных трудностей ожидал, что Венгрия и брашовяне будут оказывать ему помощь;
  3. Брашовские купцы получили право свободно приезжать в Валахию, но должны были платить пошлину[34].

В это же время в Тырговиште приехал турецкий посланец, из-за чего Дракула оказался вынужден давать брашовянам объяснение по поводу целей, которые преследует в переговорах с турками[14][35].

В декабре 1456 года Ласло Хуньяди, старший сын Яноша Хуньяди, отправил брашовянам письмо, где обвинил Дракулу в неверности венгерской короне и в нарушении неких обещаний, данных ещё до прихода к власти. Также Ласло повелел брашовянам поддержать претендента на валашский престол Дана и порвать отношения с Дракулой[36], но брашовяне выполнили лишь первую часть приказа, так как в марте 1457 года Ласло Хуньяди был казнён венгерским королём Ласло Постумом[19]. В марте 1457 года Дракулой были разорены окрестности Брашова, когда он шёл из земель Сибиу в Молдавию, желая помочь своему другу Штефану занять молдавский престол.

К 1458 году отношения Дракулы с Брашовом наладились. В мае Дракула отправил брашовянам письмо с просьбой прислать мастеров и сказал, что деньги за труд прежним мастерам «полностью и честно выплатил, а также разрешил (всем) мирно и свободно вернуться». В ответ на письмо администрация Брашова отправила к Дракуле ещё 56 человек[37].

К данному периоду историки также относят недатированное письмо, где Дракула сообщает городской администрации Брашова, что «в знак уважения» дарит им нескольких волов и коров[38].

Весной 1459 года отношения снова стали напряжёнными. 2 апреля претендент Дан, который по-прежнему укрывался в Брашове, отметил в письме, что брашовяне «жаловались» ему на Дракулу. Дан пишет, что брашовских купцов, «мирно» приехавших в Валахию, Дракула ограбил и «убил, посадив на колья». Тогда Дан, считая, что скоро станет валашским князем, разрешил брашовянам в качестве компенсации за понесённый ими ущерб конфисковать товар валашских купцов, хранящийся в Брашове. Также в письме говорится, как Дракула «сжёг» 300 брашовских юношей, изучавших язык в Валахии[14][39].

Примечательно, что история о сожжении, рассказанная Даном, имеет много общего с библейским рассказом о трёх еврейских отроках, которые «учились книгам и языку» при дворе вавилонского царя Навуходоносора, а затем по приказу царя были брошены в огонь.

В апреле 1460 года состоялась битва между войсками Дракулы и Дана. Дан проиграл, попал в плен, а затем был казнён. К 22 апреля весть об этом дошла до венгерского королевского двора. Сохранилось письмо некоего Блазиуса, жившего при дворе. В письме сообщается, что людей Дана, уже убитых в бою, Дракула велел посадить на кол и так же казнил женщин, которые следовали за войском Дана и оказались пойманы[14][40].

28 апреля 1460 года Янош Гереб де Вингарт, в 1456 году устроивший неудачное покушение на Дракулу, отправил письмо брашовянам, убеждая их, что Дракула заключил союз с турками и скоро вместе с турецкой армией придёт грабить трансильванские земли. Обвинения Яноша Гереба не подтвердились[41].

26 мая 1460 года Николае де Визакна, тоже участвовавший в организации покушения на Дракулу, отправил письмо брашовянам, предлагая им продолжать арестовывать валашских купцов[41].

В июне 1460 года Дракула отправил в Брашов своего «особого советника» по имени Войко Добрица, чтобы окончательно решить вопрос о выдаче перебежчиков, укрывавшихся в городе. В письме от 4 июня Дракула обещал, что после того, как брашовяне выдадут перебежчиков, начнутся переговоры о мире[42].

В июле 1460 года Дракула вернул себе контроль над Фэгэрашем, до этого «занятом» сторонниками Дана. В немецком памфлете 1463 года говорится, что в ходе операции по возвращению Фэгэраша производились массовые расправы над мирным населением (Дракула «женщин, мужчин и детей велел посадить на кол»). Однако в письме в Брашов, написанном незадолго до похода, Дракула сам высказывает опасения, что брашовские воины могут «причинять зло» в Фэгэраше. Также сохранилось письмо Дракулы, написанное вскоре после похода, где Дракула требует вернуть свиней, конфискованных брашовянами у одного из жителей Фэгэраша[43].

Осенью 1460 года в Бухаресте побывало брашовское посольство, которое возглавлял мэр города Брашова. Стороны договорились, что все валашские и брашовские пленные получат свободу. Также были обговорены условия мира, состоявшие из трёх параграфов и ещё трёх статей. Эти условия касались не только брашовян – Дракула заключил договор со всеми саксонцами Трансильвании, а также с секеями[44][14].

Параграфы:

  1. Дракула подтвердил себе право приходить в Трансильванию, чтобы разыскивать своих врагов, а жители Трансильвании, если сами обнаружат врагов Дракулы, обязались передавать их ему;
  2. Дракула заключил военный союз с саксонцами и секеями, чтобы защищать Венгерское королевство от нападения турок и от молдавского князя. Саксонцы и секеи обещали предоставлять Дракуле 4 000 вооружённых воинов, если он попросит;
  3. Дракула обещал, что не пропустит через свои земли никого, кто хотел бы напасть на Трансильванию.

Дополнительные статьи:

  1. Дракула желал получить письменное подтверждение, что условия мира будут выполнены.
  2. Дракула желал особых подтверждений о военной помощи.
  3. Дракула желал, чтобы брашовяне возместили ему материальный ущерб, который нанесли с июля 1460 года, когда уже действовало перемирие.

Церковная политика

Дракула в период своего второго правления проводил политику по укреплению православной церкви, оказывая церковной организации материальную помощь.

