Власть страха (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1999 года
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
| Власть страха | |
| The Bone Collector | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Мартин Брегман |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Universal Pictures (в США), Columbia Pictures (в мире) |
| Длительность |
118 мин. |
| Бюджет |
73 млн $ |
| Сборы |
151 493 655 $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Власть страха» (англ. The Bone Collector; в переводе — «Сборщик костей», «Собиратель костей»[1]) — криминальная драма по мотивам романа Джеффри Дивера, первого из серии его детективных романов о Линкольне Райме.
Содержание
Сюжет
Линкольн Райм (Дэнзел Вашингтон) — профессиональный следователь, автор множества книг и учебников по криминалистике, оказался прикованным к постели. Его тело полностью парализовано, кроме одного пальца на левой руке, которым он управляет персональным компьютером. Линкольн отчаялся выздороветь, очередной приступ дизрефлексии может вот-вот превратить его организм в «овощ», он мечтает о самоубийстве и уже договорился об этом с врачом. Но у него появился шанс вычислить преступника, не вставая с кровати.
Молодой инспектор по делам несовершеннолетних Амелия Донахи (Анджелина Джоли) находит труп мужчины, заживо похороненного вблизи железнодорожных путей Нью-Йорка. Вскоре её и Райма сводит вместе расследование этого убийства. После череды не менее зверских убийств они приходят к выводу, что в городе орудует маньяк. На каждом месте преступления он оставляет фрагменты старинного рисунка. Когда же их собирают воедино, в нем угадывалась эмблема издания книг начала 20-го века. Амелия находит её. Это оказывается детектив, в котором подробно описаны и проиллюстрированы гравюрами каждое из совершенных убийств. Выходит, убийца действует согласно содержанию книги. Райм не догадывается, что он напрямую связан с убийцей.
В ролях
- Дэнзел Вашингтон — Линкольн Райм
- Анджелина Джоли — Амелия Донахи
- Куин Латифа — Телма
- Майкл Рукер — капитан Говард Чейни
- Луис Гусман — Эдди Ортис
- Леланд Орсер — Ричард Томпсон
- Эд О’Нилл — детектив Поли Селлитто
Отзывы
Киновед С. В. Кудрявцев отмечает, что «две самые удивительные неувязки связаны» с тем, чтоВо-первых, такой ас криминалистики, как Райм, знающий наизусть всё, что было даже сто лет назад, просто не мог не ведать о старом криминальном сборнике под названием «Собиратель костей», которым руководствуется убийца. Во-вторых, желая направить подозрения зрителей по ложному следу, авторы в самом конце переусердствовали, бросив этого главного подозреваемого буквально на улице, словно ставшую уже ненужной фальшивую улику.[2]В то же время Кудрявцев отмечает, что
Но, в принципе, фильм смотрится не без интереса, пусть и заимствует немало из образцов жанра умного психопатологического триллера — допустим, из лент «Молчание ягнят» и «Семь». И, между прочим, он в какой-то степени возвращает детективной интриге подзабытое понятие «шерлокхолмсовской дедукции», когда можно «раскрутить дело», даже не выходя за порог своей комнаты, если имеешь под рукой детальную информацию о случившемся преступлении, а в партнёрах-помощниках — некоего неофита в криминалистике, подобного доктору Ватсону. И поэтому досадным перебором в угоду зрительским вкусам следует считать непременное желание создателей «Собирателя костей» дополнить криминальное повествование утепляющей лирической линией во взаимоотношениях двух сыщиков различного пола и цвета кожи да ещё с немалой разницей в возрасте.[2]
На основании 85 отзывов на Rotten Tomatoes фильм получил рейтинг 28 % набрал 4,2 из 10 баллов.[3]
На основании 33 отзывов на Metacritic фильм получил 45 из 100.[4]
Кинокритик Эндрю Саррис отмечает, что фильмпреподносит себя, как внешне изящный, часто ужасающий триллер, который пытается превратить такси Манхэттана таким же опасным, как принимать душ в мотеле «Психоза» (1960) Альфреда Хичкока [...] Фильм выглядит и развивается лучше, чем это можно понять из подробной печатной аннотации. Запутанные ряды меняющихся точек зрения, наделяют каждое вхождение ослепительным разнообразием созерцательных отзывов, которые возвышают и облагораживают символы без нужды в дурацком краснобайстве. Метафоры шахмат и составных картинок-загадок, используются как в диалогах, так и в мизансцене. Нью-Йорк оживает, как светящаяся абстракция, чьи башни невозмутимо возвышаются над временами происходящими злодеяниями, сокрытыми в его дальних глубинах. Сборщик костей распадается в конце, однако, вместе с неуместно оптимистичным празднованием Рождества подводящего черту тревожно пессимистическому и патологическому сплетению событий.