Власов, Михаил Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Александрович Власов

Михаил Александрович Власов
Дата рождения

9 ноября 1924(1924-11-09)

Место рождения

село Вечное, Майкопский округ, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР

Дата смерти

16 октября 1986(1986-10-16) (61 год)

Место смерти

хутор Грозный, Майкопский район, Адыгейская АО, РСФСР, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

Годы службы

14.02.1943- 11.1945

Звание

Часть

416-й отдельный сапёрный батальон 247-й стрелковой Рославльской Краснознамённойдивизии 69-й армии

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Михаи́л Алекса́ндрович Вла́сов (9 ноября 1924, село Вечное, Майкопский округ, Северо-Кавказский край — 16 октября 1986, хутор Грозный, Майкопский район, Адыгейская АО) — участник Великой Отечественной войны, Полный кавалер ордена Славы.





Биография

Родился 9 ноября 1924 года в селе Вечное (ныне село Великовечное Белореченского района Краснодарского края) в семье крестьянина. Русский. С детства жил в хуторе Грозный Майкопский район (ныне Республика Адыгея). После окончания 6 классов работал в колхозе «17 лет Октября». Призван в армию 14 февраля 1943 года Майкопским РВК, на фронте с 24 августа 1943 года. 18 сентября 1943 года был ранен.

В 1945 году демобилизован. Жил на хуторе Грозный Майкопского района Адыгейской Автономной области Краснодарского края. Работал в колхозе «17 лет Октября», в Первомайском леспромхозе, на Майкопском спиртзаводе, в районной передвижной механизированной колонне, снова в колхозе, переименованном в «Путь к коммунизму». Работал плотником в Майкопском межколхозно-совхозном объединении.

Скончался 16 октября 1986 года в хуторе Грозный Майкопского района (ныне Республика Адыгея). Похоронен в посёлке Победа Майкопского района.

Подвиг

Орден Славы III степени

Рядовой 416-го отдельного саперного батальона 247-й стрелковая дивизии, 69-я армия, 1-й Белорусский фронт Власов М. А., участвуя в разведке боем по захвату контрольного пленного в ночь с 21 на 22 октября 1944 года в районе южнее населенного пункта Шляхетский Ляс (англ. Szlachecki Las), под ружейно-пулеметным огнём проделал проход в проволочном заграждении и минном поле противника, чем содействовал успешному проведению разведоперации, во время которой было захвачено трое военнопленных[1].

Орден Славы II степени

Сапёр 416-го отдельного саперного батальона 247-й стрелковой дивизии Власов М. А. 27.02.1945 г. в районе города Франкфурт-на-Одере, Германия проделал проходы в своем минном поле, затем во вражеском, и в проволочном заграждении, ворвался вместе с бойцами во вражескую траншею и удерживал её до подхода главных сил[2].

Приказом командующего 69-й армии генерал-полковника Колпакчи В. Я. № 105/н от 28.3.1945 года награждён орденом Славы 2 степени.

Орден Славы I степени

Сапёр 416-го отдельного саперного батальона 247-й стрелковой дивизии Власов М. А. В предместье города Франкфурт-на-Одере 23.4.1945 года сделал проходы в проволочном и минном заграждениях, снял 75 противопехотных мин, провёл 2 танка и стрелковую роту, уничтожил до 10 солдат противника.

Указом ПВС СССР от 15.5.1946 г. награждён орденом Славы 1 степени. Вручен только спустя 21 год ,9 мая 1967 года.

Орден Красной Звезды

5 февраля 1945 года рядовой сапёр-разведчик Власов М. А. при разведке подступов к реке Одер в районе Эгер в составе взвода участвовал в разгроме группировки противника численностью до роты. При этом было взято в плен 34 немецких солдата и офицера. Лично красноармеец Власов обезоружил и взял в плен 5 солдат. При закреплении плацдарма на западном берегу реки Одер под сильным ружейно-пулемётным и миномётным огнём противника, поставил 75 противотанковых мин[3]

Приказом 247 стрелковой Рославльской дивизии № 013/н от 24 февраля 1945 года награждён орденом Красной Звезды[4].

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Власов, Михаил Александрович"

Литература

  • Рощин И. И. Солдатская слава. М., 1982. Кн. 6. С. 41-42.
  • Солдатская слава. Краснодар, 1974.
  • Лобода В. Ф. Солдатская слава. М., 1963. Кн. 1.
  • Хазретбий Сиджах = Солдатская слава Адыгеи. Очерки о кавалерах ордена Славы трёх степеней. — Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2010. — 168 с. ISBN 978-5-7608-0656-7
  • Золотые звезды Адыгеи. Майкоп, 1972. С. 105.
  • [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/index Кавалеры ордена Славы трех степеней: Краткий биографический словарь] / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. ISBN 5-203-01883-9.

Примечания

  1. [www.podvignaroda.ru/?n=33667237 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 690155, л. 5452)
  2. [www.podvignaroda.ru/?n=24378302 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 686196, л. 1882)
  3. 1 2 [www.podvignaroda.ru/?n=24378302 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 690306, л. 3198)
  4. 1 2 [www.podvignaroda.ru/?#id=43444219&tab=navDetailDocument Приказ 247 стрелковой Рославльской дивизии № 013/н от 24 февраля 1945 года]
  5. Указ ПВС СССР от 15.5.1946г (орден № 3104)
  6. Приказ по 69 армии № 0105/н от 28.03.1945
  7. Приказ 247 сд № 073/н от31.11.1944

Ссылки

  •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11150 Власов, Михаил Александрович]. Сайт «Герои Страны».

См. также

Отрывок, характеризующий Власов, Михаил Александрович

– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.