Власов, Николай Андреевич

Николай Андреевич Власов
Дата рождения	30 января 1934(1934-01-30)
Место рождения	село Пироговка, Харабалинский район, Астраханская область
Дата смерти	12 ноября 1985(1985-11-12) (51 год)
Место смерти	Афганистан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1952—1985
Звание
Сражения/войны	Афганская война (1979—1989)
Награды и премии

Николай Андреевич Власов (1934—1985) — генерал-майор Советской Армии, участник Афганской войны.

Биография

Николай Власов родился 30 января 1934 года в селе Пироговка (ныне — Харабалинский район Астраханской области). После окончания семи классов школы работал на Астраханской судостроительной верфи, параллельно с работой занимался в школе рабочей молодёжи и в аэроклубе. В октябре 1952 года Власов был призван на службу в Советскую Армию. В 1954 году он окончил Батайское военное авиационное училище лётчиков, в 1970 году — Военно-воздушную академию.

В августе 1985 года Власов был направлен в Афганистан на должность военного советника командующего Военно-воздушными силами Республики. Занимался обучением афганских лётчиков. 12 ноября 1985 года во время боевого вылета под Кандагаром его самолёт был обстрелян и сбит. Власов катапультировался, однако во время спуска на парашюте он был обстрелян противником и скончался от полученных ранений. Похоронен на Северном кладбище Минска.

За боевые заслуги и отличную службу генерал-майор Николай Андреевич Власов был награждён орденами Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, афганским орденом Красного Знамени и рядом медалей.

Памятник генералу Власову был установлен в воинской части Забайкальского военного округа, где он служил.

Литература

• Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане.

Ссылки

• [afgan.ru/memorial/432vlasov-na-afgan-.html Власов Николай Андреевич, биография]

Отрывок, характеризующий Власов, Николай Андреевич

– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.