Благотворительность в Валахии

Дракула в период своего второго правления поддерживал валашские православные монастыри, основал новый монастырь и построил новый храм[45].

В начале своего правления в 1456 или 1457 году Дракула пожертвовал монастырю Говора деньги на отливку большого церковного колокола, весившего около 250 кг. Колокол до сих пор хранится в данном монастыре[46].

В 1457 году Дракула закрепил за монастырём Козия село Троэнеши, ранее купленное настоятелем у одного из бояр, и освободил это село от всех повинностей и податей[26].

В 1458 году Дракула закрепил за монастырём Тисмана все земли, ранее подаренные другими князьями и боярами. Сохранилась грамота Дракулы, где упоминается об этом[26].

Также Дракула делал пожертвования в Снагов. В документе 16-го века упоминается, что «Влад воевода Цепеш» был записан в монастырской книге среди других дарителей[47]. Валашские летописи называют Дракулу основателем этого монастыря[14], однако монастырь упоминается ещё в грамотах деда Дракулы, князя Мирчи Старого[26].

В 1460—1461 годах Дракулой был основан монастырь Комана недалеко от Джурджу. Существует легенда, согласно которой Дракула основал Коману, желая отблагодарить местных монахов-отшельников, которые спасли его от смерти[48].

В 1461 году было завершено строительство храма в городке Тыргшор. Сохранилась каменная плита с надписью, изначально вмурованная над входом в храм. Надпись гласит: «Милостью Божьей Iw Влад, воевода и господин всей земли Угровлахийской, сын великого Влада воеводы, построил и завершил сей храм июня 24, в лето 6969 (1461), индикт 9»[49].

Благотворительность в Греции

Дракула в период второго правления также жертвовал деньги монастырям на Афоне в Греции. В 1457 году — монастырю Св. Пантелеймона. В 1460 или 1461 году пожертвование получил монастырь Филофей[26].

Отношения с валашским митрополитом

В указанный период валашскую церковную организацию возглавлял митрополит Макарий, отличавшийся антитурецкими взглядами[50][51]. Макарий поддержал Дракулу в войне с турками, в результате чего лишился должности после прихода к власти Раду Красивого[52][53]. В грамоте Раду Красивого, изданной 28 октября 1464 года, румынским митрополитом назван некий Иосиф[26].

Дальнейшее правление и война с Османской империей

К началу правления под властью Цепеша находилось около 500 тысяч человек. Влад III вёл борьбу с боярами за централизацию государственной власти. Вооружил свободных крестьян и горожан для борьбы с внутренней и внешней опасностью (угрозой завоевания земель Османской империей).

В 1461 году отказался платить дань турецкому султану.

В результате «Ночной атаки» 17 июня 1462 года заставил отступить вторгнувшуюся в княжество 100—120-тысячную османскую армию во главе с султаном Мехмедом II, перебив до 15 000 турок. В войне с турецкой армией применял "тактику выженной земли". Чтобы нагнать страха на турецких солдат, всех взятых в плен турок, по его приказу, казнили сажанием на кол - той самой казнью, которая была "популярна" в Турции того времени[54]. Мехмед II c турецкой армией вынужден был уйти из Валахии.

В том же году вследствие предательства[54] венгерского монарха Матьяша Корвина был вынужден бежать в Венгрию, где был заключён под стражу по ложному обвинению в сотрудничестве с турками и просидел в тюрьме 12 лет.

Последние годы жизни и гибель

Основная статья: Могила Дракулы

В 1475 году Влад III Дракула был освобождён из венгерской тюрьмы и снова начал участвовать в походах против турок. В ноябре 1475 года он в составе венгерской армии (как один из военачальников короля Матьяша, «королевский капитан») отправился в Сербию, где с января по февраль 1476 года участвовал в осаде турецкой крепости Шабац[7].

В феврале 1476 года он принял участие в войне против турок в Боснии[14], а летом 1476 года вместе с другим «королевским капитаном» Штефаном Батори помог оборониться от турок молдавскому князю Штефану Великому[7].

В ноябре 1476 года Влад Дракула при помощи Штефана Батори и Штефана Великого сверг протурецки настроенного валашского князя Лайоту Басараба. 8 ноября 1476 года было взято Тырговиште. 16 ноября взят Бухарест. 26 ноября общее собрание знатных людей Валахии избрало Дракулу своим князем[7].

Затем войска Штефана Батори и Штефана Великого ушли из Валахии, а с Владом Дракулой остались только те воины, которые подчинялись непосредственно ему (около 4 000 человек)[55]. Вскоре после этого Влад был убит по инициативе Лайоты Басараба[7], однако в рассказах о способе убийства и непосредственных исполнителях источники расходятся.

Средневековые хронисты Якоб Унрест и Ян Длугош считают, что он был убит своим слугой, подкупленным турками[23]. Автор «Повести о Дракуле воеводе» Фёдор Курицын считает, что Влад Дракула был убит во время битвы с турками группой людей, которые якобы приняли его за турка.

Также сохранилось свидетельство молдавского князя Штефана, помогавшего Владу занять валашский престол:

И я незамедлительно собрал воинов, а когда они пришли, то я объединился с одним из королевских капитанов, и, объединившись, мы привели упомянутого Драхулу к власти. И тот, когда пришёл к власти, попросил нас оставить ему наших людей в качестве стражи, потому что он не слишком доверял влахам, и я оставил ему 200 своих людей. И когда я это сделал, мы (с королевским капитаном) удалились. И почти сразу вернулся тот предатель Басараб и, настигнув Драхулу, оставшегося без нас, убил его, и также оказались убиты все мои люди, за исключением 10-и.

