Государственный долг США

Государственный долг США (англ. The United States government debt), национальный долг США (англ. national debt) — задолженность федерального правительства США перед своими кредиторами. К государственному долгу США не относятся долги отдельных штатов, корпораций или физических лиц, даже гарантированные государством, а также будущие обязательства перед получателями социальной помощи и здравоохранение. В 2011 году государственный долг США, по данным справочника ЦРУ, находился на 36-м месте в мире с точки зрения его соотношения с ВВП.

По состоянию на 17 ноября 2011 года, общий объём национального долга США составил 15,03 трлн долларов. Вскоре объём долга превысил 100 % ВВП США. На 21 октября 2013 года — 17,08 трлн долл. На 11 ноября 2014 года — 17,9285 трлн долларов. Около 5 трлн составляет долг перед иными государствами, из которых по 1,3 и 1,1 трлн — перед Китаем и Японией соответственно. На 8 февраля 2016 года госдолг США составлял 19,010 трлн долларов. На 1 сентября 2016 года 19,500 трлн долларов.

Статьи расходов годового бюджета США превышают доходы (что приводит к т. н. дефициту бюджета) с конца 1960-х годов (с 1970 года профицит годового бюджета США был зафиксирован только 4 раза — в 1998—2001 гг.).

Соотношение госдолга США с ВВП достигло максимума в 1946 году, что стало следствием массивных военных расходов в период Второй мировой войны. Тогда данный показатель составил 121,2 % ВВП.
Однако опережающая динамика роста экономики над ростом госдолга (с середины 1940-х по начало 1980-х годов) позволила сократить данный показатель до уровня 33—36 %.
С 1980-х годов, однако, объём государственного долга стал расти намного быстрее экономики. Разрыв между динамикой роста ВВП и роста госдолга увеличился в 2000-х годах.

В последний раз законодательный предел госдолга США был поднят 30 января 2012 года до нового максимума 16,394 трлн долларов. Однако к концу года долг достиг 16,432 трлн долларов, и 31 декабря, если бы демократы и республиканцы в конгрессе не договорились о снижении дефицита бюджета США на 1,2 триллиона долларов в течение ближайших 10 дней, мог произойти фискальный обрыв. Но в ночь на 1 января 2013 года Конгресс США одобрил Закон «О фискальном обрыве», тем самым отсрочив падение.

На март 2013 года госдолг США на душу населения составлял около 53 тыс. долл./чел., в то время как ВВП на душу населения составлял 51749 долл. (2012 г.) Данные экономические показатели свидетельствуют о ненулевой вероятности дефолта, но поскольку государство США имеет самый высокий кредитный рейтинг ААА (по оценкам международных рейтинговых агентств Fitch и Moody’s), то соответственно платит маленькие проценты по своему государственному долгу. Также стоит отметить, что гос. долг США на 70 процентов не является внешним долгом и номинирован в долларах США — первой в мире валюте по объёму валютных резервов и денежных операций. Благодаря этим и другим факторам вероятность дефолта США практически равна 0, за исключением чисто технического дефолта.

Краткая история долга

Год	Госдолг США, млрд. $	% ВВП
1910	2,653	8,0
1920	25,95	29,2
1927	18,51	19,2
1930	16,19	16,6
1940	50,696	52,4
1950	256,853	94,0
1960	290,525	56,0
1970	380,921	37,6
1980	909,041	33,4
1990	3206,290	55,9
2000	5628,700	58,0
2001	5769,881	57,4
2002	6198,401	59,7
2003	6760,014	62,6
2004	7254,657	63,9
2005	7905,300	64,6
2006	8451,350	65,0
2007	8950,744	65,6
2008	9985,757	70,2
2009	11875,851	83,4
2010	13786	96,5
2011	15144	100
2012	16432	103,8
2013	17453	106,6
2014	18141	109,9
2015	19118	112,3
2016	19702	115,7

Динамика изменения национального долга

Президент	Партия	Президентство, лет	Увеличение долга	Годовое увеличение	Отношение долга к ВВП
Джимми Картер	Демократ.	4	49,1 %	10,5 %	33,3 %
Рональд Рейган	Республик.	8	188,2 %	14,1 %	52,6 %
Джордж Буш ст.	Республик.	4	46,2 %	9,9 %	65,9 %
Билл Клинтон	Демократ.	8	13,7 %	1,6 %	57,7 %
Джордж Буш мл.	Республик.	8	77,4 %	7,4 %	70,2 %
Барак Обама	Демократ.	8	-	-	-

Структура

Структура госдолга США, по состоянию на 10 октября 2013 года (отмечается, что эти данные не изменялись на тот момент уже 4 месяца, реальный госдолг может быть больше):

• Общий госдолг составил — 17 219 110 204 136,29 долл.
• Долг перед частными юридическими и физическими лицами (в том числе, перед иностранными государствами) — 12,263 трлн долл. (71,21 % от общего объёма)
• Внутригосударственный долг — 4,957 трлн долл. (28,79 % от общего объёма)

На ноябрь 2014 года:

• Общий госдолг: 17966 миллиардов
• Долг перед различными лицами: 12889 миллиардов
• Внутригосударственный долг: 5076 миллиардов

