Властос, Грегори

Грегори Властос

Грегори Властос (англ. Gregory Vlastos; 27.07.1907, Стамбул — 12.10.1991, Беркли, Калифорния) — американский учёный-философ, видный специалист по ранней древнегреческой философия — досократикам, Платону и Сократу.

Доктор философии, профессор-эмерит, член Американской академии искусств и наук, членкор Британской академии (1982). Именной профессор Корнелла (1948-55), Принстона (1955-76), Калифорнийского университета в Беркли (1976—1987).

Биография

Родился в протестантской семье грека и шотландки.

Окончил частный американский Роберт-колледж в Стамбуле (1925) со степенью бакалавра философии, затем отправился продолжать своё обучение в США, против чего возражала его семья. Там он поступил в Чикагскую духовную семинарию, которую окончил со степенью бакалавра богословия в 1929 году и был рукоположен в сан конгрегационалистского служителя, однако к практике так и не приступил. Затем он под руководством А. Н. Уайтхеда получил степень доктора философии по философии в Гарварде в 1931 году.

В 1931-48 гг. преподавал в канадском Университете Куинс в Онтарио. В 1938 году приглашённый исследователь в Кембридже, где на него поворотное значение оказал профессор Корнфорд. С 1948 года именной профессор философии в Корнелльском университете, с 1955 г. — Принстона, в 1976—1987 годах — Калифорнийского университета в Беркли, с перерывом на заслуженное профессорство в кембриджском Колледже Христа в 1983-84 годы.

Отмечал, что годы пенсии стали для него самым плодотворным периодом научной деятельности.

Член Американского философского общества. Стипендиат фонда Макартуров (1990) и дважды — Гуггенхайма (1950, 1959). Почётный доктор, в том числе от Принстона (1981) и Кембриджа.

В своих трудах он обращался к вопросам знания и метафизики, этики и политики, природы разума. К древнегреческой философии он применил методы современной аналитической философии.

Большая часть его работ посвящена Платону. Исходил из идеи определения сократовского метода и философии из платоновских диалогов. До 1983 года, когда он на противоположное пересмотрел своё видение образа Сократа, Властос считал его исключительно критическим мыслителем, неспособным достигнуть самостоятельных положительных этических выводов.

Выступал против войны во Вьетнаме и с поддержской феминизма.

Умер от рака.

Труды

Редактор более 50 книг.

Ссылки

• [philosophy.princeton.edu/about/past-faculty/gregory-vlastos Грегори Властос] на сайт философского факультета Принстона
• [texts.cdlib.org/view?docId=hb7c6007sj&doc.view=frames&chunk.id=div00063&toc.depth=1&toc.id=], [www.nytimes.com/1991/10/14/nyregion/gregory-vlastos-84-philosopher-who-analyzed-classical-works.html], [www.rep.routledge.com/articles/vlastos-gregory-1907-91], [www.macfound.org/fellows/415/]
• [gefter.ru/archive/4721 Сократ и Вьетнам]

Отрывок, характеризующий Властос, Грегори

– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.