— Иоан Богдан «Документация Штефана Великого», том 2 [56]

Образ исторического Дракулы в литературе

Средние века и эпоха Возрождения

В 1463 году в Вене был издан памфлет в прозе, который после этого переиздавался ещё 14 раз под разными названиями[20]. Текст памфлета от издания к изданию изменялся, но основной сюжет оставался неизменным. Исследователи разделили текст памфлета 1463 года на 36 эпизодов, большинство из которых касается «деяний» Дракулы в Трансильвании[14].

В конце 1460-х годов появилась поэма Михаэля Бехайма «О злодее…», основанная на этом памфлете[14]. С исторической точки зрения, повод сомневаться в верности информации, представленной в указанном документе, крайне велик[9].

О самом лютом из владык,
кто подданных своих привык
тиранить повсеместно,
с тех пор как мир был сотворен,
о злейшем звере всех времен,
насколько мне известно,
поведаю стихами,
как Дракул, злобствуя, владел
Валахией и свой удел
упрочить мнил грехами.

— Михаэль Бехайм «О злодее, который звался Дракул и был воеводой Валахии» [57]

В середине 1480-х годов появилась древнерусская «Повесть о Дракуле воеводе», автором которой считается дьяк русского посольского приказа Фёдор Курицын, в это время находившийся при дворе короля Матьяша с официальным визитом. Известно около 20 списков этой повести, сделанных в период от 15-го до 17-го века[58].

По мнению исследователей «Повесть» является оригинальным произведением, поскольку содержит много эпизодов и сведений, которых нет в памфлете 1463 года[58][59]. Оценка некоторых событий, данная в повести, также отличается от трактовки, которую предлагают памфлет и поэма.

Основные различия в сюжете древнерусской «Повести» и поэмы Бехайма:

  1. В поэме сказано, что Дракула, прибил головные уборы к головам послов из Италии («из юго-западной земли»). В «Повести» сказано, что это были не итальянцы, а послы из Турции.
  2. В поэме автор отрицательно оценивает разорительный поход Дракулы в турецкие земли, а в «Повести» этот поход оценен положительно.
  3. Наибольшая часть эпизодов поэмы посвящена «жестокостям» Дракулы в Трансильвании, а в «Повести» именно эти эпизоды в большинстве своём отсутствуют.
  4. В «Повести» нет знаменитой истории о том, как Дракула пригласил бояр на пир и спрашивал их, скольких князей они помнят.
  5. В «Повести» нет истории о любовнице, которой Дракула вспорол живот.
  6. В свою очередь в поэме нет истории о том, как Дракула испытывал купца на честность, подложив тому в кошелёк один лишний золотой. В «Повести» эта история приводится как пример, показывающий мудрость Дракулы. Дракула знает, что купец в отличие от любого другого человека всегда пересчитывает деньги, поэтому если купец утаит лишнюю монету, то сделает это осознанно, а не по незнанию.
  7. В поэме отсутствует история о золотой чаше, поставленной у колодца для общего пользования. В «Повести» эта история приводится как доказательство того, что в землях Дракулы все подданные были законопослушны — никто не украл чашу.
  8. В поэме история о том, как Дракула беседовал с венгерским послом, рассказана менее подробно, чем в «Повести». В «Повести» приведено больше деталей, и поведение Дракулы оценивается положительно.
  9. В поэме повествование оканчивается арестом Дракулы. «Повесть» рассказывает о том, как вёл себя Дракула в венгерской тюрьме, а также о его освобождении, женитьбе на «сестре» короля Матьяша, последнем правлении и гибели.

Новое время

В 1897 году в Лондоне опубликован роман Брэма Стокера «Дракула», где прообразом главного героя стал исторический Дракула, он же Влад Цепеш. Большинство исследователей считают, что Стокер узнал о Цепеше в 1890 году, когда познакомился с востоковедом Арминием Вамбери из Будапештского университета. Вамбери, оказавшись в Лондоне, пришел на спектакль в театр «Лицеум», где работал Стокер. За ужином после спектакля Вамбери рассказал Стокеру об истории Восточной Европы и упомянул о Цепеше, назвав этого исторического персонажа прижизненным прозвищем — Дракула. Стокеру настолько понравилось прозвище, что он назвал персонажа своей будущей книги Дракулой, сделал местом его жительства Восточную Европу и отразил некоторые факты биографии Цепеша в биографии своего «графа Дракулы»[60]. В то же время существует предположение, что Стокер почерпнул все сведения не от Вамбери, а из книги Уильяма Уилкинсона «Описание провинций Валахии и Молдавии», изданной в 1820 году[23].

…когда знамена валахов и мадьяр склонились перед полумесяцем, кто же, как не один из моих предков, переправился через Дунай и разбил турок на их же земле? То был действительно Дракула! Какое было горе, когда его недостойный родной брат продал туркам свой народ, навлекши на него позор рабства! Не он ли, этот Дракула, был тем, кем вдохновлён был другой его одноплеменник, который в более позднем времени снова и снова переправлялся со своим войском за реку на турецкую землю; который, будучи разбит, выступал снова и снова, хотя и возвращался один с кровавого поля битвы, где полегло его воинство…

— Брэм Стокер «Дракула» [61]

Первое русское издание книги Стокера под названием «Вампир (Граф Дракула)» вышло в Петербурге в 1913 году[62].

Наши дни

С появлением научно-популярной книги Р.Флореску и Р.Макнелли «В поисках Дракулы» интерес к Дракуле как к исторической личности сильно возрос. В результате появилось значительное количество романов, в которых фигурирует Дракула как историческая личность.