[5]Кинокритик Лиза Шварцбаум считает:[6]Оригинальный текст (англ.)manifests itself as a visually elegant, often gruesome thriller that tries to make hailing a cab in Manhattan seem as dangerous as taking a shower in a motel was in Alfred Hitchcock's Psycho (1960). [...] The movie looks and plays better than it might seem from a detailed print plot synopsis. The intricate series of shifting viewpoints endows every occurrence with a dazzling variety of contemplative reactions that enhance and ennoble the characters without the need for fatuous rhetoric. The metaphors of chess and jigsaw puzzles are invoked and exploited both in the dialogue and in the mise en scène. New York comes alive as a luminous abstraction that towers imperturbably over the occasionally insane atrocities buried in its lower depths. The Bone Collector falls apart at the end, however, with an inappropriately optimistic Christmas-cheer wrap-up of a disturbingly pessimistic and pathological package.
До станового хребта изящно сделанный триллер, навеянный барочными пытками из «Семь» и «Молчание ягнят». Дензел Вашингтон вдохнул актёрскую страсть в исчерпанный жанр, как парализованный детектив, который направляет поиск одержимого серийного убийцу из своей кровати; Вашингтон выбивает показные перепады настроения у Анджелины Джоли, как у своего обидчивого, подвижного напарника.Журналист Эрик С. Арнольд в Newsweek пишет, что:[7]Оригинальный текст (англ.)A skeleton-thin, glamorously produced thriller for an audience aroused by the baroque tortures in Seven and The Silence of the Lambs. Denzel Washington breathes actorly passion into an exhausted genre as a paralyzed detective who directs the search for a fetishistic serial killer from his bed; Washington also buffets the theatrical mood swings of Angelina Jolie as his tetchy, ambulatory partner.
Мрачный, моросящий, песчаный „Сборщик костей“ очень напоминает содержание «Семь». Знакома также напарничество копа-ветерана и новичка в поимке серийного убийцы — того, кто в данном случае совершает свои преступления по старому роману. Тем не менее „Сборщик костей“ представляет этот стандарт, очень утомительную голливудскую формулу, особым поворотом: ветеран следственного дела Линкольн Райм (Дензел Вашингтон) парализованный в конечностях, может наставлять новичка Амелию Донахью (Анджелина Джоли) только в границах своей кровати. Это чувственная, ярко выраженная игра Вашингтона выделяет „Сборщика костей“ из множества. Несмотря на их взаимоотношения, любовная история между Вашингтоном и Джоли временами перетекает в сентиментальность, но, к счастью, режиссёр Филип Нойс, вводит здоровые дозы комического, чтобы придерживать вещи на будущее. Действительно, даже самые тёмные, самые ужасающие сцены, сдобрены юмором, тем самым добавляя крупицу реализма, где детективы делают лучшее вопреки безысходному положению. „Сборщик костей“ может быть и шаблонный, но много впитал хорошего.Оригинальный текст (англ.)The dark, drizzly, gritty feel of "The Bone Collector" is highly reminiscent of the setting of "Seven." Familiar also is the pairing of a veteran cop with a rookie to catch a serial killer — one who in this case happens to model his crimes on those in an old novel. However, "The Bone Collector" gives this standard, often tiresome Hollywood formula a unique twist: veteran forensic detective Lincoln Rhyme (Denzel Washington) is a quadriplegic who can mentor rookie Amelia Donaghy (Angelina Jolie) only from the confines of his bed. It is Washington's emotionally charged, fiercely convincing performance that makes "The Bone Collector" stand out from the pack. Despite their chemistry, the love story between Washington and Jolie descends at times into sentimentality, but fortunately director Philip Noyce injects healthy doses of comic relief to keep things in perspective. Indeed even the darkest, most horrific scenes, are leavened with humor, thereby adding an element of realism as the detectives make the best of an otherwise bleak situation. "The Bone Collector" may be formulaic—but many good recipes are.
