Власов, Андрей Григорьевич

Андрей Григорьевич Власов
Дата рождения	28 августа 1912(1912-08-28)
Место рождения	село Гавриловское, Суздальского уезда Владимирская губерния, Российская империя
Дата смерти	31 октября 1969(1969-10-31) (57 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	сапёр
Годы службы	1941—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Андрей Григорьевич Власов (28 августа 1912 — 31 октября 1969) — советский солдат, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы. В годы Великой Отечественной войны — рядовой, сапёр-разведчик взвода инженерной разведки 665-го отдельного сапёрного батальона 385-й стрелковой дивизии 10-й армии Западного фронта.

Биография

Родился 28 августа 1912 года в селе Гавриловское (ныне Селецкое сельское поселение Суздальского района Владимирской области) в семье крестьянина. Русский. Окончил 4 класса. Работал в Москве столяром в мебельной мастерской Тимирязевской сельхозяйственной академии.

В первые дни после начала Великой Отечественной войны в качестве добровольца обратился в Октябрьский РВК города Москвы и 26 июня 1941 года был призван в Красную Армию.

Участник Великой Отечественной войны с 20 августа 1941 года воевал на Западном фронте, участвовал в боях под Москвой.

В ночь на 16 ноября 1943 года в районе деревни Загоренка Чаусский район Могилёвской области сапер-разведчик взвода инженерной разведки 665-го отдельного саперного батальона 385-й стрелковой дивизии красноармеец Власов, обеспечивая действия дивизионной разведроты, проделал проход в усиленном проволочном заграждении противника и разведывал на наличие мин местность до вражеских траншей, чем обеспечил успешные действия разведчиков. Группа захвата ворвалась в траншеи противника, завязался бой, в результате были захвачены документы у убитого немецкого военнослужащего и разведана система обороны неприятеля.

Приказом по 385-й стрелковой дивизии № 062/Н от 25 ноября 1943 года награждён орденом Славы 3-й степени.

В ночь на 28 ноября 1943 года в районе западнее деревни Глушец Речицкого района Гомельской области, совместно с сапером красноармейцем Федором Михеевым, действуя смело и решительно, к установленному сроку проделал проход в заграждениях перед траншеей врага, чем содействовал общему успеху при прорыве переднего края обороны противника частями дивизии.

Приказом № 634 по 10-й армии от 10 декабря 1943 года награждён орденом Славы 2-й степени, став одним из трёх первых кавалеров ордена Славы II степени в Красной Армии.

Кандидат в члены ВКП(б) с декабря 1943 года, член ВКП(б) с 1944 года.

Вечером 24 декабря 1943 года во главе группы сапёров ночью скрытно переправился через реку Проня в районе деревни Прилеповка (9 км северо-восточнее города Чаусы, Могилёвской области), преодолев по пластунски нейтральную зону, достиг проволочного заграждения противника. Систематический пулемётно-автоматный огонь простреливающий фасы проволочного препятствия, непрерывное освещение осветительными ракетами местности перед передним краем обороны противника заставило сапёров действовать быстро и энергично. Точно в установленный командованием срок проход в проволочном заграждении был обеспечен, но перед следующей линией вражеских траншей проходил второй ряд проволочных заграждений, обеспечение проходов в ней было возможно только совместно с атакующей пехотой. В 6 часов утра 25 декабря 1943 года части 385-й стрелковой дивизии пошли в атаку, рядовой Власов шёл вместе с пехотой, действуя смело и решительно автоматом и гранатой, первым ворвался в первую линию траншей противника и броском преодолел расстояние до второй линии заграждения, в которой после подхода атакующей советской пехоты обеспечил проход. Пропустив через данный проход пехотинцев, Власов вместе с ними пошел в атаку. Храбрость и отвага, проявленная Власовым, обеспечили успех прорыва переднего края обороны противника в полосе наступления 385-й стрелковой дивизии

28 декабря 1943 года Власов А. Г. был представлен к ордену Славы 1-й степени, но награждён этим орденом только 24 марта 1945 (первые официальные кавалеры ордена Славы 1-й степени Шевченко К. К., Питенин М. Т. были представлены к орденам Славы 1-й степени гораздо позже в марте 1944 года). Таким образом, Власов А. Г. — полный кавалер ордена Славы, заслуживший все три степени ордена в 1943 году за боевые отличия, совершенные им в течение чуть более месяца, через полтора месяца после учреждения этого ордена. Кроме того, на момент представления его к ордену Славы 1-й степени, как отмечено в его наградом листе, ему ещё не успели вручить ордена Славы 2-й и 3-й степени, которыми они был награждён ранее.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года «за мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные в боях с гитлеровскими захватчиками» рядовой Власов Андрей Григорьевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

Демобилизован в сентябре 1945 в звании старший сержант. Жил в Москве. Работал столяром.

Умер 31 октября 1969 года. Похоронен на Химкинском кладбище города Москвы.

Награды

• Орден Славы 1-й степени (24.03.1945)
• Орден Славы 2-й степени (10.12.1943)
• Орден Славы 3-й степени (25.11.1943)
• Медаль «За оборону Москвы»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «В память 800-летия Москвы»

Память

Захоронение Власова А. Г. на Химкинском кладбище города Москвы — является объектом культурного наследия.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трех степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000 г.
• Владимирская энциклопедия: Биобиблиографический словарь / Администрация Владимирской области, Владимирский Фонд культуры. — Владимир, 2002. 536 с.: ил.
• Остроухов П. Г., Романьков А. И., Рощин И. И. Богатыри земли Московской. М., 1977. С. 73—76.
• Солдаты Победы: книга о фронтовиках Владимирской области — Ветеранах Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Том 1 / Адм. Владим. обл.; редкол.: Е. А. Завьялов и др.; сост. Е. А. Селивестров и др. — Владимир: Фолиант, 2005. С. 32.

Ссылки

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11452104@morfHeroes Сайт Министерства обороны РФ. Власов Андрей Григорьевич]
• [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0003/e91b305e.shtml Библиотека — Люди и книги. Власов Андрей Григорьевич]

Отрывок, характеризующий Власов, Андрей Григорьевич

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.