Произведения, написанные и опубликованные на русском языке

  1. А. Коган «Войку, сын Тудора». Исторический роман в трёх частях. Является зарубежным, но написан на русском языке, так как автор — русскоязычный молдавский писатель. Главными героями стали вымышленные лица — Войку и его жена Роксана[63]. Во второй части романа они переселяются в Брашов, где Роксана попадается на глаза Владу Цепешу, недавно выпущенному королём Матьяшем из тюрьмы. Согласно сюжету, Цепеш влюбляется в Роксану, заманивает её в замок к своему родственнику, где удерживает долгое время, пытаясь добиться её любви.
  2. М. Юденич «Welcome to Трансильвания». Детективный роман с элементами мистики. Впервые опубликован в 2002 году[64]. Согласно сюжету, в Румынии происходит серия убийств, внешне напоминающих нападение вампира — из тел выкачана вся кровь. Дело расследуется. Один из участников расследования беседует с историческим Дракулой во сне. Также в книге пересказывается подлинная биография Дракулы и приводится перевод со старославянского «Повести о Дракуле воеводе».
  3. М. Палев «Копьё Дракулы». Детективный роман. Опубликован в 2010 году. В центре сюжета — поиски старинного копья, которое согласно вымыслу автора принадлежало Дракуле и помогало тому одерживать победы над врагами. Сам Дракула как персонаж в книге отсутствует, но о нём постоянно говорят другие персонажи.
  4. Е. Артамонова «Исповедь Дракулы». Исторический роман. Опубликован в 2011 году[65]. В центре сюжета — арест Дракулы в 1462 году по приказу венгерского короля Матьяша. Дракулу ложно обвиняют в сговоре с турками, после чего проводится кампания по очернению арестованного. Значительное место в книге занимают воспоминания Дракулы о своей юности и втором правлении.
  5. В. Задунайский «Сказание о господаре Владе и Ордене дракона». Мистический рассказ. Вошёл в сборник «Балканский венец», опубликованный в 2012 году[66]. По сюжету старый монах, живущий в монастыре на Афоне, пишет три разные версии жизнеописания «господаря Влада». В одну из ночей к монаху приходит сам Влад, вампир.
  6. К. Бенедиктов и Ю. Бурносов «Балканы. Дракула». Роман в жанре фантастики. Опубликован в 2014 году в серии «Этногенез» издательства «Эксмо»[67]. В центре сюжета жизнь юного Дракулы в Турции, но почти все события выдуманы. Авторы изображают вампиризм как болезнь под названием «красная жажда». Этой болезнью заболевает и Дракула, но выздоравливает.
  7. С. Лыжина «Валашский дракон». Исторический роман. Опубликован в 2015 году[68]. В центре повествования — жизнь Дракулы с конца 1440-х до середины 1470-х годов, показанная с двух сторон. С одной стороны — глазами самого Дракулы, который заточён в венгерской тюрьме и вспоминает о прошлом. С другой стороны — глазами начинающего художника, чей учитель, престарелый флорентийский живописец, получил от венгерского короля задание нарисовать портрет Дракулы-узника.

Романы, официально переведённые на русский язык

  1. Дэн Симмонс «Дети Ночи». Роман в жанре фантастики. На русском языке впервые опубликован в 1997 году[69]. Действие разворачивается в конце 20-го века. Дракула, бессмертный вампир, после многих лет отсутствия возвращается в Румынию под видом американского миллиардера. В книге также присутствуют «воспоминания» Дракулы о жизни в 15-м веке. В этих воспоминаниях многие эпизоды памфлета 1463 года пересказываются от первого лица («я приказал», «я казнил» и т. д.).
  2. Сухариткул Сомтоу «Суета сует. Бегство из Вампирского Узла». Мистический роман о вампирах, где Влад Цепеш и его брат Раду являются второстепенными персонажами. Ни один из братьев не является вампиром. По сюжету Раду погиб ещё в детстве, а личность погибшего присвоил себе мальчик-вампир и стал новым Раду. Султан Мехмед во время валашской кампании 1462 года возит этого вампира с собой в золотом гробу. В книге также присутствует утверждение, что Влад сажал турок на кол, поскольку таким образом мстил за брата, «изнасилованного» Мехмедом. Первая публикация романа в России состоялась в 2005 году[70].
  3. Элизабет Костова «Историк». Мистический роман. На русском языке опубликован в 2005 году[71]. Действие разворачивается в конце 1920-х. Группа учёных-филологов ищет тайную могилу, где покоится вампир Дракула, в прошлом — валашский правитель Влад Цепеш.
  4. Крис Хамфрис «Дракула. Последняя исповедь». Мистический роман. На русском языке опубликован в 2010 году[72]. Действие разворачивается в 15-м веке. В основе сюжета — биография Дракулы. Особенностью данной книги является то, что там в нескольких главах рассказана история гомосексуальных отношений Дракулы и его турецкого учителя. Реальной основы эта история не имеет.

Образ исторического Дракулы в живописи

Наиболее ранние портреты Дракулы чаще всего преследовали цель, близкую к целям современной карикатуры. В 1462—1465 годах в словенском городе под названием Веленье появилось изображение Дракулы в виде Понтия Пилата, готовящегося судить Христа. Сейчас изображение находится в словенской Национальной галерее в Любляне[73].

В 1470—1480-х годах в монастыре Лилиенфельд в Штирии, появилось изображение, где Дракула выступает как мучитель апостола Андрея Первозванного. Сейчас находится в коллекции Галереи Бельведер в Вене[73].

Остальные средневековые портреты Дракулы это рисунки с обложек различных изданий памфлета 1463 года[73].

В музее замка Амбрас (Инсбрук, Австрия) хранится портрет Дракулы конца 16-го века, являющийся копией более раннего изображения, которое не сохранилось. В Музее истории искусств в Вене находится портрет-миниатюра, также нарисованный в конце 16-го века[74]. Миниатюра имеет в основе то же более раннее изображение[73].

Несохранившийся портрет предположительно был создан при жизни Дракулы, причём с натуры. Датирован началом 1470-х годов, когда Дракула содержался в крепости в венгерском городе Вышеграде[73].

