Тусар, Властимил
| Властимил Тусар | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 8 июля 1919 года — 15 сентября 1920 года | |||
| Предшественник: | Карел Крамарж | ||
| Преемник: | Ян Черны | ||
| |||
| 25 мая — 15 июля 1920 года | |||
| Предшественник: | Вацлав Клофач | ||
| Преемник: | Иван Маркович | ||
Властимил Тусар (чеш. Vlastimil Tusar; 18 октября 1880, Брно — 22 марта 1924, Берлин) — чешский политик, премьер-министр Чехословакии в 1919—1920.
Властимил Тусар родился в семье чиновника и окончил гимназию и экономическую школу в Праге. В 1900 он поступил на службу в банк, но в 1903 занялся журналистикой в ряде социал-демократических газет, в 1908 году став главным редактором еженедельного журнала «Rovnost» в Брно и преобразовав его в ежедневный.
В 1911 году Тусар был избран в рейхсрат от Брно, где первоначально занимал про-имперские позиции, но в период Первой мировой войны стал националистом и в 1918 году сыграл роль в провозглашении независимости Чехословакии, сигнализировав 27 октября 1918 года из Вены о возможности осуществления этого акта. Тогда же Тусар был избран в парламент, но до 1919 года продолжал жить в Вене, ведя переговоры с новым австрийским правительством о демаркации границ.
8 июля 1919 года вернувшийся на родину Тусар сформировал после отставки Крамаржа новое правительство из социалистов (Чехословацкой социал-демократической рабочей партии и Чехословацкой социалистической партии) и аграриев (Республиканской партии чехословацкого села). Первое правительство Властимила Тусара получило название «Красно-зелёной коалиции», которая сохранилась и по итогам парламентских выборов в апреле 1920 года. Тем не менее, 14 августа 1920 из-за усиления в рядах Чехословацкой социал-демократической рабочей партии сторонников коммунизма Тусар подал в отставку, и его второе правительство пало. С 1921 года он был послом в Германии, где и умер.
Напишите отзыв о статье "Тусар, Властимил"
Примечания
Ссылки
- [www.zivotynawebu.net/tusar.php Биография]
- [wtd.vlada.cz/scripts/detail.php?id=428 Биография на сайте правительства Чехии]
Отрывок, характеризующий Тусар, Властимил
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