Напишите отзыв о статье "Власть страха (фильм)"
Примечания
- ↑ Кудрявцев, 2008, Всё-таки нельзя удержаться от иронии по поводу странного изменения оригинального названия в нашем прокате: вполне завлекательному «Собирателю костей» было присвоено совершенно стёртое заглавие «Власть страха». Тем более что оно абсолютно не отвечает содержанию этого триллера о поиске маньяка-убийцы. Поскольку опытный криминалист Линкольн Райм (будучи инвалидом и лёжа в постели, он прекрасно ориентируется в запутанной ситуации при помощи современных технических средств, а главное — использует свой острый ум) и новичок в этом деле, женщина-полицейский Амелия Донохи, вовсе не подвержены власти страха. Они готовы вот-вот разгадать те хитроумные головоломки, которые подбрасывает им изощрённый преступник, но каждый раз опаздывают на какой-то миг..
- ↑ 1 2 Кудрявцев, 2008.
- ↑ [www.rottentomatoes.com/m/bone_collector/ The Bone Collector Movie Reviews]. Rotten Tomatoes. IGN Entertainment. Проверено 20 июля 2008.
- ↑ [www.metacritic.com/video/titles/bonecollector Bone Collector, The (1999): Reviews]. Metacritic. CNET Networks. Проверено 20 июля 2008.
- ↑ Sarris, 07.11.1999.
- ↑ Schwarzbaum, 19.11.1999.
- ↑ Eric S. Arnold. [www.msnbc.com/m/nw/a/m/mv_b.asp#The%20Bone%20Collector 'The Bone Collector']. Newsweek.MSNBC.com — Weekend. MSNBC. Проверено 20 июля 2008. [web.archive.org/web/20080208130919/www.msnbc.com/m/nw/a/m/mv_b.asp#The%20Bone%20Collector Архивировано из первоисточника 8 февраля 2008].
Литература
- на русском языке
- Кудрявцев С. В. [www.kinopoisk.ru/review/938500/ Власть страха The Bone Collector, 1999] // 3500. Книга кинорецензий. В 2 томах. — М.: Печатный Двор, 2008. — Т. 1. А-М. — 688 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-9901318-1-1, ISBN 978-5-9901318-3-5.
- на других языках
- Anderson, Jeffrey M. [www.combustiblecelluloid.com/archive/bonecoll.shtml Bad to the 'Bone'] // Combustible Celluloid. — 1999.
- Harvey, Dennis [variety.com/1999/film/reviews/the-bone-collector-1117752062/ Review: ‘The Bone Collector’] // Variety. — 11.08.1999.
- Holden, Stephen [www.nytimes.com/movie/review?res=9D02E4DC1E3BF936A35752C1A96F958260&pagewanted=print The Bone Collector (1999) FILM REVIEW; A Taxi Ride To Torture Provokes A Chase] // The New York Times. — 05.11.1999.
- Longino, Bob [web.archive.org/web/20060213151354/www.accessatlanta.com/movies/content/shared/movies/reviews/B/thebonecollector.html The Bone Collector] // Cox News Service. — 13.02.2006.
- Millar, Jeff [web.archive.org/web/20050910190239/www.chron.com/cs/CDA/moviestory.mpl/ae/movies/reviews/375836 The Bone Collector] // Houston Chronicle. — 11.03.2004.
- Schwarzbaum, Lisa [www.ew.com/ew/article/0,,271712,00.html The Bone Collector] // Entertainment Weekly. — 19.11.1999.
- Sarris, Andrew [web.archive.org/web/20100303175224/www.observer.com/node/42176 With His Little Finger, Washington Bags Bad Guy] // The New York Observer. — 07.11.1999.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20000301055938/www.thebonecollector.com/ Официальный сайт фильма]
- «Власть страха» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v181074 Власть страха] (англ.) на сайте allmovie
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=bonecollector.htm «Власть страха»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
| ||||||
Отрывок, характеризующий Власть страха (фильм)
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