В коллекции музея Эстерхази хранится портрет Дракулы, выполненный в начале 18-го века. Это единственный портрет, где Дракула изображён в полный рост и стоя[73][75].

В 19-м веке румынский живописец Теодор Аман создал серию картин, изображающих эпизоды из биографии Влада Цепеша («Бояре, застигнутые на пиру посланцами Влада Цепеша», «Влад Цепеш и турецкие послы», «Ночная атака»).

В начале 2010-х годов в Румынии художник Раду Олтян (Radu Oltean) создал серию рисунков, посвящённых Владу Цепешу[76].

Интересный факт

В католическом храме Св. Бернарда, расположенном в городе Беркетсвилл (штат Огайо, США), есть витраж под названием «Свадьба в Кане Галилейской». В качестве жениха на этом витраже изображён человек, похожий на исторического Дракулу (Влада Цепеша).

  • Saint Bernard Church (Burkettsville, OH) - clerestory, the Wedding at Cana, detail.jpg

    Свадьба в Кане Галилейской, витраж (фрагмент)

  • Saint Bernard Church (Burkettsville, OH) - clerestory, the Wedding at Cana.jpg

    Свадьба в Кане Галилейской, витраж

Образ исторического Дракулы в кино

Согласно данным Книги рекордов Гиннесса, в мире было снято 272 фильма о Дракуле, из которых 155 являются полнометражными[77], однако большинство этих фильмов имеют отсылку только к персонажу Брэма Стокера, но не к историческому Дракуле, Владу Цепешу. Фильмов о Владе Цепеше насчитывается около 10.

Фильмы не о вампирах

В 1973 году в Румынии вышел фильм «Стрела капитана Иона» по сценарию румынского писателя Александру Митру[78]. Главный герой — вымышленный капитан Ион — служит у Влада Цепеша и противостоит боярам, замыслившим измену. Знаковым предметом в фильме является золотая чаша у ручья, которую никто не осмеливается украсть, а затем она оказывается в руках одного из предателей. Сам Цепеш появляется в финальных сценах, когда боярский заговор оказывается раскрыт.

В конце 1979 году в Румынии вышел исторический фильм «Господарь Влад»[79]. В основу сценария положена монография румынского историка Н.Стоическу «Влад Цепеш». Лента рассказывает о втором правлении Влада. Сюжет историчен за исключением некоторых деталей:

  • В фильме во время ночной атаки на турецкий лагерь Влад убил взрослого сына султана Мехмеда, но в реальности у султана ещё не было взрослых сыновей.
  • В фильме Влад был арестован людьми короля Матьяша в родовом замке семьи Хуньяди в Хунедоаре, однако в монографии Стоическу названо другое место — рядом с крепостью Оратия (Oratia), расположенной в 50 км к юго-западу от Брашова[7].

В 1988 году в Румынии вышел фильм «Мирча. Благородное наследие»[80]. В центре сюжета — отношения мальчика Влада (будущего Влада Цепеша) со своим дедом, государем Мирчей Старым. События фильма вымышлены, поскольку в реальности дед и внук никогда не встречались. Мирча Старый умер в начале 1418 года, а Влад родился более 10 лет спустя. В фильме имеется эпизод, в котором показано, как по приказу маленького Влада были посажены на кол бояре-изменники.

Фильмы о вампирах

В 1992 году был снят фильм «Дракула» Френсиса Форда Копполы. Фильм является экранизацией романа Брэма Стокера, но начинается с предыстории, где использована румынская легенда о том, как некая любовница Влада Цепеша бросилась с башни крепости Поенарь в реку Арджеш[62].

В 2000 году был снят фильм «Тёмный принц. Правдивая история Дракулы». В фильме воспроизведены основные факты биографии реального Влада Цепеша, но его смерть трактуется в мистическом ключе[62].

В 2002 году в США был снят фильм «Дракула 2: Вознесение». Одна из героинь, Элизабет, спрашивает у Дракулы: «Кто ты?» Дракула в ответ называет имена нескольких исторических фигур, в том числе — Влада Цепеша.

В 2014 году был снят фильм «Дракула» с Люком Эвансом в главной роли. По утверждению создателей лента основана на биографии Влада Цепеша. При этом главный герой правит в Трансильвании, а не в Валахии. Срок правления героя в фильме — 10 лет, хотя в реальности было 6 лет. Причина войны с турками также не соответствует той, которая была у исторического Дракулы.

Также в 2014 году был снят фильм «Реальные упыри». Один из главных героев — вампир Владислав — является пародией на Влада Цепеша.

Образ исторического Дракулы в музыке

В 1974 году румынский композитор Георге Думитреску сочинил оперу «Влад Цепеш». Премьера состоялась в 1975 году[81].

В 2000 году в Праге был поставлен мюзикл "Дракула". Музыку написал Карел Свобода. Постановка имела большой успех. В 2002 году эта постановка была перенесена на сцену концертного зала "Академический" в здании РАН на Гагаринской площади в Москве, но продержалась меньше сезона, несмотря на благоприятные отзывы зрителей.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2828 дней]

В 2006 году в Канаде (Квебек) был поставлен мюзикл «Дракула: Между любовью и смертью» («Dracula, entre l’amour et la mort»). Режиссировал постановку и исполнял главную роль Бруно Пеллетье. По сюжету в 1477 году «князь Влад Цепеш», правивший в Валахии, взял в жёны «дочь» венгерского короля, звавшуюся Элемина. В реальности Влад женился в 1475 году на двоюродной сестре короля, Илоне Силадьи, а в 1477 году был уже убит.

В 2014 году вышел альбом «Приди, Цепеш!» («Vino, Ţepeş!») румынской рок-группы «Феникс» («Phoenix»)[82].

