Влтава (учения, 1966)
«Влтава» — учения, проводившиеся в Южной Чехии в сентябре 1966 года и охватившие район реки Влтава, были самыми крупными со времени заключения Варшавского договора совместными маневрами братских армий СССР, ЧССР, ГДР и ВНР. В учениях применялась самая современная на тот момент военная техника; наступление и оборона проводились по последнему слову военной науки, стратегии и тактики[1]. Среди прочего, на учениях отрабатывались вопросы взаимодействия между дружественными армиями, согласованного использования сил и средств по общему плану[2].
Задействованные силы
Как отметил сам командующий учениями, Маршал Советского Союза А. А. Гречко, учения «Влтава» не являлись командно-штабными учениями, они представляли из себя крупные учения, в которых участвовало большое количество войск от четырёх союзных армий — чехословацкой, венгерской, советской (под руководством генерала П. М. Плотникова) и немецкой[3]. Учения воспроизводили сражения с применением ядерного оружия. В учениях участвовали мощные десантные турбовинтовые самолеты АН-12, истребители, штурмовики; в борьбе за господствов в воздухе использовались сверхзвуковые самолеты. В маневрах применялись вертолеты для установки мин, использовались танки для преодоления глубоких рвов и другие современные методы ведения боевых действий. В заключение учений с помощью тактического десанта было проведено форсирование реки Влтава с ходу[1].
Итоги учений
Очень важно отметить, что на обеих сторонах «воюющих» сражались воины разных наций и языков. Но, как отмечало главное командование, сотрудничество и взаимодействие подразделений оказались на самом высоком уровне. Касаясь итогов военных учений «Влтава», А. А. Гречко заявил: «Эти учения явились кульминационным пунктом боевой подготовки войск, принимавших в них участие». После окончания учений чехословацкие и союзнические войска участвовали в параде в городе Ческе-Будеёвице. Перед объединенными союзническими войсками на параде выступил Первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Чехословакии, Президент ЧССР А. Новотный[1]. Как отмечает российский военный историк Павел Андреевич Жилин, учения «Влтава» имели огромное военно-политическое значение[2]. Историк Пётр Васильевич Соколов отмечает, что учения показали возросшую боевую готовность войск, их способность вести боевые действия объединёнными усилиями. Они ещё раз подтвердили, что обороноспособность социалистических государств достаточно высока[4].
Источники
- ↑ 1 2 3 Борисов Ю. В. Глава 3. Советский Союз и другие страны социализма // Внешняя политика Советского Союза: Актуальные проблемы / Московский государственный институт международных отношений. — М.: Междунар. отношения, 1967. — Т. 1. — С. 131. — 287 с.
- ↑ 1 2 Жилин П. А., Херфурт Ф. Глава VII // На вечные времена / Институт военной истории. — М.: Воениздат, 1975. — С. 306. — 325 с.
- ↑ Вопросы московского корреспондента газеты «Руде право» к А. А. Гречко // Советско-чехословацкие отношения, 1961-1971: документы и материалы. — М.: Политиздат, 1975. — С. 228. — 702 с.
- ↑ Соколов П. В. Военно-экономические вопросы в курсе политэкономии. — М.: Воениздат, 1968. — С. 277. — 304 с.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Напишите отзыв о статье "Влтава (учения, 1966)"
Отрывок, характеризующий Влтава (учения, 1966)
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