Иностранные кредиторы США (февр. 2015)
Страна	Млрд. долларов	%
Япония	1224,4	19,86 %
Китай	1223,7	19,85 %
Карибские банковские центры	350,6	5,68 %
Бельгия	345,3	5,60 %
ОПЕК	296,8	4,81 %
Бразилия	259,9	4,21 %
Швейцария	201,7	3,27 %
Великобритания	192,3	3,12 %
Люксембург	179,2	2,90 %
Гонконг	175,4	2,84 %
Тайвань	165,9	2,69 %
Ирландия	138	2,23 %
Сингапур	109,7	1,78%
Индия	101,7	1,77 %
Россия	96,9	1,65 %
Мексика	82,2	1,33 %
Турция	79,5	1,28 %
Норвегия	73,2	1,18 %
Канада	70,9	1,15 %
Франция	70,2	1,13 %
Германия	68,6	1,11 %
Корея	63,8	1,03 %
Филиппины	39,8	0,64 %
Швеция	38,7	0,62 %
Нидерланды	36,6	0,59 %
Колумбия	36	0,58 %
Австралия	34,8	0,56 %
Таиланд	34	0,55 %
Казахстан	32	0,51 %
Италия	31,7	0,51 %
Испания	29,4	0,47 %
Польша	29,3	0,47%
Чили	25,7	0,41 %
Израиль	23,5	0,38 %
Дания	16,6	0,26 %
Вьетнам	13,9	0,22 %
Перу	10,8	0,17 %
Остальные	187,3	3,03 %
Всего	6162.8

Меры, направленные на сокращение долга

Резкое увеличение государственного долга США во время уже первого президентского срока Рональда Рейгана (почти в 2 раза, с 834 млрд $ в 1980 до 1525 млрд $ в 1986 (в ценах 1982 года)) вызвало озабоченность Конгресса, результатом которой стало принятие в 1985 году Закона о сбалансированном бюджете и контроле за дефицитом в чрезвычайных условиях (Акт Грэмма-Рудмана-Холлингса). Закон предусматривал ежегодные меры по уменьшению дефицита и достижению сбалансированного бюджета к 1991 году (в дальнейшем этот срок несколько раз продлевался).

Возможность дефолта в 2011

16 мая 2011 года министр финансов США Тимоти Гайтнер уведомил конгресс, что государственный долг страны достиг максимального установленного законом уровня. По словам министра, ему приходится использовать «различные бухгалтерские уловки» в качестве мер для предотвращения дефолта.

12 июля 2011 президент США Барак Обама заявил, что в скором времени в федеральной казне может оказаться недостаточно денег для своевременной выплаты пенсий 27 миллионам пенсионеров, если госдолг не будет увеличен.

15 июля того же года Обама заявил, что, если к утру 16 июля Конгресс не увеличит лимит госдолга, США могут объявить технический дефолт.

29 июля Палата представителей США отказалась голосовать по вопросу о долге США по законопроекту, предусматривавшему увеличение его планки до 15,2 триллионов долларов.

30 июля Сенат США отклонил республиканский законопроект по повышению потолка госдолга и сокращению бюджетного дефицита 59 голосами «против», 41 «за». Последним днём для законодательного повышения планки госдолга было 2 августа 2011, поскольку 3 августа были предусмотрены большие выплаты по государственным расходам, которые нечем было обслуживать.

2 августа 2011 года за 12 часов до возможного объявления дефолта Сенат США проголосовал за увеличение госдолга на 2,1 триллиона долларов — до 16,4 трлн долл., тем самым дефолт был отложен. Госдолг составил в тот день более 14,3 трлн долл. В тот же день, 2 августа, президент успел подписать принятый закон о госдолге, предотвратив технический дефолт. В тот же и на следующий день были размещены новые государственные облигации США на несколько сот миллиардов долларов. Несмотря на договорённость между республиканцами (большинство в Конгрессе) и демократами (президент), «подвешенная» с 16 мая по 2 августа ситуация с увеличением потолка долга привела к нестабильности фондовых рынков из-за опасений дефолта: цена золота ещё 18 июля установила мировой рекорд, превысив 1600 долларов за унцию.

3 августа 2011 в результате новых заимствований, согласно агентству S&P, государственный долг Соединённых Штатов Америки превысил валовый внутренний продукт США.

4 августа 2011 кредитный рейтинг США был понижен S&P с максимального «ААА» до «АА+» с прогнозом «негативный» на фоне проблем с госдолгом и ростом дефицита госбюджета.

Счётчики долга

Компанией Durst Organization в центральном районе Нью-Йорка в 1989 году на всеобщее обозрение был вывешен счётчик национального долга США. В 2000—2002 году счётчик периодически отключался во время уменьшения размера госдолга, так как техническая начинка прибора не была приспособлена к уменьшению отображаемой суммы. В 2004 году счётчик был демонтирован, и позже его обновленная версия была установлена поблизости.

В октябре 2008 года новый счётчик «зашкалило» и он некоторое время не работал, поскольку там не оказалось места для числа с более чем тринадцатью знаками.

Существует множество сайтов, отображающих размер госдолга США, в том числе, созданные в правительственных органах.

См. также

• Список стран по внешнему долгу
• Четырнадцатая поправка к Конституции США

Ссылки

• [www.treasurydirect.gov/NP/debt/current The Debt to the Penny and Who Holds It] // U.S. Department of the Treasury, Bureau of the Public Debt — текущее значение долга
• [www.publicdebt.ustreas.gov/ Bureau of the Public Debt], агентство в составе Министерства финансов США
• [www.gao.gov/special.pubs/longterm/debt/ Federal Debt: Answers to Frequently Asked Questions] // US Government Accountability Office — различная информация о госдолге и его отношении к бюджету
• [www.whitehouse.gov/omb/budget/Historicals Historical Tables] // Сайт Белого Дома, Office of Management and Budget — таблицы с историческими данными.

• [russian.people.com.cn/31520/7459764.html Долговой кризис обличил недостатки американской системы] («Синьхуа», авг. 2011)

• [usdebtclock.org/ Долг Америки в реальном времени], частный сайт

Отрывок, характеризующий Государственный долг США

– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.