Образ исторического Дракулы в портретной скульптуре

В Румынии установлен не один памятник историческому Дракуле, то есть Владу Цепешу. В Тырговиште их установлено три — два на главной аллее парка Киндия, и один — на пересечении улицы Александру Иоан Куза (Strada Alexandru Ioan Cuza) и проспекта Домняскэ (Calea Domnească).

Также памятники Владу Цепешу установлены в Бухаресте, в Сигишоаре, в Джурджу, в Плоешть.

  • Statuia lui Vlad Tepes (3).jpg

    Памятник Владу Цепешу в Бухаресте рядом с Куртя Веке

  • Vlad tepes sighisoara.JPG

    Памятник Владу Цепешу в Сигишоаре

  • Tepes giurgiu.JPG

    Памятник Владу Цепешу в Джурджу

  • În curtea Muzeului de Istorie Ploieşti.jpg

    Памятник Владу Цепешу в Плоешть перед Музеем Истории

Подражатели

Сомнительность масштабов злодеяний Дракулы не помешала более поздним правителям «перенимать» подобные методы ведения внутренней и внешней политики. Например, когда Джон Типтофт, граф Вустерский, вероятно, наслушавшись об эффективных «дракулических» методах во время дипломатической службы при папском дворе, стал, вместо традиционных сжигания и подвешивания за ребро, сажать на кол линкольнширских мятежников в 1470 году, его самого казнили за поступки — как гласил приговор — «противные законам данной страны»[83].

См. также

Сказание о Дракуле воеводе в Викитеке?

