Внислав
| Внислав чеш. Vnislav<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Внислав в «Чешской хронике» Вацлава Гаека</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| ? — ? | ||
| Предшественник: | Войен | |
| Преемник: | Кржесомысл | |
| Род: | Пршемысловичи | |
| Отец: | Войен | |
| Дети: | Кржесомысл | |
Внислав (чеш. Vnislav) — четвёртый легендарный чешский князь, потомок Пржемысла Пахаря. Имена князей впервые упомянуты в «Чешской хронике» Козьмы Пражского. Также князья упоминаются в книге Франтишека Палацкого «История чешского народа в Чехии и Моравии».
По одной из теорий, все семеро князей изображены на фресках, сделанных на стенах ротонды в Зноймо в Моравии. По версии Анежки Мерхаутовой, там изображены все члены семьи Пржемысловичей[1]
Происхождение имени
Имя Внислав имеет общую частицу «слав» (от «слава» или «славянский»), как в именах Святослав, Вячеслав, Венцеслав, Владислав, Ярослав и так далее. О значении «Вни» идут споры. По версии Завижа Каландры, имя Внислав в переводе со старославянского означает «среда», а Вниславом звали древнеславянского бога-покровителя купцов.[2] По другой версии, имена князей появились в результате неверного перевода одного из старинных текстов.[3]
Семь мифических князей
| Семь князей Чехии после Пржемысла | |
|---|---|
| Незамысл | |
| Мната | |
| Войен | |
| Внислав | |
| Кржесомысл | |
| Неклан | |
| Гостивит | |
Напишите отзыв о статье "Внислав"
Примечания
- ↑ Barbara Krzemieńska-Anežka Merhautová-Dušan Třeštík: «Moravští Přemyslovci ve znojemské rotundě», Praha 2000.
- ↑ Záviš Kalandra: «České pohanství», Praha 1947
- ↑ Vladimír Karbusický: Báje, mýty, dějiny. Nejstarší české pověsti v kontextu evropské kultury, p.237, Praha 1995 [www.moraviamagna.cz/rodokmeny/r_2myty.htm#p5]
Отрывок, характеризующий Внислав
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
