Власов, Александр Васильевич (архитектор)

Александр Васильевич Власов
Власов при обсуждении очередного проекта
Основные сведения
Место рождения	д. Большая Коша, Осташковский уезд, Тверская губерния, Российская империя
Работы и достижения
Учёба:	МВТУ имени Н. Э. Баумана
Работал в городах	Киев, Москва
Архитектурный стиль	советский монументальный классицизм
Награды
Премии
Подпись

Алекса́ндр Васи́льевич Вла́сов (1900—1962) — советский архитектор.

Биография

Родился 19 октября (1 ноября) 1900 года в деревне Большая Коша (ныне в Тверской области).

• 1928 году окончил МВТУ имени Н. Э. Баумана.
• 1929—1932 — член ВОПРА.
• 1944—1950 — работал главным архитектором Киева
• 1950—1955 — работал главным архитектором Москвы.
• 1955—1956 — являлся президентом Академии архитектуры СССР.

Академик АСА УССР.

Умер 25 сентября 1962 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 5).

В 1960-е годы в память о В. А. Власове названа улица в Москве.

Реализованные проекты

• Дворец искусств, Иваново (1931—1939)
• Объекты в ЦПКиО имени Горького, Москва (1935)
• Крымский мост, Москва (1936—1938)
• Застройка Крещатика, Киев (после 1945)
• Стадион имени В. И. Ленина, Москва (1955—1959)

Награды и премии

• Ленинская премия (1959) — за решение крупной градостроительной задачи скоростной реконструкции и благоустройства района Лужников города Москвы и создание комплекса спортивных сооружений Центрального стадиона имени В. И. Ленина
• Сталинская премия второй степени (1950) — за разработку технологии, организацию массового производства и внедрение в строительство пустотелой строительной и архитектурной керамики
• два ордена Ленина
• два ордена Трудового Красного Знамени

Оценка

• Почетный член Украинской академии архитектуры, профессор (с 1969 года) и лауреат Государственной премии СССР (1967) Авраам Милецкий писал:

  Александр Васильевич Власов и созданные им архитектурные мастерские (ныне — Главное управление «Киевпроект») сыграли большую роль в становлении архитектуры Киева. Небольшого роста, предельно сдержанный, он в Киеве дипломатично и тонко решал задачи осуществления архитектурных замыслов… Под его непосредственным руководством были выполнены все планировочные работы. Прошедшие испытание временем, они и сейчас поражают неординарностью замысла и высоким качеством его воплощения в жизнь. А ведь сделано это было в те года, когда по обе стороны были улицы были руины взорванных домов.

Литература

• Андреев П., Яралов Ю. Александр Власов // Советская архитектура. — М., 1964. — № 16. — С. 89—102.
• Власов Олександр Васильович // Митці України: Енциклопедичний довідник / За ред. А. В. Кудрицького. — К.: УЕ, 1992. — С. 128. (укр.)

Ссылки

• Власов, Александр Васильевич (архитектор) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span> (рус.)
• [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=505 1 ноября 1900 года в селе Б. Коша, ныне Селижаровского района Калининской области родился Александр Васильевич Власов — архитектор.] (рус.)

Отрывок, характеризующий Власов, Александр Васильевич (архитектор)

– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.