Напишите отзыв о статье "Влад III Цепеш"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 [genealogy.euweb.cz/balkan/basarab.html Родословная рода Басарабов]
  2. ↑ Могила Дракулы
  3. ↑ Radu Florescu, Raymond T. McNally Dracula, Prince of Many Faces: His Life and His Times — Back Bay Books, 1990 ISBN 0316286567 (ISBN13 9780316286565).
  4. ↑ 1 2 3 Rezachevici C. [barcelona.esoterismo.tripod.com/id17.html From the Order of the Dragon to Dracula] // Journal of Dracula Studies. 1 (1999).
  5. ↑ Emil Giurgiu, Sighișoara, Ed. Sport-Turism, București, 1982, p. 83.
  6. ↑ Documenta Romaniae Historica. Seria D. Relatii intre Tarile Romane. Volumul 1 (1222—1456) — Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, Bucuresti, 1977.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 Nicolae Stoicescu Vlad Tepes — Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, 1976.
  8. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/draculaname.shtml Как звали Дракулу при жизни — примеры из писем 15-го века].
  9. ↑ 1 2 [www.nkj.ru/archive/articles/947/?sphrase_id=67000 Е. Артамонова Легенда о «великом изверге» // Наука и жизнь — 2005 — № 2].
  10. ↑ 1 2 Stefan Andreescu Vlad Tepes (Dracula) intre legenda si adevar istoric. Bucharest, 1976.
  11. ↑ [blooferland.com/drc/images/01Rezach.rtf From the Order of the Dragon to Dracula (Constantin Rezachevici)].
  12. ↑ Aurel Radutiu Despre numele 'Drakula' // Anuarul Institului de Istorie Cluj- Napoca. — 1996. — № 35.
  13. ↑ Dictionar rus-roman, roman-rus. - Chişinău: F.E.-P. "Tipografie Centrală", 2004
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 Матей Казаку Дракула / Dracula: suivi du capitaine vampire (Переводчик: В. Удовиченко) — М.: Этерна, 2011 г. ISBN 978-5-480-00195-2, ISBN 2-84734-143-9
  15. ↑ [www.casavladdracul.ro/ Vlad Dracul’s Home (официальный сайт на рум., англ. и исп. языках)]
  16. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_7.shtml Жизнь Дракулы до 7 лет (статья с иллюстрациями)]
  17. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_7_14_2.shtml Обстоятельства жизни Дракулы с 7 до 14 лет — подробно]
  18. ↑ 1 2 Constantin Rezachevici Cronologia critica a domnilor din Tara Romaneasca si Moldova — Editura Enciclopedica, Bucuresti, 2001 — Vol. I — ISBN 973-45-0386-3 (general), ISBN 973-45-0387-1 (Vol. I)
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 История Венгрии в 3-х томах / Ред. коллегия: Т. М. Исламов и др. — М.:Наука, 1971—1972 г.
  20. ↑ 1 2 3 Florescu, Radu; McNally, Raymond T. In search of Dracula: the history of Dracula and vampires — Houghton Mifflin Co.,1994 ISBN 0-395-65783-0
  21. ↑ [drakula.org/library/mihai/index.htm М. Михай Влад Цепеш-Дракула. Самая дурная репутация на свете (Статья)]
  22. ↑ [www.vokrugsveta.ru/vs/article/6962/ «Орлиное гнездо» валашского князя (статья в журнале «Вокруг света» № 12, 1991)]
  23. ↑ 1 2 3 Вадим Эрлихман Дракула. Тайны князя-вампира — М.: Вече, 2013 г. ISBN 978-5-4444-1240-4
  24. ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus/Janicar/frametext2.htm Записки янычара – М.: Издательство «Наука», 1978 г.]
  25. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1448.shtml Первое правление Дракулы — расследование боярского заговора]
  26. ↑ 1 2 3 4 5 6 Documenta Romaniae Historica. Seria B. Tara Romaneasca. Volumul 1 (1247—1500) — Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, Bucuresti, 1966
  27. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Очерки внешнеполитической истории Молдавского княжества (последняя треть XIV — начало XIX в.) / Драгнев Д. М. (отв. ред.) — Кишинёв: Штиинца, 1987 г.
  28. ↑ [genealogy.euweb.cz/balkan/balkan18.html Родословная Мушатов]
  29. ↑ 1 2 3 4 5 [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1448_1456_huniady.shtml История ненависти — Дракула против Яноша Хуньяди]
  30. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1448_1456_boyarin.shtml Дракула и боярин Мане Удрище]
  31. ↑ 1 2 [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_kazn.shtml Вся правда про «казнь после пира» или «кровавую Пасху»]
  32. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_troll.shtml Письмо в Сибиу 1457 года - полный перевод с комментариями]
  33. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1448_1456_huniady01.shtml Письмо Яноша Хуньяди от 3 июля 1456 года — полный перевод с комментариями]
  34. ↑ 1 2 [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov.shtml Вассальная клятва Дракулы королю Ласло Постуму — полный перевод с комментариями]
  35. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov2.shtml Письмо Дракулы в Брашов от 10 сентября 1456 года — полный перевод с комментариями]
  36. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1448_1456_huniady02.shtml Письмо Ласло Хуньяди от 17 декабря 1456 года — полный перевод с комментариями]
  37. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov4.shtml Письмо Дракулы в Брашов от 18 мая 1458 года — полный перевод с комментариями]
  38. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov3.shtml Письмо Дракулы о дарении волов и коров — полный перевод с комментариями]
  39. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov5.shtml Письма Дана от 2 и 5 апреля 1459 года — полный перевод с комментариями]
  40. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov6.shtml Письмо Блазиуса от 22 апреля 1460 года — полный перевод с комментариями]
  41. ↑ 1 2 [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov7.shtml Два письма врагов Дракулы 1460 года — полный перевод с комментариями]
  42. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov8.shtml Письмо Дракулы в Брашов о перебежчиках — полный перевод с комментариями]
  43. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov91.shtml Источники о походе Дракулы на Фэгэраш — перевод с немецкого и латыни с комментариями]
  44. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_brasov92.shtml Источники о переговорах Дракулы с Брашовом в 1460 году — полный перевод с комментариями]
  45. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_bogougodnoe.shtml Богоугодные дела Дракулы]
  46. ↑ [ziarullumina.ro/reportaj/manastirea-govora-popas-de-rugaciune-meditatie-si-cultura Статья о монастыре Говора в румынском еженедельнике «Lumina de Duminica» (от 15 февраля 2009 года)]
  47. ↑ Documenta Romaniae Historica. Seria B. Tara Romaneasca. Volumul 5 (1551—1565) — Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, Bucuresti, 1983
  48. ↑ [mysteriousromania.com/index.php/ro/videogallery-ro/24-comana-monastery-ro Сайт «Таинственная Румыния» (доступен на рум., англ., франц, нем. и исп. яз.)]
  49. ↑ C.C. Giurescu «O biserica a lui Vlad Tepes la Tarsor» — Buletinul Comisiunii Monumentelor Istorice, 1924, № 17 (Aprilie-Iunie), p. 74-75
  50. ↑ Е. Е. Голубинский Краткий очерк истории православных Церквей Болгарской, Сербской и Румынской или Молдо-Валашской. М., 1871.
  51. ↑ И. Снегаров История на Охридската архиепископия-патриаршия от падането и подъ турците до нейното унищожение, 1394—1767. София, 1932, Т.2.
  52. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/dracula_ziznvzrosl_1456_1462_mitropolit.shtml Дракула и митрополит Макарий]
  53. ↑ N. Iorga Istoria Bisericii romanesti si a vietii religioase a romanilor, 1908, V.1
  54. ↑ 1 2 Редакция журнала Наука и жизнь. [www.nkj.ru/archive/articles/947/ ЛЕГЕНДА О "ВЕЛИКОМ ИЗВЕРГЕ"]. www.nkj.ru. Проверено 12 июня 2016.
  55. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/draculalastday01.shtml Письмо о смерти Дракулы в Милан от 1 февраля 1477 года — полный перевод с комментариями]
  56. ↑ [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/draculalastday.shtml Смерть Дракулы в рассказах его современников]
  57. ↑ [aenigma.ru/texts/Beheim.htm Поэма М.Бехайма о Дракуле, опубликованная в приложении к изданию: Стокер Брэм. Дракула (роман). – М., Энигма, 2007. – Коллекция «Гримуар»: лит. фантаст. реальности. – ISBN 978-5-94698-03808]
  58. ↑ 1 2 [feb-web.ru/feb/izvest/1929/02/292-621.htm Сидельников А. Д. Литературная история повести о Дракуле // Известия по русскому языку и словесности Академии наук СССР / Ред. Е. Ф. Карский. — Л.: Изд-во АН СССР, 1929 — Т. II. Кн. 2.]
  59. ↑ [feb-web.ru/feb/izvest/1897/04/974-940.htm Яцимирский А. И. Повесть о мутьянском воеводе Дракуле в исследовании румынского ученого // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. — СПб., 1897. — Т. II. Кн. 4.]
  60. ↑ [royallib.com/read/nikolaev_konstantin/vampiri_i_oborotni.html К. Николаев Вампиры и оборотни. — М.:АСТ, Олимп, 1997 г. — ISBN 5-7390-0147-1, 5-7390-0406-3, 5-15-000440-5]
  61. ↑ Б.Стокер. «Вампир (Граф Дракула)» / Послесловие В.Цымбурского «Граф Дракула, философия истории и Зигмунд Фрейд». - М.: Фирма «АДА», 1990 год. - ISBN 978-5-85202-039-3
  62. ↑ 1 2 3 [www.litmir.me/br/?b=206907 А. Шарый Знак D: Дракула в книгах и на экране. — М.: Новое литературное обозрение, 2009 г. — ISBN 978-5-86793-711-9]
  63. ↑ [www.litmir.co/bd/?b=132850 Информация о книге «Войку, сын Тудора» на сайте «ЛитМир»]
  64. ↑ [fantlab.ru/work275634 Информация о книге «Welcome to Трансильвания» на сайте fantlab.ru]
  65. ↑ [fantlab.ru/edition61952 Информация о книге «Исповедь Дракулы» на сайте fantlab.ru]
  66. ↑ [fantlab.ru/edition90547 Информация о книге «Балканский венец» на сайте fantlab.ru]
  67. ↑ [fantlab.ru/edition122149 Информация о книге «Балканы. Дракула» на сайте fantlab.ru]
  68. ↑ [www.veche.ru/books/show/5749/ Информация о книге «Валашский дракон» на сайте издательства]
  69. ↑ [fantlab.ru/work600 Информация о книге «Дети Ночи» Дэна Симмонса на сайте fantlab.ru]
  70. ↑ [fantlab.ru/work97191 Информация о книге «Суета сует. Бегство из Вампирского Узла» на сайте fantlab.ru]
  71. ↑ [fantlab.ru/work132498 Информация о книге «Историк» Э.Костовой на сайте fantlab.ru]
  72. ↑ [fantlab.ru/edition49293 Информация о книге «Дракула. Последняя исповедь» на сайте fantlab.ru]
  73. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.gidromania.ru/portret.html Ирина Чобану Дракула в портретах 15-18 веков (статья)]
  74. ↑ [www.siebenbuerger.de/zeitung/artikel/alteartikel/1495-vlad-tepes-alias-dracula-ein-roetlich.html Статья о портретах Влада Цепеша (на нем. языке)]
  75. ↑ [esterhazy.at/ru/krepostforhtenstein/1262621/ Официальный сайт музея Эстерхази (на рус. языке)]
  76. ↑ [booklikes.com/from-vlad-the-impaler-to-dracula-the-vampire-neagu-djuvara-radu-oltean-alis/book,10729633 Информация о книге с иллюстрациями Раду Олтяна]
  77. ↑ [www.guinnessworldrecords.com/news/2014/1/frankenstein-dracula-godzilla-which-movie-monster-owns-the-best-record-54631 Статья с официального сайта Книги рекордов Гиннесса (англ.)]
  78. ↑ [www.imdb.com/title/tt0173158/ Страница фильма «Стрела капитана Иона» на сайте imdb.com]
  79. ↑ [www.imdb.com/title/tt0141966/ Страница фильма «Господарь Влад» на сайте imdb.com]
  80. ↑ [www.cinemagia.ro/filme/mircea-1160/ Страница фильма «Мирча» на сайте cinemagia.ro]
  81. ↑ [operadata.stanford.edu/catalog/10108421 Opening Night! — база данных об оперных премьерах]
  82. ↑ [www.facebook.com/TranssylvaniaPhoenixOficial Официальная страница группы Phoenix в Фейсбуке]
  83. ↑ Михайлова Т. А., Одесский М. П. Граф Дракула. Опыт описания. — М.: ОГИ, 2009. — 204 c. — ISBN 978-5-94282-523-2

