Внешняя политика Сомалиленда

Сомалиленд

Эта статья является частью серии статей по теме: Политическая структура Сомалиленда

Конституция Правительство Президент (список) Ахмед Силаньо Вице-президент Абдирахман Сауличи Кабинет Парламент Палата старейшин Председатель: Сулейман Махмуд Адам Палата представителей Спикер: Абдирахман Мохамед Абдуллаши Административное деление Выборы Президентские: 2003 • 2010 • 2017 Парламентские: 1960 • 2005 • 2017 Референдумы: 2001 Политические партии Международные отношения ОНН Территориальный спор Список дипломатических миссий в Сомалиленде Список дипломатических миссий Сомалиленда

Внешняя политика Сомалиленда находится в ведении Министерства иностранных дел. Сомалиленд — самопровозглашенная независимая республикой, международно-признанная в качестве автономной области Сомали. Самопровозглашенная независимость региона остается непризнанной международным сообществом.

Из-за своего статуса, Сомалиленд в настоящее время не имеет никаких официальных контактов с любом из государств. Международное признание в качестве суверенного, стабильного государства, остается в приоритете современной внешней политики правительства Сомалиленда. Другие ключевые приоритеты это привличение международной помощи и иностранных инвестиций.

Позиция международного сообщества выражена в поддержке центрального правительства, территориальной целостности и суверенитета Сомали.

Общие сведения

Сомалиленд имеет политические контакты с соседями Сомали — Эфиопией и Джибути, а также с Бельгией, Францией, Ганой, Южной Африкой, Швецией, Великобританией, и США.

В 2007 году делегация во главе с президентом Кахином присутствовала на заседании глав правительств Содружества в Кампале, Уганда. Хотя Сомалиленд подал заявку на вступление в Содружество в статусе наблюдателя, его прошение до сих пор не принято.

В 2002 году Германия отказалась признать Сомалиленд в качестве предшествия в создании военной базы в регионе. Вместо этого она создала военно-морскую базу в Джибути. Немецкие военные корабли уже действовали из Берберы. В сентябре 2012 года, на мини-саммите по Сомали в кулуарах Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, правительство Германии также вновь подтвердили свою неизменную поддержку правительства Сомали, территориальной целостности и суверенитета.

В 2011 году министры иностранных дел Южной Африки и Танзании заявили, что они не готовы признать Сомалиленд и что они предпочли бы, чтобы Сомали осталось единой страной. В 2012 году Южная Африка и Эфиопия также вновь подтвердили свою неизменную поддержку для правительства Сомали, территориальной целостности и суверенитета в мини-саммите по Сомали в Нью-Йорке в кулуарах Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.

В апреле 2014 года городской совет Шеффилда в Великобритании проголосовал за признание права на самоопределение Сомалиленда, первый городской совет, сделавший это. Жест был чисто символическим и не имеет ни какой юридической силы. 26 марта 2015 года городской совет Кардиффа последовали их примеру. [16]

18 мая 2015 года Партия независимости Великобритании отметила день независимости Сомалиленда и заявила о поддержке международного признания страны. Тем не менее, правительство Великобритании и международное сообщество официально признают Сомалиленд в качестве автономного государства Сомали.

Государства, которые возможно признают независимость Сомалиленда

• Эфиопия Эфиопия После начала войны с Эритреей и потерей выхода к морю Эфиопия стала активно сотрудничать с Сомалилендом и использовать морские инфраструктуры порта Бербера для доставки грузов и торговли. Эфиопия имеет дипломатическое представительство — консульство в Сомалиленде (см. ниже).
• Йемен Йемен Йеменское правительство контактируют с правительством Сомалиленда, и в 2010 г. Йемен заявил, что планирует открыть дипломатическое представительство в Сомалиленде (см. ниже).
• Израиль Израиль В феврале 2010 года появились слухи, что Израиль может признать Сомалиленд. Слухи не подтвердились. Кроме того, было возбуждено дело о контробанде оружия с участием торговцев оружием Сомалиленда и Израиля.
• Кения Кения 18 мая 2011 года в Найроби в день 20-летия провозглашения независимости Сомалиленда и 9 июля того же года в Джубе на церемонии провозглашения независимости Южного Судана заместитель министра иностранных дел Кении Ричард Оньонка заявил, что Кения также планирует признать независимость Сомалиленда.

Министра иностранных дел

С июня 2013 года Моххамед Йонис является Министром иностранных дел Сомалиленда.

Дипломатические представительства

Сомалиленд имеет представительства по связям и офисы в нескольких государствах, но эти миссии не имеют формального дипломатического статуса в соответствии с положениями Венской конвенции о дипломатических сношениях.

Такие офисы расположены в следующих городах:

• Аддис-Абеба
• Джибути
• Лондон
• Париж
• Претория
• Стокгольм
• Турин
• Вашингтон

Следующие иностранные правительства поддерживают дипломатические представительства в Харгейсе:

• Эфиопия Эфиопия — консульство; возглавлено дипломатом в ранге посла. Эфиопия также поддерживает другое консульство в соседней автономной области — Пунтленде. Также Эфиопия имеет посольство в Могадишо, столице Сомали.

По состоянию на февраль 2010 года, Правительство Йемена как сообщалось, планировало открыть дипломатическое представительство в Харгейсе.

В октябре 2010 года, йеменские официальные лица и администрация Пунтленда также договорились создать аналогичное консульство и торговое представительство в Пунтленде.

Пограничные споры

Сомалиленд оспаривает контроль над Сулом, Санаагом и Айеном (SSC), регионами с самостоятельными региональными администрациями Пунтленда и Хатумо (ранее HBM-SSC или Hoggaanka Badbaadada iyo Mideynta SSC). Жители этих районах, преимущественно принадлежат к тому же клану, что и большинство жителей Пунтленда.

Кроме того, управление провинции Аудаль оспаривается между Сомали и администрацией Авдаленда.

Лидеры Сомалиленда также дистанцировались от создания Федерального правительства Сомали, которое они рассматривают как угрозу своей независимости.

Паспорт

Сомалиленд выпускает собственные паспорта. Они не признаны в качестве национального паспорта ни одной страной.

Международные организации

Сомалиленд является членом Организации наций и народов, не имеющих представительства (UNPO).

См. также

• Внешняя политика Сомали

Отрывок, характеризующий Внешняя политика Сомалиленда

– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.