Литература

  • Сказание о Дракуле воеводе // Библиотека литературы Древней Руси. — СПб.: Наука, 1999. — Т. 7: Вторая половина XV века.
  • Артамонова Е. [www.nkj.ru/archive/articles/947/?sphrase_id=67000 Легенда о «великом изверге»] // Наука и жизнь. — 2005. — № 2.
  • Артемьев Ю. [www.nationalism.org/rr/B/artemiev.htm Дракула: подлинная история румынского героя].
  • Артамонова Е. [artamonova.es/ruso/html/dracula/biogr1.shtml Влад Дракула (1431—1476) Биографический очерк].
  • Артамонова Е. [artamonova.es/ruso/html/dracula/sources.shtml Фрагменты переписки Влада Дракулы].
  • Гетманов А. [drakula.org/orden/index.shtml Влад Дракула и жидовствующие].
  • [ec-dejavu.ru/d/Dracul.html [несколько публикаций]] // История Румынии : Антология / сост. А. Р. Андреев, С. А. Шумов.. — М., 2003. — С. 290-296, 300-302, 313-317. — ISBN 5-93675-025-5.
  • [varvar.ru/arhiv/slovo/drakula.html Хронологическая таблица биографии Влада III Цепеша (Дракулы)] в «Варварской энциклопедии»
  • Одесский М. [royallib.com/read/odesskiy_mihail/krovaviy_nyusmeyker_XV_veka.html Кровавый ньюсмейкер XV века] // Солнечное сплетение [журнал]. — № 18-19.
  • Романчук Л. [etxea.0pk.ru/viewtopic.php?id=693 «Дракула» против «Историка»] // Порог [журнал]. — 2007. — № 4. — С. 9-15.

Ссылки

  • [youtube.com/watch?v=OA10IVfN6Ns Дракула] / Лыжина С. С., Эрлихман В. // передача ЖЗЛ, телеканал «Время» на YouTube
  • Лыжина С. С. [samlib.ru/l/lyzhina_s_s/ Сайт-исследование о Владе Дракуле].
  • Артамонова Е. [artamonova.es/ruso/html/dracula/part_1.shtml Сайт-исследование о Владе Дракуле].
  • Артамонова Е. [artamonova.es/ruso/html/dracula/tv_1.shtml Миф о вампире] // интервью, программа "Крипто", телеканал «Совершенно секретно».
  • [drakula.org/ Православный орден «Дракула»]
Правители Княжества Валахия
Предшественник:
1, 2. Владислав II
3. Басараб III Старый 		Господарь Валахии
1448 — 1448,
1456 — 1462,
1476 — 1476 		Преемник:
1. Владислав II
2. Раду III Красивый
3. Басараб III Старый


Отрывок, характеризующий Влад III Цепеш

Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Влад_III_Цепеш&oldid=81415275»